Разного пазла части

Вертящиеся по сотому кругу вопросы – затерлись до дыр, надоели. И так всё осточертело, что хоть в петлю полезай!

Я отставила в сторону кружку, прислонилась лбом к прохладному оконному стеклу и пожелала, как умела: истово, всем существом – разлюбить.

Так и подумала: вот бы навсегда избавиться от этого чувства. Пусть случится невероятное, любое, только чтобы исчезла эта одуряющая тоска, и выматывающая все силы, душевная боль.

***

Не знаю, что случилось – упала ли в обморок, на секунду выпала из реальности, или просто вытошнила завтрак куда-то в траву, но пришла в себя так же резко, как и сомлела. Мушки перед глазами перестали мелькать, дыхание выровнялось, стало резко хорошо. Так хорошо, что не хотелось шевелиться.

Мы находились на том же месте – у озера. Ночная прохлада во всю мощь норовила забраться под одежду, но меня это не смущало. Больше нет.

Я сидела на траве, привалившись боком к Руслану. Он жевал травинку, закинув голову и глядя в звездное небо: бескрайнее, черное, такое непостижимо низкое, каким бывает только вне мегаполиса – руку протяни и звезды коснешься.

Уже не страшно было совсем – ни капельки, не было нужды убегать.

Я вспомнила.

Вспомнила, что мои желания – сердечные, истовые, искренние, имеют свойство сбываться. И вот, сейчас, сидя рядом с непонятным, чуждым самой планете существом, я не была удивлена или поражена.

– Кто ты?
– спросила, крепче прижимаясь к теплому боку, привлекая его внимание.

Руслан опустил голову, перевел взгляд прозрачных голубых глаз и пожал плечами:

– Тот, кто тебе нужен. Кого ты звала.

Помолчали с минуту. Я знала, что он расскажет, поэтому не подгоняла, и Руслан, поглядев на свои руки, затем вдаль на водную гладь, начал говорить:

– На самом деле меня не существует – здесь. Не может существовать, потому что твой материальный мир жесток в своих уродливых рамках: физических законах, устоявшихся традициях, религиях. Отсутствие веры делает невозможным сам факт моего существования. Но я тут – и уже это поистине чудно, - перевел на меня взгляд, улыбнулся. – Представляешь, сколько там, - он указал рукой на небо, - всего? Разнообразных галактик, со своими планетами, формами жизни, расами. Не представляешь, Мирослава, даже вообразить не можешь. Сотни миллиардов. Больше, гораздо больше, чем может вместить человеческий разум. Они такие разные, бесконечно далекие друг от друга, что никогда не смогут пересечься. Каждый организм, живущий во Вселенной, уверен, что он – один в своем роде: уникален, неповторим. Там, - ткнул в небо носом Руслан, приобнимая меня за плечи, - даже не подозревают о том, что мы с тобой – представители разных рас, эпох, беседуем здесь, на самой приземленной планете из тьмы существующих.

– Не понимаю, - хрипло произнесла я.

То, что он говорил – было бесконечно жутко и непостижимо.

– Конечно, понимаешь, - засмеялся Руслан, – ты захотела и я пришел: из другого полотна Вселенной, оставив к дела, буквально запнувшись на половине слова, оставив собеседника недоуменно озираться. Я – тот, кто может забрать любовь - то самое чувство, что мешает тебе, саднит вот здесь, - Руслан приложил руку к груди, наглядно показывая, где болит.

– Забрать? – переспросила, вглядываясь в чужое, безмерно чужое лицо собеседника.

Кем бы он ни был, я верила, что он – не человек. Теперь, когда раскрылись карты, стало очевидно: не человек. Слишком прозрачные глаза, слишком часто в них загораются чуждые нашему виду, искры.

Не знаю, пугало меня все это или просто не до конца осознавала – не сплю. Все происходит на самом деле. Здесь и сейчас.

