Разлом. Том 2

Беспрецедентная попытка убийства самой тени Аваллона увлекала таинственностью и открывала простор для размышлений. Вся эта история, конечно, начинала обрастать «бородой» и чем дальше мы уезжали от столицы, тем больше она смахивала на небылицу. Тем не менее, было приятно осознавать, что неудавшаяся попытка покушения возводится народом чуть ли ни до степени подвига. Значит, дух их крепок и до сих пор не сломлен. Это очень важно.

На этом позитив путешествия оканчивался. Я проезжал мимо разорённых деревень с сожженными домами, мимо голодных стариков и худых детей.

Ломать не строить.

Раньше эти края славились высококлассной овчиной и разносортным молочным продуктом. В окрестностях Нугрэша организовывали крупные ярмарки, побывать на которых считал своим долгом каждый уважающий себя фермер. На просторных зелёных лугах под хмурым небом паслись бесчисленные стада, вбирая в себя всю благодать этих земель. Теперь же от былого благополучия остались руины.

По слухам Верллиан скрылся в родовом неприступном гнёздышке у Серебряного моря. Непрекращающиеся голодные забастовки выжимали из разорённого королевства последние соки. После всего увиденного и услышанного я был очень зол на кузена за халатность. За слабость характера, за неготовность нести ответственность и решать проблемы людей. А потом вспомнил, что это мне тридцать пять, а ему-то уже порядка восьмидесяти.

Неужели так и не обзавёлся наследником, старый брюзга.

Родовое гнездо Верллиана забралось на прибрежную скалу, отгораживая себя природным отвесным барьером. К воротам замка вёл только один извилистый и уступчивый путь, преодолеть который на лошади не представлялось возможным. Коней мы оставили в деревушке, тянущейся вдоль берега, и дальше пошли пешком. Тишина и спокойствие, царившие в этих местах, не сочетались с мятежными настроениями люда. Я уж начал сомневаться в достоверности сведений о нахождении своего кузена. Но, к счастью, на кованных воротах скромно висел его флаг, символизирующий о пребывании правящей династии в замке.

— Я разберусь, — лёгким касанием за предплечье остановил меня Даэрон и вышел на несколько шагов вперёд. Снял с себя капюшон и обратился к стражам, опасливо поглядывающим на нас сверху вниз. — Мое имя Даэрон сын Дамиана. У меня есть важные новости для вашего владыки. Открывайте, я и мои спутники в пути уже несколько долгих дней.

Воины переглянулись, что-то между собой обсудили и решили не испытывать судьбу. Все-таки имя Даэрона, как выдающегося воина и моей правой руки, открывало множество дверей. Впрочем, как и закрывало. Первое время он тщательно скрывался, а последний год, с внезапным исчезновением моего тела и появлением необходимости его поисков, вышел на свет и слушок о его появлении на игровой доске разошёлся очень быстро. Поэтому вместе с настороженностью на лицах стражей мелькнуло удивление, интерес и капля благоговейного трепета. Ведь перед ними ветеран Великой войны. Спустя минуту раздумий цепи поползли вверх, подымая тяжёлую решетку. Когда она отъехала на высоту человеческого роста, по ту сторону уже стояли навострившие уши воины.

Даэрон и Эли прошли вперёд, прикрывая меня своими спинами. Я из-под капюшона стрелял глазами, выхватывая мелкие детали Сильверхолла. В детстве я часто приезжал сюда погостить у двоюродного дяди и провести время с кузеном. Как говорил мой отец: укрепить родственные связи…

Верллиан был совсем немного младше меня. Но уже в свои шесть лет хорошо ездил верхом и довольно неплохо фехтовал. Обладал острым умом и способностью к анализу, но всё-таки, как показало время, где-то в его воспитании дядюшка допустил огрех.

— Отведите нас к вашему повелителю. Я желаю говорить с ним, — прогрохотал Даэрон, предупредительно уложив ладонь на рукоять своего меча.

— Но, ваша светлость, повелитель не принимает посетителей…, - замямлил один из воинов, когда их молчание стало дурно отдавать чрезмерной боязливостью и, в какой-то мере, бесхребетностью. На месте кузена таких людей я бы на дозор не ставил.

