Райская лагуна

Шон бросил болторез, распахнув ворота, и взял канистру с бензином, после чего схватил меня за волосы и протащил через них.

Ослепительная боль пронзила мой череп, и я запоздало почувствовала, как мокрая струйка стекает с волос на висок, пока я брыкалась по его милости, а его ботинки топали по старому дощатому настилу, который я когда-то так любила.

Казалось, каждый его шаг по этому месту осквернял его, оставляя на нем отпечаток его грязной души и по кусочкам похищая невинность любви, которую я здесь обрела.

Он потащил меня через зал игровых автоматов, занимавший центральную часть пирса, и мы вышли на другую его сторону, где нас ждали неподвижные аттракционы, а за заброшенным колесом обозрения был виден океан.

Шон отпустил меня, толкнув, и я упала на задницу. Он остановился перед каруселью, где Джей-Джей нашел меня не так давно, и я почувствовала, что после всего этого у меня снова есть место, которому я могу принадлежать.

Воспоминание о его руках, обнимающих меня, о его плоти, прижатой к моей, и о его сладких словах мне на ухо заставило дрожь пробежать по моей спине, и я попыталась уцепиться за это чувство и использовать его, чтобы укрепить себя перед тем, что должно было произойти дальше.

— Пока мы с юным Чейзом наслаждались обществом друг друга, он время от времени бормотал какую-то ерунду, вызванную болью, которая не представляла для меня особой ценности, кроме того, что доказывала, какой он на самом деле сломлен внутри, — задумчиво произнес Шон. — Иногда он шептал всякую херню о дорогом Фоксе Арлекине, приятеле Джонни Джеймсе и даже об этом предателе Маверике. Просто глупости о том, как ему жаль и как бы он хотел вернуться в прошлое, к тому, как все было раньше. В частности, к тому, что было с тобой. И не раз он упоминал одно странное название — «Игровая Площадка Грешников». И я должен признать, что это вызвало у меня сильное любопытство, — сказал Шон, его губы изогнулись в дикой усмешке, когда он увидел, как я содрогнулась у его ног.

— Похоже, ты нашел его, — пробормотала я, копаясь в своем мозгу, пытаясь понять, есть ли здесь что-нибудь, что я могла бы использовать против него, какой-либо способ завершить начатое, несмотря на такой поворот в моей судьбе.

— Угу, — согласился он, оглядываясь по сторонам с явно не впечатленным выражением лица. — При ближайшем рассмотрении оказывается, что эта старая помойка в некотором роде разочаровывает. На самом деле, если ты спросишь меня, все это, похоже, давно пара снести.

Мой пульс подскочил от страха при этом небрежном заявлении, и мне пришлось бороться, чтобы не выдать эмоций на своем лице, когда я уставилась на него.

Шон смотрел на меня так, словно упивался моей болью и поглощал ее целиком, прежде чем очень медленно открутить крышку от канистры с бензином.

— Прошло немало времени с тех пор, как ты вернулась ко мне, сладенькая, — небрежно сказал он, поднял канистру и пошел, выливая едкую легковоспламеняющуюся жидкость на сухие доски и направляясь с ней к карусели с чайными чашками. — И «Арлекины» наверняка знают, где ты.

— Ну и что? — Спросила я, поднимаясь на ноги и одновременно пытаясь игнорировать головокружение в голове.

— Мне просто интересно, сколько, по-твоему, времени у них это заняло? — он продолжил, облив аттракцион бензином, затем продолжил идти, обливая доски и направляясь к автомату гадания, где я могла видеть последнюю карту, ожидающую своего часа, чтобы ее вытащили.

— У кого? — Спросила я, прикидываясь дурочкой, но он просто одарил меня волчьей улыбкой в ответ.

— Ты думала, с ними все будет по-другому? — спросил он, двигаясь позади меня и по пути разливая еще больше бензина. — Они шептали тебе на ухо сладкие обещания, когда грубо трахали тебя? Они говорили тебе, что любят тебя, когда ты брала их члены, как хорошая, маленькая шлюха?