– Все, что тебе нужно сделать – вспомнить. А вспомнив, захотеть избавиться от воспоминаний и чувств. От той бесконечно болезненной любви, что мешает, Мирослава. А я – съем ее. Да, не удивляйся, ведь я говорил, что не приемлю твердой пищи. Меня может накормить только такая бесплотная материя, как любовь, и, пожалуй, еще немного – страх, но им я сыт. Еще на пару сотен лет уж точно.

– Для чего нужен был этот спектакль? – обвела рукой пейзаж, территорию загородного клуба. – Пришел бы ко мне домой, сквозь замкнутую дверь и закрытые окна.

– Было интересно, - пожал плечами.

Такой человеческий жест не вязался с ним – существом, что называлось Русланом.

– Посмотреть на тебя в обычной среде, понаблюдать немного, и совсем чуть-чуть поиграть. Помнишь нашу первую прогулку, где я исчез, а ты увидела то ли собаку, то ли волка?- после кивка, продолжил: - Таким способом хотел слегка напугать, чтобы попробовать на вкус, пригубить. Образ волка – первое, что пришло на ум, но ты не особенно испугалась. В тот раз я не наелся.

– Слоек с яблоком попросил, но так ни одной и не попробовал, - припомнила я.

– Да, на самом деле они были для тебя, - улыбнулся Руслан, - чтобы все было в порядке после нашего «общения», нужно покушать.

Покивала, ведь помнила странную сонливость, что навалилась после испуга.

– Еще, я думал, что девушка, способная поверить, будет особенная, но ты оказалась обыкновенной, простой девчонкой.

– Что значит «способная поверить»? – за его последние слова не было обидно.

Ведь я на самом деле была обычной. Той, кто мог затеряться среди города-миллионника, скрываясь от своего личного палача.

– Значит, знать – возможно все, абсолютно все, что только можно вообразить. Нужно только одно – поверить.

Знала. Да, с некоторых пор знала, что в этом мире действительно возможно все. Можно убить, загадав желание, получить работу, помыслив об этом мельком. Можно выиграть в лотерею, не купив билета. Черт возьми, можно поговорить с инопланетянином, жителем из другого конца галактики, загадав его, распивая кофе, сидя на подоконнике.

Вот только нельзя заставить мужчину полюбить себя, потому что как ни желай – насильно мил не будешь. А еще нельзя вернуть отца: мертвые не встают, даже если, загадывая, биться головой об каменную стену.

– Руслан, - позвала, вставая с земли, - я хочу переварить все это. Побыть одна.

Не человек легко поднялся вслед за мной. Кивнул.

– Когда решишься, позови. Я буду… тут. У вас здесь много всего интересного.

Что он имел в виду, спрашивать не стала. Развернулась, и на дрожащих ногах, отправилась к клубу - забирать трудовую книжку.

Больше ничто не держало меня здесь.

***

Полагаю, каждый однажды задумывается о чудесах и всему, что с этим термином связано. Взять хоть вопрос – что будет с нами после смерти. Ведь это волнует каждого, абсолютно любого человека, и желание узнать, является ничем иным как мыслью «за гранью обычного».

Но, что, черт возьми, надо делать, узнав? Заглянув одним глазком в замочную скважину и вместо привычной комнаты углядев там Бога, к примеру? Что делают люди, которым удалось узнать ответы на свои сумасшедшие вопросы?

Уже третий день я не выходила из квартиры, не зная, что делать и куда вообще себя деть. Сдаться в ласковые руки медицинского персонала или всё-таки сделать то, ради чего Руслан пришел. Сделать?

Да, я сомневалась в собственном психическом здоровье, но лишь слегка, для видимости – ведь сомнения должен испытывать каждый здравомыслящий человек, а на самом деле, в глубине души, самым тайным ее уголком, понимала – все, что сказал Руслан, это правда.

Из человека настроенного скептически, я в одно мгновение превратилась в человека, верящего в чудеса. Но, проблема заключалась совершенно не в этом, поскольку мне было глубоко плевать на всех инопланетных существ, вместе с их мирами, названиями, укладом жизни. А вот готова ли я была по щелчку пальцев избавиться от своей безответной любви – тот еще вопрос.