Развод и замок с молотка

Оказавшись на площади, я выставил ладонь и активировал магию проявления. Символы вспыхнули яркими белыми линиями на камнях мостовой, стенах замка и высокой ограде, обнажая сотканный в пространстве защитный купол.

Великолепный купол! Добротный! Муха не проскочит!

Хотя тут я слегка преувеличил. Несколько насекомых всё же проникли сквозь защиту — я отмахнулся магическими разрядами от назойливо жужжащих созданий, непонятно зачем сновавших в ночи. Вроде бы мухи должны спать в тёмное время суток? Или нет? Пожав плечами, я принялся распутывать магическую сеть Эвилетты, чтобы восстановить почтовую связь.

Но тут тяжёлая дубовая дверь замка с грохотом распахнулась, и по каменным ступеням застучали каблучки. Сердце ёкнуло — мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать шаги жены.

— Простите, Арвин, — пролепетала Эвилетта, подходя ко мне. Лунный свет серебрил её волосы, а в глазах читалось искреннее смущение. — Я не хотела закрывать пространство так плотно...

— Тоже хотели отправить кому-то письмо, но не вышло? — спросил я с мягкой улыбкой, давая понять, что вовсе не сержусь.

— Да... — угрюмо созналась жена, опустив глаза.

Я сразу понял — она собиралась устроить разнос своим родителям за непрошеную помощь. Мне захотелось взять её за руку, успокоить, заверить, что это пустяки, но в этот момент из ночного мрака откуда-то из-под дальней стены стремительно вылетело растение...

Нет, не просто растение — огромный цветок на длинном упругом стебле! Он с молниеносной быстротой схватил что-то прямо около головы Эвилетты! Лепестки захлопнулись с громким хлопком, словно пасть хищника, и раздался отвратительный хруст.

Я остолбенел от неожиданности, а вот моя жена даже бровью не повела. Она лишь посмотрела на удалявшийся во тьму цветок с мягкой, почти благодарной улыбкой.

— Что это сейчас было? — нахмурившись, прорычал я, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.

Глава 15

Это плотоядная мухоловка, — ответила я с лёгкой улыбкой на губах и в голосе. — Вы разве не знали, кто живёт в вашем саду?

Попытка звучать беззаботно провалилась — проницательный взгляд Арвина сразу это отметил. Его тень, удлинённая светом магических фонарей, лежала на каменной кладке площади как-то очень напряжённо.

— Я прекрасно осведомлён о коллекции растений в нашем саду, Эвилетта, — он сделал ударение на слове «нашем». — Меня интересует, как мухоловка выбралась оттуда и прыгнула так далеко?

Притворяться, будто не понимаю, о чём он, было бессмысленно. Герцог Торгор отлично знал мою родословную, да и внезапное озеленение замка вряд ли осталось незамеченным.

— Я сегодня познакомилась с садом, — развела руками для большей беззаботности и почувствовала, как прохладный ночной ветерок играет складками моего платья. — И мы друг другу понравились. Думаю, мухоловка просто избавила меня от назойливого насекомого — так она выразила своё расположение.

Разумеется, о магическом источнике я промолчала. Но скрыть нашу с садом особенную связь стало невозможно. Да я и не собиралась — планировала проводить там много времени.

— Только не говорите, что сад с вами общается, — проворчал Арвин, потирая переносицу. — У моей прабабки именно с этого и началось старческое слабоумие.

Я удивлённо моргнула, изучая его лицо, ища на нем признаки того, что это была шутка.

— Вы же знаете, что во мне течёт кровь дриад? — осторожно спросила.

— А во мне драконов. Но я же не разговариваю с ящерицами, — блеснул он язвительной улыбкой.

О, всё ясно! Он из этих новомодных ретроскептиков! Как можно отрицать прошлое? Каким бы сказочным оно ни казалось, но найденные при раскопках черепа драконов, окаменевшие фигуры дриад и прочие артефакты — научный факт!

Плечи мои досадливо опустились, но переубеждать я Арвина не стала. Мне срочно нужно было отправить письмо домой, пока ярость не остыла и не появилось желание его переписать, смягчив тон.

— Спокойной ночи, Арвин, — бросила через плечо, уже направляясь к замку. — У меня нет сил на споры.

Он уже достаточно подправил мою защиту — можно было отправлять гневное послание в первозданном виде. Лишь в одном я засомневалась: не рано ли просить бабулю стать тайным покупателем на аукционе? В рамках нашего с Арвином трёхнедельного перемирия, подкреплённого магической клятвой, такая просьба могла быть расценена как нарушение. Решила с ним повременить.

Вернувшись в башню, я швырнула письмо для матушки в почтовую шкатулку. С облегчением проследила, как оно исчезает в мерцающем свете, и на душе сразу стало веселее. Освежившись перед сном, я рухнула на кровать под балдахин и уснула мгновенно — день выдался невероятно насыщенным.

Но хорошенько выспаться не удалось...

Едва забрезжил рассвет, что-то нежное коснулось моей щеки. Я открыла глаза — на подушке беспокойно шевелился тигровый плющ, его листья с золотистыми прожилками трепетали от волнения.

— Мухоловка... она умирает... — прошелестел он печально.

Я вскочила с кровати и, не удосужившись накинуть халат, босиком помчалась к двери. Длинная ночная сорочка развевалась, как парус.

— Где она? Показывай! — выдохнула я, слетая по винтовой лестнице.

Мы с плющом выскочили в сад, где утренний туман ещё стелился над дорожками. Плющ привёл меня к стене, граничащей с замковой площадью — именно из этого места вчера появилась мухоловка. Присев на корточки, я осторожно подняла увядающий цветок. Его лепестки, ещё вчера такие упругие, теперь безжизненно обвисли. Провела ладонью над растением и нахмурилась.

— Некромантия... — прошептала, не веря собственным словам.

В воздухе витал слабый, но отчётливый запах тёмного тления, несвойственный обычной смерти растения. Откуда эта гадость могла взяться? В голове тут же возник единственный логичный ответ — любовница Арвина, та самая ведьма с тёмной искрой, каким-то чёрным способом подкинула в замок дохлых мух, пропитанных ее мерзкой силой.

Я сжала дрожащие пальцы в кулаки, пытаясь вытянуть из мухоловки отраву, но почувствовала, как липкая чужая магия сопротивляется. Она цеплялась за мои руки, как жирная паутина, то поддаваясь на мгновение, то снова обрывалась, чтобы продолжить своё гнилое дело. Я осторожно попыталась разжать лепестки мухоловки, но та лишь жалобно застонала, и у меня на глазах выступили слёзы.

Тигровый плющ горестно вздохнул, его усики нежно обвили моё запястье, словно говоря: «Ты сделала всё, что могла». Но я сдаваться не собиралась.