Реалити-Шоу

— Будем, — ответила я за всех, и Серёжа, шурша пакетом, скрылся в дверном проеме.

Буря эмоций за секунду пронеслась по Светкиному лицу. Преобладал восторг, щедро заправленный злобой. Ни грамма радости за подругу. Исключительно гордость за Артёма, который на Серёжином фоне выглядел настоящим принцем, аристократом с изящными манерами и тонким умом.

Ломтики свежего, хрустящего на корочке хлеба, смазанные сливочным маслом, накрытые ароматной варёной колбасой, таяли во рту. Сладкий чай пробуждал рецепторы на языке и они без остатка делились богатым вкусом с извилинами мозга, отвечающими за удовольствие. Через Серёжин рот бутерброды залетали прямиком в желудок, игнорируя, как рецепторы, так и наши, ошеломленные взгляды, так как ранее считалось, что глотать пищу не жуя, способны только питоны и их ближайшие родственники. Впрочем, бесхитростный ужин, лишенный ханжеской претенциозности, к которой так привыкла Света, наполнил её ощущением уюта, сытости и комфорта, возвращая в далекое детство, когда вкус был важнее этикетки, чувства искренними, а друзья настоящими.

— Ребята, это было что-то, — выдохнула она удовлетворенно, промокнув губы салфеткой.

— Могу-делаю, — похвалил себя Серёжа.

— Вы такие молодцы, надо бы чаще к вам в гости наведываться. А давайте как-нибудь соберемся все вместе. Ниночку позовём, мясо пожарим, выпьем винишка, поболтаем, как в старые добрые времена.

— Поддерживаю, — живо отозвался Серёжа.

— Ну, раз мой мужчина поддерживает, то и мне не остается ничего, кроме как присоединиться.

— Так что? На выходных?

— Не, на этих выходных не могу, обещал маме помочь на огороде. Через неделю могу, — сказал Серёжа, и они со Светой уставились на меня вопросительно.

— Вы так на меня смотрите, будто бы я не единственная безработная среди вас, свободная двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Скажите только где и во сколько, считайте, что я уже там.

— Следующая суббота у Артёма на даче.

— Замётано, — кивнул Серёжа в знак согласия и скрепил договоренность рукопожатием со Светой.

— Чудесно, — процедила Света сквозь фальшивую улыбку, незаметно вытирая ладонь использованной салфеткой со своей тарелки. — Ну, тогда завтра позвоню по поводу работы. До встречи, — сказала она, посмотрела на наручные часы и спешно засобиралась. Мы проводили её до двери, и воздушным поцелуем распрощались.

***

В отделе рекламы меня приняли с радостью. Сюда берут всех без разбору. Оклад не предусмотрен, как и трудовой контракт, отпуск, больничный и прочая социальна мишура, за которую вычитают деньги из зарплаты. Платят три процента от цены сделки. Словом, как потопаешь, так и полопаешь. Но есть и свои преимущества: за прогулы тут не увольняют. Рабочий день ненормированный, иными словами: свободный график, или, если быть честной, нет никакого графика вовсе, хочешь в кровь ноги стопчи, а хочешь, вообще никогда не появляйся, всем плевать, разницы никто не заметит. Для студентов радость, для дипломированного журналиста со стажем, пусть даже в «Аграрном вестнике» — позор. Но согласилась, не ответила отказом. Послушала руководителя отдела, покивала с умным видом, взяла в охапку буклет с тарифами, ещё какие-то справочные материалы про юридических лиц, налог на добавленную стоимость, порядок зачёта чего-то чем-то куда-то и попрощалась, пообещав во всем детально разобраться.

Разбираться особо не в чем, полезной информации мизер, а то, что они называют рекламой, в действительности бегущая строка. Выглядит это примерно так: на экране идет фильм, главный герой спасает мир, истекая кровью на фоне ядерного гриба, целует взасос голливудскую красавицу, а ниже мелким шрифтом проносится текст: «ИП Морозов предлагает шифер, шлакоблок, обрезную доску по цене производителя, и номер телефона». Думала, «Аграрный вестник» дно, а оказалось всего лишь тонкий слой простейших водорослей, что живут на поверхности ила под толщей воды, и есть ещё куда погружаться.

