Разлученные души

Ричард осматривал комнату, насколько позволял тесный железный ошейник. На противоположной стене в скобах шипели два догорающих факела, но кроме их прикованной к стене четверки в помещении никого не оказалось

Вновь посмотрев на Кэлен, Ричарда увидел, что та до сих пор не подавала признаков жизни. Тогда он повернулся к Никки.

— Никки, — позвал он хриплым голосом, горло саднило. — Никки, ты меня слышишь?

Она кивнула, сглатывая от боли в горле. Моргнув, колдунья прищурилась и повернула голову, насколько позволил ошейник.

— Ты в порядке, Ричард?

В его голове возник легкомысленный ответ, но он чересчур переживал, поэтому просто ответил:

— Думаю, да. У меня все болит.

— У меня тоже, — произнесла Никки, посмотрела в другую сторону, на Саманту, а затем вновь повернулась к Ричарду. — Где Кэлен?

— Рядом со мной. Она еще не очнулась.

— Как думаешь, долго мы были без сознания? — спросила Никки.

Ричард слабо покачал головой.

— Нет. Но этого времени хватило, чтобы нас заковали в кандалы. Скорее всего, Ирэну и солдат тоже схватили, иначе мы не застряли бы здесь.

Он ощутил укол беспокойства за остальных, испугавшись, что их убили, поскольку они не представляют ценности.

И часть его тоже желала умереть. Ричард не хотел сталкиваться с тем, что их ждет, и вспомнил, как Зедд говорил об усталости от жизни. И сейчас, когда на Ричарда давил ужасный груз ответственности, он почувствовал то же самое. Лишь мысль о Кэлен не позволяла последовать заманчивому зову смерти. Подчиниться ему и навсегда скользнуть во тьму привлекало.

Но Кэлен нуждалась в Ричарде.

Он проверил запястья, закованные в железные кандалы, которые связывала между собой тяжелая цепь. Едва ли получится вырваться. Как Ричард ни пытался двинуться вперед, но преодолел лишь несколько дюймов, прежде чем железный ошейник врезался в плоть. Магистр Рал мог лишь немного отодвинуться от влажной каменной стены и стоять, но сесть или лечь ему было не по силам.

Он уже сталкивался с подобным способом удержания заключенных — простой, но очень действенной пыткой. Когда заключенный больше не мог бодрствовать и засыпал или терял сознание, он падал, повисая на ошейнике и оковах. Грубые железные полосы впивались в плоть, и боль заставляла просыпаться. Но пленник не мог терпеть бесконечно, поэтому наступали короткие периоды сна или потери сознания, когда он повисал на железных оковах. Чем дольше это продолжалось, тем страшнее становились раны, в конечном итоге воспаляясь и нагнаиваясь. Начиналась гангрена, и руки чернели. Разлагающаяся плоть слезала с костей. Смерть уже виднелась, но долгая и мучительная. Заключенный умирал в полном одиночестве и беспомощности.

— Мы должны выбраться отсюда, — сердито сказала Никки.

— Согласен. Твои предложения?

— Мой дар не работает здесь, — немного помолчав, произнесла Никки. — Комната экранирована, чтобы не позволить одаренным пленникам воспользоваться способностями для побега.

— А магия Ущерба? Разруби железо магией Ущерба.

— Думаешь, я не пыталась? — в отчаянии спросила колдунья. — Магия Ущерба — тоже часть дара и была вполне привычна, когда строили темницу. Щиты одинаково эффективны против обеих сторон дара.

Ричард разочарованно вздохнул.

— Что ж, логично. — Он опустил взгляд. — У меня остался меч, но достать его я не могу.

— Ирэна — идиотка! — прорычала Никки. — Эта неопытная дуреха из глухой деревеньки, находящейся непонятно где, перепутала сдерживающую клетку со сдерживающим полем!

— Разве они похожи? — спросил Ричард.

— Немного, — призналась Никки. — И то, и другое создано для сдерживания силы.

— Что случилось? — послышался слабый голос приходящей в себя Саманты. — Где мы? Что происходит?

— У нас приключение, — ответил Ричард.

— Не думаю, что оно мне нравится, — произнесла девушка.

— Я и сам никогда не любил приключения, — сказал Ричард.

— С моей мамой все в порядке? Где она?

— Мы не знаем, что с остальными, — отозвалась Никки. — Знаем лишь, что вчетвером прикованы здесь. Наверное, остальных держат в других камерах.

— А Мать-Исповедница? — спросила Саманта. — Я не вижу ее.

— Она по другую сторону от меня, — ответил Ричард.

Он согнул колени, перенеся часть веса на оковы, но еще больше двинуться не смог. Ричард чувствовал слабость, словно его избили дубинкой. Болело все тело.

— Что будем делать, магистр Рал? — В голосе девушки звучало отчаяние, она была на грани паники.

— Пока не знаю, Саманта.

— Ладно. Но кто с нами так поступил? Ведь все выглядели доброжелательно.

— Не знаю, Саманта. Постарайся беречь силы.

Он снова посмотрел на Кэлен, до сих пор висевшую без сознания на железных оковах с натянутыми цепями. Голова жены покоилась на груди, а широко раскинутые руки были оттянуты к стене. Железный ошейник порезал шею, и по подбородку стекала кровь.

От этого зрелища в Ричарде разгорелся гнев, и он попытался подавить его. Сейчас от ярости никакого толка, она лишь впустую потратит силы, которых у него и так мало. Ричарду следовало сохранить силы на случай, если подвернется возможность их использовать.

Он услышал, как по другую сторону от Никки тихо плачет Саманта, но не представлял, как успокоить девушку.

Сейчас Ричард надеялся лишь, что их убьют быстро, а не заставят проходить долгий, мучительный путь к неизбежному концу.

Глава 75

Голова Ричарда дернулась. Он понял, что, похоже, ненадолго задремал, увидел вымазанный перед собой кровью из пореза на шее от железного ошейника пол. Грубое железное кольцо впивалось в свежую рану, причиняя боль.

Из-за ужасного похода к цитадели через леса и скалы безлюдных земель, неведомой силы, от которой терял сознание, и неумолимого давления тьмы внутри, которая пыталась утащить его в вечность смерти, Ричард чувствовал истощение

Попытки ясно мыслить или принять решение тоже подрывали силы. Он едва формулировал мысли, но все они были бесполезны.

Оглядевшись, он увидел, что Кэлен по-прежнему висит без сознания, и вспомнил слова Никки — если кто-нибудь из них вновь потеряет сознание из-за внутреннего яда, рискует больше не очнуться. Ричард не представлял, почему его жена до сих пор не пришла в себя, но если из-за болезни, возможно, она уже преодолела черту и больше не вернется. Мысль о ее потере была невыносима, но пусть уж лучше она умрет так, чем от долгих пыток.

При мысли о ее смерти Ричарду захотелось кричать. Он не мог смотреть на мертвую Кэлен, смириться с мыслью о дальнейшей жизни без нее. Ради ее спасения он сделает что угодно, пойдет на все.