— А мы и не посетители, — самоуверенно парировал Даэрон и тяжеловесом двинулся вперёд, прокладывая нам путь, сквозь столпившихся бойцов. Дорогу и без провожатых найдём. Удивительно, но никто из воинов не пошёл следом за нами. Вроде бы как махнули на все это дело рукой и пустили на самотёк. Будь, что будет. Жизнь порядком поднадоевшего властелина серьезно упала в цене и желание стоять за неё слабо теплилось в отважных сердцах. Недальновидно это, правда. Авал’атар пришлёт какого-нибудь отбитого на всю голову наместничка и будут они тут волками выть, да старого Верллиана вспоминать. Но это потом. Что имеем, не храним, как говорится.

По пути к обеденному залу, где Верллиан изъявил желание отобедать (по словам повстречавшихся нам слуг), мы не столкнулись с каким-либо сопротивлением. Охраны, словно и вовсе нигде не было. Подозрительно, если учесть, что разъяренный народ со дня на день может нагрянуть с требовательным визитом. И довольно смело, надо признать.

Даэрон с силой толкнул дверь, створки которой легко поддались напору и стукнулись о стены по обе стороны. Все присутствующие в зале, а это порядка десяти человек, встрепенулись и замерли на своих местах. Они ошарашено таращились на Даэрона, вышагивающего в грязных сапогах по белому с серо-бурыми прожилками полу.

Верллиан его сразу узнал. Я видел это в неожиданно распахнувшихся мутных глазах, с трудом выдерживающих тяжесть нависшего века. Старость не предала ему благородства. Он вжался в своё кресло и медленно отнял ото рта пирожное. Ему бы со сладким завязывать, ног поди своих уже давно не видит, а народ голодает.

Нехорошо.

Слуги, обслуживающие Его Величество короля до нашего визита, испарились только от одного взгляда. Верллиан держался узловатыми пальцами за край стола, метал глазёнки от Даэрона к Эли и, казалось, все меньше становился в размерах. Ещё чуть-чуть и исчезнет. Лопнет, как мыльный пузырь, оросив все вокруг мокрыми каплями.

— Кто вас пустил? Что вы здесь делаете? — возмутился он, как только наскрёб по сусекам немного отсыревшей отваги.

— Этот же вопрос я бы хотел задать и тебе, Верллиан, — Даэрон мазнул пальцам по кремовому верху пирожного и отправил в рот, — жрешь, не побоюсь этого слова, пока в твоём королевстве бушует голодомор. Это все для тебя одного? — он развёл руками, указывая на длинный стол, уставленный свежеприготовленными яствами.

Верллиан опасливо и слишком громко сглотнул. Ответить ему на это было нечего. Ещё бы.

— А харя не треснет? Совесть не истерзает? Там дети от голода умирают! А ты тут пирожные жрешь! — рявкнул Даэрон, заводящийся с полуоборота каждый раз, когда речь заходила о страданиях невинных душ.

— Стража! — пискнул король, подскочив на бархатном сидении своего кресла. — Что ты себя позволяешь, проходимец! Да кто ты такой, чтобы так говорить с королём! — свиньей верещал он.

Воины в обеденную залу вошли, но заметив нас, остановились, взвешивая собственные решения. А мне это представление порядком надоело и я обошёл своих спутников, остановившись прямо напротив сбитого с толку кузена. Двумя руками спустил с головы капюшон, с неописуемым удовольствием считывая с лица родственничка весь спектр эмоций. Правда, когда он побелел, я немного засомневался: выдержит ли возрастное сердце?

— Ты…, - глухо выдохнул кузен, ослабляя ворот камзола, — живой…

— И тебе не хворать, Верллиан. Вижу живешь на широкую ногу. Приятно осознавать, что хоть что-то осталось неизменным. Пусть даже это и порок.

— Но ведь тебя казнили… твоя голова висит на той башне, я видел собственными глазами.

— Что, на этот раз пришёл убедиться в моей гибели лично?

— Что ты, дорогой кузен. Как можно родную кровиночку? — ляпнул он быстрее, чем успел прикусить свой длинный язык.

— Про кровиночку это ты верно подметил. Только жаль, что не вспомнил о нашем родстве, когда это было действительно нужно. Хотя, погоди…, - я подошёл к противоположному концу стола и со всей скоплённой злостью вонзил в полотно кинжал, — ещё как вспомнил, не так ли?!