Я судорожно сглотнула, пытаясь не обращать внимания на его слова, отгоняя воспоминания обо мне и моих мальчиках и о том, чем мы занимались с тех пор, как я вернулась в это место, вместо этого пытаясь сосредоточиться на нем и понять, какого черта я собираюсь здесь сделать.

— Красивые слова — это так просто, не правда ли? — Пробормотал Шон, отбрасывая канистру с бензином в сторону, когда закончил выливать ее содержимое, завершив круг вокруг нас, оставив свободным небольшой участок дощатого настила слева от нас с видом на океан. — Это конфеты, пропитанные ядом, которые так легко скормить голодным ртам.

— Тебе ли не знать, — сказала я. — Ты извергаешь яд так же легко, как дышишь.

Шон усмехнулся и встал у меня за спиной, его пальцы запустились в моих волосах, и он перекинул их через плечо и убрал от уха. Мою кожу покалывало от этого контакта — не в приятном смысле, а как, если бы я заблудилась в дикой местности и поняла, что за моей спиной находится горный лев.

— Они сказали тебе, что ты у них единственная? — спросил он низким голосом, касаясь губами моего уха, когда наклонился ко мне и обхватил руками мое тело, что-то спрятав в каждой руке. — Каково было слышать такую сладкую ложь перед тем, как тебя передали следующему пульсирующему члену в очереди?

— Все не так, — прошипела я.

— Нет? — Спросил Шон, притворяясь удивленным моими словами. — Значит, ты ни с кем из них не трахалась? Ты не сделала то, что умеешь делать лучше всего, и не раздвинула эти красивые бедра, чтобы они могли получить доступ к твоей мокрой, при-мокрой киске?

Я проглотила слова, которые застряли у меня в горле, зная, что он дразнит меня, и борясь с желанием попасться на это.

— Ты чертовски хороша в постели, сладенькая, никто этого не отрицает. Ты нашла свое призвание в сексе, действительно нашла. Но в глубине души, я думаю, мы с тобой оба знаем, что это все, на что ты действительно годишься, не так ли? — Шон прижался, его дыхание было болезненно горячим на моей шее, когда он придвинулся еще ближе ко мне, так что я могла чувствовать, как его твердый член упирается в мою задницу.

— Это не так, — выдохнула я, не в силах сдержаться и прошипев ему в ответ.

— Ты уверена? — спросил он, его слова проникали мне под кожу и обволакивали мое разбитое сердце, несмотря на все усилия, которые я прилагала, чтобы не допустить этого. — Так где же они тогда? Почему они не пришли за тобой, если ты так много для них значишь?

— Меня не нужно спасать, — сказала я со всей выдержкой, на какую была способна. — Я сказала им не приходить за мной.

— О. Значит, я полагаю, любовь помешала им прийти за тобой? Они так чертовски сильно любят тебя, что просто не могут пойти против твоих желаний, что бы ты со мной ни затевала. Ты думаешь, я дурак, сладенькая? Ты думаешь, я не вижу, как ты желаешь моей смерти каждый раз, когда поворачиваешь свои большие наполненной тоской глаза в мою сторону? Думаешь, я не ожидал, что ты попытаешься убить меня, как ты это сделала сегодня вечером?

— Однажды ты пытался убить меня — похоже, я имею право желать твоей смерти в ответ.

Шон рассмеялся, уткнувшись носом в мои волосы и заставив меня отшатнуться, но, поскольку я оказалась в ловушке его рук, я только сильнее прижалась спиной к его груди, ощущая выпуклость его члена напротив моей задницы более явно.

— Значит, они согласились позволить тебе прийти за мной, не так ли? Жертвенный агнец, посланный, чтобы убить большого старого злодея? Сколько раз они сказали, что ты должна позволить мне войти в тебя, чтобы я пал?