Ребенок от убийцы брата

Вдруг мне стало обидно, что она — эта хилая бледная девица сумела справиться со всем без меня. И сына моего воспитала, и сама не пропала. Вон какой теплый дом создала.

«Справилась, она, конечно, ага,…Вот и результат её усилий— довела свой организм до крайней точки. В обмороки падает, синяки под глазами, сама бледная, аж кожа просвечивает».

Закончу оформлять документы на Ромку, вывезу их куда-нибудь на отдых. Куда-нибудь, где сейчас тепло. В Мексику, например… Или на Кубу.

Ромке полезно будет увидеть новые страны.

Когда моя сиротка пришла в себя, я решил, что сегодня давить на неё больше не стану. Ещё раз повторил главное: что именно я, а не её брат отец Ромы, и что это уже доказано.

Я ожидал, что она запротестует, будет требовать повторной экспертизы — у меня к ней всё было готово: эксперты на всякий случай остались сегодня на ночь в лаборатории. Но Оксана снова удивила меня.

Вместо того, чтобы драться за память брата, она принялась драться за сына. Я как-то не сообразил, что она свяжет моё появление со звонком Лейсян — и сделает соответствующие выводы.

Не знаю, кого эта девочка могла бы напугать: по виду ни разу не тигрица; так — котёнок пушистый. Её саму надо оберегать, чтобы никто зла не причинил, а она в бой кинулась.

— Я не отдам вам с Лейсян Ромку! — закричала она, а должна была бы по идее рыдать, убеждая меня и в первую очередь себя саму, что Рома — сын её братца.

Интересно, это она настолько сконцентрирована на пацане, что не замечает ничего другого, или сама давно уже стала догадываться, что Лейсян была с ними не совсем честна.

А может, и то, и другое?

В любом случае, её первая реакция меня оченьпорадовала.

Женщиной, которой руководит страх, а не ненависть, куда проще управлять.

Только самое смешное заключалось в том, что это сиротка сейчас больше управляла мной. Я — взрослый мужик, прошедший через огонь, воду и медные трубы, мог вынести любое давление, а вот дрожащие губы Оксаны и её растерянные глаза как будто меня полностью обезоруживали.

Я заставил себя отступить.

Оказавшись возле двери, я вдруг подумал, что теперь понимаю своего шефа: недаром во всех книжках пишут про умниц и хулиганов. Умницы знают к нам подход.

«Вот точно так Янка вила веревки из Соболя», — вздохнул я, подходя к двери.

И тут же вздрогнул, вспомнив, как всё кончилось у моего друга.

«Ну, нет, я не буду совершать подобных ошибок».

Остановился, мягко предупредил Оксану не делать глупостей.

И на всякий случай выставил двойную охрану. Что б уж наверняка.

Глава 7

Оксана

Я не спала всю ночь. Просыпалась, шла на кухню, заваривала себе чай и тупо смотрела на бумажку, которую мне сунул в руки убийца брата.

Ромка — не сын Виталия.

В принципе, он никогда и не был на него похож. Не внешне… Я всегда думала, что внешне Ромка пошёл в родню Лейсян; но даже внутренне. Собранный, дотошный Рома ничем не напоминал порывистого Виталия, готового потратить всю свою зарплату на огромный букет цветов для своей девушки, а потом до самой получки перебиваться быстрой лапшой.

Брат жил порывами — Ромка допускал порывы, но всегда будто примеривался сначала: стоит оно того, или нет.

Я покосилась на свидетельство.

Мне просто надо принять это как факт. Мой мальчик — сын этого… злого.

У меня даже мысли не возникло, что Валеев мог подделать результаты теста. Да и зачем бы ему это делать?

Нет… документы настоящие. Только вот что мне с ними делать?

Кое-как дотянув до утра, я выпила две большие чашки кофе, налила ещё одну в кружку термос и выскочила вместе с Ромкой из квартиры.

Рома болтал — спрашивал про дядю, который заходил к нам вечером: кто это, зачем приходил, придёт ли ещё.

Во взгляде сына сквозила явная заинтересованность. Раньше он не видел чужих «дядь» в квартире — только рабочих и доставщиков, а потому просто «дядя» не мог не вызвать у него интерес. По крайней мере, так я себя уговаривала, потому что не могла принять даже мысли о том, что ребенка потянуло к отцу. Как говорят, родная кровь — не водица?

К часам двенадцати меня вызывал к себе в кабинет начальник и осторожно поинтересовался, всё ли у меня хорошо.

Сжав зубы, я кивнула…

— Кукушкина, если болеешь — лучше иди домой.

— Просто не выспалась, Георгий Алексеевич, — быстро ответила я и принялась работать с бешенной скоростью, пытаясь хоть как-то компенсировать свою сонливость утром.

В обед, вместо того, чтобы подремать в кафе, я целый час искала адвоката по семейным делам. В конце концов, остановилась на каком-то светиле, у которого оказалось одно свободное окно прямо завтра. Правда, стоимость за прием была такая, что хотелось выть… Пришлось снова звонить по подружкам и просить денег в долг.

Это всё, что я могла сделать.

Вечером, когда в нашу входную дверь позвонили, я сделала вид, что ничего не происходит — и продолжила смотреть с Ромкой мультфильмы, впервые мысленно порадовавшись, что мой сын — глухой.

Рафаэль

Эта девица продолжала себя изматывать.

Парни, оставшиеся сторожить мою сиротку с сыном, рассказали, что в её окне целую ночь горел свет. Они даже уже приготовились ловить беглецов, вызвали дополнительную машину, но сиротка не сбежала. Вместо этого моя храбрая девочка решила дать бой.

Нет, на самом деле. Даже адвоката нашла — хорошего, дорогого адвоката. Денег на прием насобирала.

Правда, выглядела Оксана… краше в гроб кладут. Только глаза воинственно блестели, когда она отводила сына в школу — я специально утром подъехал к её дому, чтобы проследить за своей сироткой.

Разумеется, адвоката тут же вычислили по номеру телефона и провели с ним беседу.

Сам я вовсю занимался бумагами: к концу недели Рома должен был официально стать моим сыном. А на следующей неделе уже можно было начинать лишать Лейсян материнских прав.