Развод в 45. Любовь генерала
Шрифт:
— Да? Даже так? Ну давайте. Я тебя еще не поблагодарила за… решение проблем с квартирой.
— Это пустяк, — бросает небрежно. — Так во сколько? Где? Я освобожусь через час.
— Через час? А куда мы пойдем?
— А может, никуда не пойдем? В номере останемся?
— Кхм…
Закусываю губу, саму словно горячей водой ошпаривает, как девчонка, ей-богу.
Предложение очень даже понятное, генерал привык решительно действовать и не мусолить. Вы привлекательны, я — чертовски привлекателен, чего время терять?
— Так что, Лисица? Загляну на огонек?
—
— Тогда через час я у тебя.
Кладу трубку. Через час, через час… Неужели я согласилась?
Впрочем, думать некогда. Надо бы в душ, нарядиться, навести марафет. Этим и занимаюсь, надеваю красивое белье, благо оно у меня всё такое, до бабкиных панталон я еще не дожилась, хоть и муженьку было бы удобно найти причину измены именно в том, что я якобы в тираж вышла.
Чулок нет, но ничего. Колготки тоже пойдут. Бесцветные почти. Платье у меня с собой одно — сафари, которое я уже надевала, эх, были же в магазине с Зиминым, могла себе что-то присмотреть. Балда. Ладно, не в спортивном же костюме кавалера встречать? И не в халатике, хотя, можно было бы… Ах, Эва, Эва… Точно лисица!
Пропускаю рыжий завиток между пальцев, оглядывая себя в зеркало, когда слышу стук в дверь. Иду, открываю.
Генерал стоит на пороге с цветами и коробкой.
Как меня видит, так сразу глазами сверкает, заметно, что нравлюсь ему.
Рдею, как девица, глаза опускаю, потом беру в руки букет, нюхаю бутоны алых рот.
— Еще раз здравствуй, проходи. Я заказала ужин в номер, сказали, будет в течение получаса. А что это у тебя? — показываю на коробку.
— Держи. Это торт.
— Торт? Спасибо… Ого, “Прага? Где ты его взял? — поражаюсь, распаковывая торт.
И правда. Генерал знает толк в ухаживаниях и в том, как слушать и слышать женщину.
Вот как в такого не влюбиться?
— Лисица… соскучился по тебе… — он вдруг оказывается сзади, сминает талию руками, грубоватая нежность покоряет, его запах обволакивает, носом утыкается мне в шею, в самое уязвимое местечко, от прикосновения к которому мурашки бегут и всё сводит внизу живота, к себе прижимает, я чувствую, как в меня упирается твердая выпуклость на его штанах…
Вот это да.
Так прямо сразу?
Впрочем, почему бы и нет?
Глава 32
Зимин
Аромат ее с ума сводит. Не духи какие-то модные, нет, то, что я ощущаю — это не духи. Это запах женщины. Моей женщины.
Да, да, моей, это я решил твердо. Добиваться буду и добьюсь.
Зацепила сразу, и не отпускает. Давно со мной такого не было, а может и никогда. Это не значит, что не любил я жену, и Галку мою. Любил. Но тогда было иначе. По-другому было.
А с Лисицей… С Эвелиной вот так. Сложно. Быстро. Остро.
Насчет быстро я бы, может, сам с собой и поспорил, ведь с того момента, как я ее в военкомате срисовал, уже не один месяц прошел, а мы до сих пор только целовались. Как подростки, ей-богу. Но спорить
всё ж таки не буду, потому что хоть два месяца хожу вокруг да около, но решение принял уже давно.Еще тогда, когда наблюдал, как она мужа своего сумкой отходила.
Хорошая женщина. Вот только под горячую руку ей не стоит попадаться.
А чтобы не попадаться, надо всего ничего, чтобы ее рука не была горячей. Чтобы была моя Эвочка довольна и счастлива. Тогда всё будет хорошо.
Но это как раз не так просто. Сделать ее довольной и счастливой. Слишком много препятствий на пути.
Муж ее — скотина редкая. Просто мразь, а не мужик. Додумался тоже, на дочь родную напустил бабку и девицу свою. Квартиру он решил отжать. Ну-ну. Видели мы таких героев. Ничего, посидят бабуля с невестой в обезьяннике, запоют иначе. И он вместе с ними. С бизнесом у него не всё прозрачно, вот пусть подумает десять раз с женой воевать или потерять всё после проверки сначала налоговой, а потом и прокурорской.
Пусть эти проблемы разгребает.
А я пока… Я пока свои решу. С Эвелиной.
На самом деле у меня-то с ней нет проблем.
У нее со мной есть.
Вижу, что боится она. Такая решительная, с характером, а опасается. Понять ее не могу. Неужели настолько не доверяет? Не верит в то, что у меня серьезно?
Я же вроде бы со всех сторон это ей показал, объяснил? Или недостаточно?
Да уж, Зимин, или хватку ты потерял, или что?
Да просто хватай и тащи ее в берлогу. Закрой на пару дней, лучше на неделю, да отлюби так, чтобы забыла, как звать.
Прижимаю ее к себе, а у самого губы сами собой растягиваются от таких мыслей. Волосы в сторону отвожу, нахожу на шее самое чувствительное местечко, тело сразу напрягается, дыхание становится прерывистым. Бедра в свои впечатываю, понимая, что она там сейчас ощутит. Слышу вздох такой нервный.
Всё, девочка Эвочка, попалась в капкан? Попробуй убеги, Лисица.
— Олег…
— Не пущу, не надейся…
— А торт?
— Сладкого хочешь, Лиса? Будет тебе сладкое…
Разворачиваю, к груди прижимаю, в глаза смотрю.
— Будет?
Вижу в зрачках ее такое же сумасшествие, как и в моих.
Ничего не надо говорить, ничего спрашивать.
Поднимаю на руки и несу в спальню. Хорошо, что я ей этот люкс двухкомнатный взял, тут всё удобно, и кровать — траходром зачетный, сам не пробовал, но коллеги рассказывали, которых я тут размещал, было дело.
— Олег…
Ставлю ее прямо на кровать, получается, что наши лица практически вровень, Лисичка-то у меня роста среднего, это у меня почти два метра.
Целую нагло и жадно, сразу язык в рот ей проталкивая, не давая опомниться. Это главное — не дать ей повернуть назад. Заднюю включить не дать.
— М-м-м… Вкусная такая, сладкая…
Вижу, как ее взгляд затуманивается, а руки… Руки начинают мою полевую куртку расстегивать. От этого ее жеста меня совсем ведет, как пацана безусого, ведет.
Правильно всё делаешь, Эвелина Романовна, правильно — сам своим мыслям усмехаюсь, чуть расслабляясь, понимая, что — да, готова, да, моя сейчас будет.