Разлив. Рассказы и очерки. Киносценарии
Шрифт:
Старушка быстро подползает к раненому. Тот жадными губами вбирает снег с ее ладони. Пули яростно взбивают снежную пыль над подоконником, впиваются в противоположную стену, и штукатурка сыплется старушке_на плечи.
В другой комнате белого дома отстреливаются мужчины-делегаты. Под одним из окон, прислонившись перевязанной головой к стене, сник белокурый парень крепкого сложения. У пояса его граната.
С площади доносится «ура». Юнкера атакуют белый дом.
— Эх, бомбочку бы! — говорит один из делегатов. Вдруг он видит сникшего под окном парня с повязкой.
— Борисов,
Борисов открывает глаза, говорит:
— Где Варвара?
— Да проснись ты, какая Варвара! Слышишь, наступают? Давай скорее бомбу!
— Нет, ты промажешь… — С трудом, опираясь о стену, Борисов встает, смотрит искоса в окно и, сорвав с пояса гранату, бросает ее.
Граната взрывается. Часть юнкеров падает, часть убегает.
Борисов медленно сползает по стене на пол.
В комнате-лазарете под окном сидит маленькая старушка и полными ужаса глазами глядит на свою простреленную, окровавленную руку.
– - -
Снова внутри вокзала. Два звонка к отходу поезда. Пассажиры, бранясь, давя друг друга, с узлами и чемоданами теснятся у бокового выхода. Слышен голос дежурного: «Поезд на Читу отходит через пять минут!»
К главному выходу стремительно идет Лазо. Его нагоняет Варвара с мешком. Она хватает руку Лазо и прижимает к груди.
— Товарищ Лазо! — говорит она. — Там, в доме губернатора, остался товарищ Борисов, наш забайкалец, шахтер. Это мой друг, лучший мой друг на земле. Если он жив, скажите ему, что я хотела остаться, что я бы жизнь отдала за него, но., вы знаете, сейчас такие дни, все может случиться, скажите ему, что я люблю его, скажите, что я буду любить его вечно… Простите меня…
— Я передам ему все, что вы мне сказали, — говорит Лазо.
— Спасибо… — Варвара обнимает, целует его в глаза. — Прощайте…
— Одну минутку… — Лазо вынимает из полевой сумки блокнот, быстро пишет, потом вырывает листок из блокнота и с застенчивой улыбкой протягивает Варваре — Вот… Если со мной что случится, отправьте эту записку матери моей в Бессарабию, — адрес на обороте. Вот мы и квиты!
— С вами ничего не случится, я это знаю, — с воодушевлением говорит Варвара.
Лазо улыбается.
— Это первое сражение в моей жизни, — говорит он.
Три звонка…
— Я верну вам эту записку, когда вы попадете к нам в Читу, — торопливо говорит Варвара. — Вторая Сретенская, дом машиниста Агеева. Запомните?
— Запомню.
— До свидания, милый Сергей Лазо! — убегает.
– - -
На перроне лицом друг к другу стоят две шеренги — шахтеры и солдаты. Перед шеренгами, внутри, словно застыли мелкорослый солдатик и громадный пожилой казак из отряда Лазо.
Лазо идет между шеренг, останавливается возле казака и солдатика:
— Здравствуйте, товарищи!
Солдатская шеренга отвечает дружно, шахтеры — вразброд.
— Отставить! Еще раз… Здравствуйте, товарищи!
— Здрасте! — дружно отвечают шеренги.
— Вправо, на вытянутую руку разомкнись! — командует Лазо.
Шеренги выполняют команду.
— Красноярцы!
Шагом… марш! — командует Лазо, обращаясь к шеренге солдат.Разомкнутая шеренга солдат и казаков идет па него. Она как бы процеживает его сквозь себя и входит в шеренгу шахтеров.
— Стой… Кру-гом! — командует Лазо.
Солдаты выполняют команду. Теперь перед Лазо одна длинная шеренга, в которой перемежаются шахтеры, солдаты, казаки.
— Товарищи! Объявляю первый черемховский отряд Красной гвардии имени товарища Ленина сформированным. Командиром отряда назначаю товарища Савватеера, Фому Игнатьевича — вот… — Кладет руку на плечо стоящего рядом громадного казака. — Помощником командира — товарища?.. — вопросительно смотрит на маленького солдатика.
— Пужный, Григорий Иванович! — тоненько возопил маленький солдатик.
— Товарища Пужного, Григория Ивановича, — доканчивает Лазо. — Вперед, за победу коммунизма! Ура!
— Ура-а!..
Лица солдат и шахтеров, кричащих «ура».
Те же лица солдат и шахтеров в атаке. Они бегут на нас по улице города. Первым набегает Лазо с горящими глазами, с маузером в руке. За ним — могучий Фома Савватеев с винтовкой. Быстро перебирая короткими ногами, мчится Пужный. Катится лавина шахтеров и солдат.
По улице бегут юнкера, преследуемые красногвардейцами. С крыши бьют по юнкерам из пулемета. Юнкера достигают церкви.
Внутри белого дома. Комната-лазарет уже вся устлана ранеными. Молодая женщина лежит убитая. Маленькая старушка, нахохлившись, сидит с перевязанной рукой.
В комнате белого дома, где Борисов. Много убитых. Люди изнурены до крайности. Впалые глада, черные заросшие лица. Скорчившись лежит Андрей Борисов.
Группы юнкеров накапливаются у подъезда белого дома. Бросают в окна гранаты. Прикладами выламывают массивную дверь.
Возле церкви. Рукопашная схватка на паперти между красногвардейцами отряда Лазо и юнкерами.
По комнатам белого дома бегут юнкера.
Защитники белого дома сосредоточились в верхнем этаже. На площадке лестницы, держа ружья наизготовку, стоят и ждут. Юнкера и офицеры бегут вверх по лестнице.
Издалека нарастает, гремит «ура!». Красногвардейцы, во главе с Лазо, заполнив всю площадь, бегут к белому дому.
В вестибюле белого дома под наведенными дулами винтовок стоят юнкера и офицеры с поднятыми руками, — их разоружают.
Лазо в сопровождении делегата заходит в опустевшую уже комнату, где среди трупов лежит Андрей Борисов.
Лазо на коленях наклоняется над Борисовым. Борисов полусидит, прислонившись к стене, и смотрит-на него мутными глазами.
— Вы способны понимать меня? — спрашивает Лазо.
Андрей чуть наклоняет голову.
— У меня к вам поручение. Товарищ Варвара по директиве комитета вынуждена была вернуться в Читу. Она очень боялась за вашу жизнь. Она сказала, что готова была бы отдать свою жизнь за вашу. И я не сомневаюсь, что это так бы и было. Она просила передать вам, что любит вас вечной любовью, и я уверен, что это так и есть…