Реалити-Шоу

— Ну, и к чему ты это рассказала?

— К тому, что по тебе прошелся ураган, и это повод строить новый дом, метафорически, или карьеру, или новую жизнь, ту, что будет лучше старой.

— А как бы ты поступила на моем месте?

— Так же, как поступаю всю свою сознательную жизнь. Решаю проблемы по мере их поступления или коплю их до лучших времен.

— Тебе проще, — сказала я не подумав, не со зла, а просто, потому что нужно было что-то сказать.

— Ты так думаешь? Действительно считаешь, что раз у меня нет ни парня, ни постоянной работы, то мне проще? Почему? Потому, что я уже свыклась? Потому что не заслуживаю лучшей жизни?

— Нет, я совсем не это имела в виду.

— Тогда я не знаю, что ещё сказать, ведь я действительно свыклась, не жду чудес, не загадываю желаний, не верю ни в гороскопы, ни в приметы, не мечтаю и не строю планы. Но это ж я, а ты другое дело. У тебя всё будет хорошо.

— Перестань, не говори так. У нас у всех всё будет хорошо.

— Ну, раз ты это понимаешь и не собираешься бросаться с моста, я могу идти, дальше проживать свою никчемную жизнь.

Мы тепло обнялись, всхлипнули каждый о своём, и разошлись, дальше проживать свои никчемные жизни. Стыдно, что я вечно вплетаю Ниночку в свои истории, а сама ни разу даже не спросила, как у неё дела. Но так было всегда, и всегда будет так, ибо своя рубашка ближе к телу, а чужая душа — потёмки…

***

Свете с первого раза не дозвонилась. Она сбросила мой вызов и снизошла перезвонить лишь поздним вечером, когда Серёжа уже вернулся с работы, доел, наконец, картофельное пюре и дремал, развалившись на диване. Я не ответила на её звонок, решив, что перезвоню утром, без посторонних ушей. Утром трубку не взяла она. Для Светы такой круговорот пропущенных звонков в порядке вещей. Её микрокосмос не знает срочности в делах, лежащих за гранью личных интересов, она центр вселенной, венец творения, пуп Земли, и в целом мире нет ничего важнее, чем она. В защиту Светы скажу лишь, что есть в моем окружении существа и потщеславнее, взять, в пример, хотя бы Люцифера. Что она, что он — душечки, если не воспринимать их всерьез. Злая собака питается страхом, Свету же питают слезы завистниц и лесть. Та ещё сука, но наша, родная, ручная. Ближе к обеду я повторила попытку связаться с ней. Без успеха. Тогда написала сообщение с просьбой позвонить мне, как только она освободится. Здесь есть тонкий психологический аспект. Отправляя такое сообщение, я как бы признаю, что Светлана важный и очень занятой человек, а мои дела второстепенны, и они потерпят ровно столько, сколько нужно, но так как Светино любопытство по рангу выше её тщеславия, звонок раздается не позднее минуты.

— Да! Говори, только быстрее, что случилось? — застрекотала она скороговоркой.

— Света, это конец, моя жизнь больше не будет прежней, — отвечаю кратко, как просила, сухо и без интонации, словно читаю телеграмму вслух.

— Теперь давай без шуточек, у меня мало времени. Что случилось?

— Да, что-что, поговорить с тобой хотела.

— Это срочно?

— Да.

— Тогда говори.

— Я потеряла работу.

В трубке тишина.

— Работу, говорю, потеряла. Слышишь? — повторяю громче.

— Слышу-слышу. Вечером к тебе приеду, расскажешь.

— Я ж безработная, могу сама приехать, — мои слова оборвались короткими гудками в трубке.

