Раздолбай

Пока Кусаинов проверяет содержимое, Лисов встает и поворачивается к участковому, отряхивая руки.

– Видите? Они даже деньги не тратили, хотя могли бы.

– Янкин велик мне недешево обошелся…

– Вы же слышали Дара: у этого парня даже своего велика не было. Это воровство от безысходности.

– Что, своего увидел? – не унимается Федор.

– Да нет же. Ну, перестаньте. Вызовите этих болванов с родителями в участок, припугните всеми возможными статьями и после нервотрепки отпустите. А я буду за ними приглядывать, пока не устроюсь в участок.

– Это что же, ты берешь на себя ответственность?

– Да. И даю вам слово, что они перестанут воровать и бездельничать.

– Ишь ты какой, – подбоченившись, Федор грозно сдвигает брови, но его истинное настроение выдает улыбка. – Ладно, пареньки. Мы сейчас вернем все на место и закроем дверь. Я вернусь сюда со своими ребятами, вам тут быть не обязательно.

– А можно я сумку учительнице сейчас верну? – тихо и смущенно спрашивает Дархан.

– Часто Радик свою «кладовую» проверяет?

Кусаинов качает головой.

– Ладно, забирай.

Участковый встает на колено перед Кариной и мягко говорит:

– Бусы придется вернуть.

Девочка смотрит на Дархана, тот кивает. Тогда она послушно снимает бусы и протягивает участковому. Федор оставляет их в подсобке и закрывает дверь.

– Спасибо, что помогла нам, принцесса, – участковый надевает веревку с ключом Карине на шею. – Ты настоящая героиня.

– Как Чудо-женщина?

– Да, как она.

– Ура!

< image l:href="#"/>

Возвращаясь домой, Рома любуется закатом. Раньше у него не было ни времени, ни настроения разглядывать природу, прислушиваться к пению птиц и радоваться жизни. Он существовал от приезда матери из командировки до отъезда в следующую, а потом ночевал то у одной сердобольной соседки, то у другой. Конечно, они баловали его конфетами и разрешали смотреть телевизор или играть на ноутбуке на час-полчаса дольше, чем это делала мама, но тоска по ней в пубертате вылилась не только в россыпь прыщей на спине и щеках, но и в агрессивное стремление помахать кулаками. В драках он чувствовал, что живет, что его существование имеет значение. Ведь с очередной победой он доказывал себе, что ему есть чему поучить других, а при очередном поражении – чему у них поучиться.

– Мам, – дома он налетает на нее со спины с распростертыми объятиями. Оттаскивает от плиты и легонько кружит по кухне.

– Лисенок, ну ты чего? Я чуть сковородку не выронила, – сетует она, но улыбается и поглаживает его по вихрам.

– Извини, я просто очень рад тебя видеть.

Рома ставит мать на ноги и, обнимая, кладет подбородок ей на плечо.

– Что-то хорошее случилось?

– Да. Я вроде как нашел общий язык с дядей Федей.

– О, это здорово. Надеюсь, теперь он от тебя отстанет со своими вечными подозрениями.

– А еще мы нашли сумку учительницы. Помнишь, я говорил, что ее ограбили? Так вот, в этой сумке остались ее деньги. Грабители их так и не потратили. Еще нашли велосипед Яны, представляешь?

Он рассказывает ей в подробностях, как они с Дарханом подружились, как договорились проучить его сводного брата и вернуть того на правильный путь. Мама слушает, не отрываясь от готовки.

– Вот так все и кончилось. Он даже от сестры не скрывал, куда ворованное тащил.

– Так, значит, ты взял за него ответственность? – тон мамы меняется на холодный. Она берет половник. Рома отшатывается, чтобы не получить по голове. Она рассматривает сына так пристально и так долго, что суп убегает из кастрюли. – Проклятье!

Пока мама возится с плитой, Рома осторожно забирает у нее половник.

– Знаешь что, Рома? – она оборачивается и сжимает кулаки.

Он покрывается холодным липким потом. Хоть мама и меньше него вдвое, у нее все еще есть над ним власть.

Мама подается вперед и крепко обнимает его.

– Слава богу, что ты не такой, как твой отец! Он никогда ни за кого и ни за что не брал ответственность.

Рома нервно смеется, стискивая маму в ответных объятиях.

– Я всегда знала, что ты у меня хороший, лисенок. Вскоре и весь город об этом узнает, и им всем будет стыдно!

29. Демьян

Кто-то назойливо шумит, мешая спать. Демьян продирает глаза. К нему кто-то склоняется.

– Как дела, сестренка? – Даниил толкает Демьяна кулаком в бок. Тот сползает на пол, а брат занимает его кровать. – Наконец-то посплю как человек. Иди приготовь еды, – Даниил машет рукой, закрывает глаза и храпит с открытым ртом.

Демьян морщится и уходит в зал, совмещенный с кухней. В их небольшом доме и так тесно, а с приездом брата потолки кажутся еще ниже. Готовить он любил только для себя, иногда баловал мать, когда между ними не висело перекрученное напряжение. Ради брата стараться не хочется. Демьян достает картошку, моет-чистит, рубит на неровные ломти и кидает на разогретую сковородку с маслом. Неизвестно, чем Даниила кормили в армии, но от жареной картошки он вряд ли откажется.

Брат просыпается, когда по дому расплывается резкий аромат (Демьян добавил немного специй). Даниил подходит к плите, протирая глаза, и пробует полусырую картошку.

– Блин, ты даже не посолил. Уйди, бесполезный, – брат отбирает у Демьяна сковородку с деревянной ложкой и отталкивает в затылок. – Меня дома год не было, а ты так ничему и не научился.

– Ну и иди в жопу тогда, – огрызается Демьян. – Жри и вали, понял? Тебя тут никто не ждал.

– Ты как со старшим братом разговариваешь? – Даниил скручивает ему руки и резко ставит на колени. – Молчи, пока я не наемся, а то напихаю тебе мыла за щеки, будешь знать.

Демьян бьет брата под колено. Они, сцепившись, катаются по полу и дубасят друг друга. Когда по дому расплывается вязкий запах горелого, а перед глазами появляется дымка, Даниил подскакивает к плите:

– Сука, из-за тебя еда испортилась, – выключает газ, берет сковороду и поворачивается к брату. – Либо ты сожрешь это, либо я все на тебя вывалю.

Он наступает, а Демьян отходит, пока не упирается в шкаф:

– Ты этого не сделаешь.

Брат с недоброй улыбкой обрушивает на него промасленную картошку.

– Пятна с ковра сам выведешь, – Даниил пихает ему в грудь сковородку, заставляя скорее перехватить ее за ручку. – Хрен с тобой, сам пожарю. Безрукий урод.

Швырнув сковороду в раковину, Демьян отжимает с волос масло и скидывает испачканную футболку в мусорное ведро. На ковре темное пятно в самом видном месте. Мысленно ругая брата, Демьян сдвигает сковородку, моет руки и лицо, намыливает волосы и склоняется над раковиной. Чтобы помыться, их семье нужно выезжать в баню, и Храмов давно привык довольствоваться малым. Обтирания мокрым полотенцем сменились душем у Егора или Самары. Ради этого он таскал в школу пакеты с полотенцем и сменным комплектом одежды. Родители не собирались менять дом и на любые его капризы грозили пальцем. Мать настаивала на экономии воды, ссылаясь на заботу об экологии, а отец благоволил матери. Брату было все равно: большую часть времени он пропадал у друзей и наверняка без проблем находил место для мытья.