Реалити-Шоу

— В магазин его послала, за печеньем к чаю.

— Я бы чего-нибудь посерьезнее съела, — говорит Света жеманным, но одновременно жалобным тоном, который позволяет себе только в общении со мной и Ниночкой, — голодная, как свинья.

— Да у меня тут целая свиноферма, Серёжа, — поясняю, — тоже ничего не ел. Наверняка принесет пачку пельменей или крицу-гриль.

— Их ещё выпускают?

— Пельмени?

— Куриц.

— Куриц, дорогая моя, выпускать начали раньше, чем яйца, и, вроде бы как, производство их только набирает темп. Информация достоверная, не забывай, где я работала и наберись терпенья.

Света призадумалась, сопоставляя сказанное со своими познаниями, то ли в птицеводстве, то ли в кулинарии, перебирала информацию по слогам, дошла до слова «работала», употребленного в прошедшем времени и вспомнила зачем пришла.

— Так, а что, газетёнку-то твою, решили-таки прикрыть?

— Может и так, но мне просто указали на дверь, якобы из-за того, что много прогулов.

— Вон оно что, — покачала Света головой с видом знатока, — это они так тебе сказали, чтобы компенсацию не платить.

— Какую компенсацию?

— Как какую? Ты что не знаешь? Если сокращают штат, то должны что-то заплатить, я где-то читала. Поимели тебя, Алёнка, и не заплатили. Как обычно, — добавила она ехидно.

— Вот ты змея всё-таки.

— А я-то тут причем? Это вопросы к твоему работодателю.

— Бывшему, — поправила я.

— Бывшему-бывшему, какому же ещё. Все бывшие козлы.

— Пожалуй, соглашусь, — подытожила я, закончила с подводкой глаз, убрала карандаш в косметичку и мы пошли в комнату. На пороге Света заметно занервничала, остановилась, тщательно разглядывая углы и все места, где, по её мнению, могли находиться камеры.

— Света, — позвала я настойчиво, насупила брови, кивком приказала садиться на диван и не выдавать своим поведением всё то лишнее, что ей известно. Она повиновалась, осторожно, крабьей походкой, словно между рядами кресел в театре, прошла вдоль дивана, села в дальний от входа угол, скрестив руки на плотно сжатых коленях. Моя раскованность произвела впечатление. Света смущенно наблюдала, как я, прикрываясь только дверью шкафа, не спеша, переминаясь с ноги на ногу, в одних только трусиках, перебирала содержимое ящиков и полок, достала шортики, надела, достала маечку, также невозмутимо натянула её на плечи, и уже повернувшись к ней лицом, расправила на животе.

— Свет, всё хорошо? — глядя на её бледное лицо, я намекнула этим вопросом, что нужно бы расслабиться и принять более естественную позу.

— Да-да, просто замечательно, — натянула она на лицо дежурную улыбку диктора телевидения, хотя положение её тела ничуть не изменилось.

— Света, что мне делать?

— С чем именно? — процедила она через зубы, всё также по-дурацки улыбаясь и пялясь в воображаемую камеру.

— Как с чем? С работой…

— Ах, с работой, да. Ну, надо бы поискать работу, что тут ещё скажешь?

— Искала уже. Нет её нигде. Может мне на телевидение пойти? Как думаешь?

— На телевидение… — пробормотала она невнятно, обдумывая вопрос. Учат их там что ли, так себя вести, мол, время эфирное денег стоит, и, чтобы тишину заглушить, бубните что-нибудь, не важно что, себе под нос, — нет, — протянула она с позиции эксперта, — на телевидении не так всё просто…

— Что не просто?

— Ну, что-что, — сказала она с умным видом, достала из сумочки телефон, включила камеру, наставила на меня в упор и кивнула, требуя действия. Я развела руками, не понимая, чего она хочет. Света, довольная, выключила камеру. — Вот видишь?

— Что видишь?

— Не готова ты. Нет в тебе реакции, жилочки той самой нет. Смотри, — она развернула ко мне экран телефона, воспроизвела запись, на которой я десять секунд хлопаю ресницами.

— И что?

— Не должно быть такого. Тонус! Каждую секунду на старте.

— Можно подумать, ты под камерой родилась…

— Нет, родилась я, конечно, не под камерой, — она инстинктивно обвела комнату взглядом, — но выписку мою из роддома папа на видеокамеру снимал, и получилась я там весьма достойно.

— Не сомневалась в тебе, — съязвила я.

— А давай, — просияла Света, — я похлопочу за тебя в отделе рекламы?

— Давай, — с готовностью согласилась я, — а что там нужно делать?

— Ничего особенного. Будешь привлекать новых клиентов. Обзванивать разные предприятия, ходить на встречи. Всё как ты любишь.

— Да я это терпеть не могу! Ладно бы ещё какой-нибудь популярный канал был бы, а так вас-то только пенсионеры смотрят, и то, только те у которых денег на нормальную антенну нет.

— Ну, знаешь ли, смотрят пенсионеры, а Настюха из отдела рекламы, между прочим, машину новую купила и за квартиру кредит вовремя платит.

— Да?

— Да!

«Новая машина и кредит за квартиру, это ровно то, чего мне не хватает для полного счастья», — подумала я про себя, всё еще сомневаясь.

— А может у Настюхи этой самой родители обеспеченные? Или жених олигарх?

— Не смеши меня… — недоговорив, осеклась Света, потому что в этот момент в комнату вошел Серёжа.

— Добрый вечер, — проблеял он, неуклюже склонив голову в поклоне, стоя на пороге обутым.

«Ну, началось», — подумала я и сказала:

— Светлана, знакомься это Сергей, Сергей, познакомься — Светлана.

— Здравствуйте, Сергей, — выпалила Света и заерзала, на мгновенье забыв про камеры, — наслышана про вас.

— Зачем же так официально, — смутился Серёжа, замешкался, решая дилемму: пройти в комнату обутым и пожать предложенную гостьей руку или всё же сперва разуться. Неловкая ситуация разрешилась сама собой, Света убрала руку обратно на колено и, чтоб как-то отвлечься от внезапного конфуза, обратилась ко мне:

— Так на чем мы там остановились?

— Света предлагает мне пойти работать в их отделе рекламы, — коротко посвятила я Сережу в суть прерванной им беседы, одновременно напоминая Свете, на чем мы с ней остановились, — она работает на телевидении.

— Ведущая вечернего развлекательного шоу, — добавила она, не забывая улыбаться в камеру.

— О! — восторженно воскликнул Сережа, — реклама наше всё. Раньше-то я рекламу не любил, выскакивает, как чёрт из табакерки, на самом интересном месте, а теперь люблю. На рекламе можно пойти на кухню, чего-нибудь пожевать там. Я, кстати, колбасы купил, будете?