Не похоже на Свету. В жизни не поверю, что у неё есть дела важнее, чем судачить о горестях подружки. Здесь что-то другое. Что же? «Света знала, что я ей скажу», — посетила меня первая мысль, хоть как-то объяснявшая её поведение. «Ниночка! Вот же сплетница», — пронеслась следом вторая мысль. Нет, не складывается пазл. Чтобы Света отказалась от горячих новостей из первоисточника? Не было такого на моей памяти. Значит, есть другая, более весомая причина…

Потребовалось целых две минуты, чтоб разгадать этот ребус. Света, конечно, далеко не шахматист, но она с готовностью отдаст всех своих пешек ради возможности съесть королеву. И королева эта — Серёжа. Такой вот каламбур получился, но представить их друг другу возможности как-то не подворачивалось, а тут всего полдня информационной диеты и на неё, как из рога изобилия, посыплется, и Серёжа во всей красе, и сводки о чрезвычайных происшествиях за то короткое время, что мы не виделись. Врасплох меня застать решила? Как бы не так, интуиция — мое второе имя.

Света в доме всё равно, что щенок породы хаски, что не сломает, то испортит. Самые серьезные и непоправимые разрушения она сеет своим языком, который стремительно несется далеко впереди мыслей. Это обстоятельство вызывает серьезные опасения, ведь одно дело у Ниночки на кухне трепаться и совершенно другая история — в моей квартире, под прицелом скрытых камер, микрофонов и прочих шпионских штучек. Оговорится Светулька про реалити-шоу (а она обязательно оговорится), и станет всем понятно, что мною нарушено первое и единственное условие проекта — хранить в тайне само существование шоу. Мило хлопая ресничками, она смутится, вытянет губы трубочкой и скажет: «Ой, кажется, я лишнее сболтнула». Серёжа подхватит: «Какое такое реалити-шоу? Ты мне ничего не говорила, любимая». Да, чёрт подери, Серёжа вообще затевался, как реквизит для этого спектакля. Говорящий реквизит, вдуматься только. Голова кругом. Спасите-помогите!

Серёжа приехал в начале седьмого, я была в ванной, услышала, как хлопнула входная дверь. Минуту спустя, хлопнула другая дверь, глухой звук указал на холодильник. Позывного «любимая» не слышно. Не обнаружив готовой еды, Серёжа, по-видимому, расстроился, может, даже обиделся, молчит, соплю с ноздри в ноздрю гоняет, причитает про себя. Не успела приехать Света, а мои опасения начинают сбываться. Наскоро вытершись, бегу спасать положение.

— Серёженька, привет, — щебечу, как птичка и повисаю на его шее, — устал, трудяжка мой, голодненький.

— Устал. А ты что, ничего не готовила?

— Кто бы мне ещё денежки оставил на еду? Я ж безработная. Забыл? Дома сижу, добытчика жду, сама, посмотри, как истощала, — приоткрываю полу халатика, ставлю ножку на табурет, — кожа да кости, — шепчу на ухо, и направляю его ладонь так, чтобы он погладил гладко побритую ногу, как предвестник эротического приключения.

— Прости, любимая, я не подумал, сейчас же схожу в магазин.

— Прощаю, и купи чего-нибудь к чаю.

Серёжа сально ухмыльнулся.

— К чаю в смысле печенье, пирожное какое-нибудь, а не то, что ты подумал, — возвращаю его к скучной действительности, — у нас будут гости.

— Что за гости?

— Света, подружка моя.

— А-а-а-а, — разочарованно протянул он.

— Но она же едет к нам не навсегда, — обольстительно подмигиваю. Получается неумело и как-то комично.

— Ну, раз такое дело, — ободряется Серёжа, — возьму чего-нибудь к чаю, ну и «к чаю» тоже, — похабно подергивает он едва заметные белобрысые брови.

Не прошло трех минут с момента, как Серёжа убежал в магазин, в дверь раздался мелодичный стук, два долгих двойных удара, три коротких одиночных и глухой хлопок ладошкой. Света! Кто ж ещё будет барабанить в открытую дверь? Я только и успела, что стрелки подвести на одном глазу.

— Здорово живешь, — кивает она на мой халат и наполовину накрашенный глаз, — проснулась, что ль недавно?

— Да куда там, любимого с работы жду, — мы обе загоготали, зная, что это неправда.

— А где он? — спросила Света почти шепотом, заговорщески.