Утром, когда я собиралась на собеседование, казалось, что работа в отделе рекламы будет куда более интересной. Видела себя автором сценария рекламных роликов. Вот, я стою в просторном кабинете. Обсуждаю с ассистентом идею сулящую миллион. На мне белая блузка, сквозь которую просвечивает дорогой лифчик, серый пиджак, юбка-карандаш, черные туфли-лодочки. Смотрю вдаль через панорамное окно. За спиной, на столе, тонкими струйками поднимается пар только что сваренного кофе, обязательно в белой чашечке с блюдечком. По дороге в телерадиокомпанию мечтала, как буду смотреть из окна своей дорогой машины на грязную переполненную маршрутку, ту самую, в которой трясусь сейчас, и вспоминать с ностальгией тесноту съемной квартирки. Но, выйдя из кабинета руководителя отдела рекламы после собеседования, я испытываю смешанные чувства. Пришел тот день, которого боялась. День, когда поняла, что упустила в своей жизни что-то важное, но мелкое, незаметное со стороны, как камушек, застрявший в босоножке между пальцев, который трёт кожу до волдыря и кричит: «снимай босоножек, быстрей же пойдешь!» А я всё терпела, терпела, терпела, а камешек тёр и тёр, пока не стёрся в песок, и назывался тот камень «возможность». Мне двадцать восемь лет и я агент — распространитель букв внизу экрана. А та самая Настюха, о которой накануне говорила Света, собеседовала меня только что, и ей чуть больше двадцати. Я опытнее, образованнее, да чего там скромничать — умнее, красивее во сто крат, при всех-то моих недостатках и комплексах. Но свой отдельный кабинет у Насти. Где-то я себя просрала. Уж простите за мою прямоту, но я сейчас не в том настроении, чтоб подбирать словечки.

Прошло два часа после собеседования. Страшно хочется кушать, и это лучшим образом объясняет причину, по которой я туда ходила. Нет, моё житье-бытье не сводится к желудку. Метафорически «кушать» соединяет в себе мои потребности: от банальных до идеальных, проявляется наиболее ярко и актуально. Не скажешь же: «хочется яхты белоснежной в порту на Ямайке» или «эх, вот бы сейчас массаж в СПА салоне», а ведь хочется и то и другое, просто не так сильно, как булочку с маком.

В мои двадцать лет меня никто не вернет. Что прошло, то прошло, что упущено, то упущено, а что есть, то есть. А что есть-то? Алчность на бытовом уровне, лень да амбиции. Буду брать вершины опытом. Как говорил глава крестьянско-фермерского хозяйства Милютин: если огурцы растить в количестве меньше трёх фур — так это хобби будет. Молодняк пусть оббивает пороги, а я составлю грамотно коммерческое предложение, распространю его по электронным адресам, и буду терпеливо ждать поклёвки.

Купила в ларёчке сливочный пломбир. Шикарная перекуска для бедных. Дёшево, просто, сладенько, сытно. Теперь хочется пить, но платить за воду не готова, дома её даром хоть обпейся. Потерплю, тут идти-то всего две остановки.

Пить воду из-под крана не рекомендуют, но я выпила залпом два полных стакана и ничего, пока жива. Вода холодная, в жевательный зуб отдает, кажется даже холоднее пломбира и вкусная такая.

Дух перевела, отдышалась, напилась водички, переоделась, умылась, уселась за рабочий стол. Компьютер загружается, я сочиняю текст: рекламу рекламы. Не идёт, буксует. Опыт подсказывает, что не хватает опыта. Где взять опыт? Приобрести. А где? Где угодно, стоит только начать. На ум приходит единственный предприниматель, с которым жизнь свела меня к уровню обмена номерами сотовой связи. Волнуюсь. Ещё стаканчик воды. Глубокий вдох, выдох. «Перед смертью не надышишься», — настраиваю себя: «так что взяла себя в руки, взяла телефон в руки и позвонила».

Прошло пять или шесть гудков, Геннадий не поднимал трубку, и в глубине души я молила Бога, чтобы он не ответил, снова не выставил меня полной дурой, и чтобы та капелька моей уверенности в успехе этого дела не испарилась под жаром его критики и насмешек.

— Слушаю, — прогремело в динамике неожиданно громко и тяжело.

— Добрый день, Геннадий, — поздоровалась я неестественным для меня твердым голосом, готовым в любой момент сорваться до фальцета, — это Алёна, — напомнила, на всякий случай.

— Алёнушка!

— Алёна, — поправила я машинально. Терпеть не могу такую форму обращения, и шоколадку с этим названием, и сказку о мальчике-козлике, и тупые шуточки на эту тему.

— Прошу прощения, Алёна.

— Нет-нет. Что вы? Это я извиняюсь, — залепетала тоненьким, словно бы и не своим голосом, но, чувствуя, как снова глупею под воздействием его колдовской силы, вовремя остановилась, откашлялась и продолжила говорить степенно, по-деловому строго, — Геннадий, надеюсь, не сильно вас отвлекаю. Займу буквально две минуты.

— Да-да, совсем не отвлекаешь, — произнес он с какой-то насмешкой, или мне показалось. Перевела дыхание, убедила себя, что показалось, и продолжила:

— Звоню, значит, вот по какому поводу. Расширяю спектр интересов, осваиваю профессию менеджера по рекламе на нашем городском телеканале.

— Хорошо.

— Хочу предложить вам размещение информации о товарах и услугах по приемлемым ценам в лучшее эфирное время. Подробности вышлю коммерческим предложением. Что скажите?

— Ну, — протянул он в тягостном раздумье, — половины из сказанного не понял, и товары свои никогда не рекламировал. У нас же рынок узкий…