Ребенок от убийцы брата

Только когда в час дня нам принесли внушительных размеров пакет из дорогого ресторана, я поняла, что это не девочки с работы.

Еду я не взяла — сказала, что ошибка, и мы ничего не заказывали.

А уже когда и девчонки прислали знаки вопроса в ответ на моё сообщение, решила избавиться и от цветов.

Розы были красивые… Мне просто последний раз цветы года три назад дарили. На восьмое марта. И то, там обычная мимоза была — одна веточка в зеркальной упаковке. А тут целое ведро красивых роз с нежными лепестками распустившихся бутонов.

Закутавшись в кофту, я вышла на лестничную площадку — корзина была такая большая, что вряд ли бы могла пролезть в мусоропровод. Поэтому, закрыв квартиру на ключ, я спустилась вниз — к помойке. Поставила цветы на железную крышку контейнера и тут же отвернулась, потому что… ну это же варварство — избавляться от цветов таким образом. За ними ухаживали, их растили, везли, собирали в эту красивую корзину… а я сейчас — бац, и вместо того, чтобы наслаждаться их красотой, просто вытащила их на мороз. Через несколько минут этот рукотворный куст превратится в засохший веник.

«Вот зачем он вообще прислал мне этот букет?» — с неожиданным раздражением подумала я. — «Он что думает, что цветы подсластят мне горькую пилюлю?»

Подумав о Валееве, я с силой захлопнула дверцу мусорки, топнула ногой и громко закричала — надеясь таким образом выпустить пар.

«На худой конец, всегда есть Беларусь, Украина и Казахстан. Там тоже понимают русский жестовый язык».

Но даже в состоянии дикого отчаяния я понимала, что это — утопия. У меня не было никакой другой альтернативы, кроме как согласиться на безумное предложение Валеева.

Но я всё же не собиралась сдаваться так просто.

Рафаэль

Я предполагал, что сиротка может заупрямиться. Она — стойкий оловянный солдатик, который знает, как держать удары судьбы. Иначе бы она просто не выжила.

Понятно, что моё предложение стало для Оксаны сюрпризом. Я допускал, что после этого ей понадобится какое-то время, чтобы всё спокойно обмозговать.

Я даже планировал, что не стану сразу пытать ее с ответом — просто продолжу изучение языка жестов и неспешное знакомство с сыном.

Но когда Павел сообщил, что сиротка внезапно ушла с работы, я не мог не напрячься. Судя по отчётам, она даже гриппуя с высокой температурой в офис приползала… А тут внезапно такое резкое изменение.

Да ещё с каким-то левым мужиком приехала — явно, что не таксист, а какой-то хороший знакомый. Я тут же приказал парням пробить этого чувака. На его счастье, мужик казался женат — счастливо женат — и никогда прежде не был уличён в походах налево.

Я решил, что зря психую и решил выждать ещё один день.

А она решила просто объявить забастовку. Проигнорировала все мои подарки. Отказывалась выходить из дому — и даже пацана оставила с собой, соврав учительнице, что они приболели.

Ага, именно поэтому она не спешила открыть мне дверь — заразить боялась.

Когда Оксана и на следующий день осталась с сыном дома, я решил, что пора действовать, а то дальше могло быть только хуже: вместо того, чтобы перешагнув самое сложное, начать приспосабливаться к новой жизни, она всё дальше загоняла себя в угол.

Я прокрутил ещё один раз то видео, где она выносила присланные мной розы на помойку, а затем сердито топала по снегу.

«Она не отступится. Будет сражаться до последней капли крови…»

Я посмотрел на расстроенное лицо своей девочки.

Пора предоставить ей возможность проиграть в этом последнем бое — и уже начать строить новую жизнь всем вместе.

Я набрал номер одного из своих приятелей и попросил о новой услуге.

Глава 12

Оксана

Я чувствовала себя отвратительной матерью, запершей ребенка дома под замок. Но нас осаждали! В прямом смысле этого слова осаждали в квартире. Сначала он прислал эти цветы, затем еду из ресторанов. Дважды. Как будто Валееву не хватило того, что я отказалась от его заказа в первый раз.

А вечером… вечером он сам объявился, принявшись звонить в дверь.

Я видела в глазок, кто пришёл, и потому не решилась открыть.

— Оксана, — рявкнул хорошо знакомый голос. — Открой дверь.

— Уходите, — выдавила я из себя.

— Ты ведёшь себя как маленький ребенок, — насмешливо протянул Валеев. — Ты же понимаешь, что эта твоя выходка ничем хорошим не закончится.

— Это не выходка. Мы… мы приболели, — соврала я, решив не вступать в прямую конфронтацию с Валеевым.

— Я не боюсь заразиться, — фыркнул Валеев. — Открой дверь.

— Лучше не надо. Простите, но мне нужно идти.

Дверь я ему так и не открыла — и это, кажется, сработало. По крайней мере, он отступил — ушёл от нашей двери, из нашего дома.

И это дало мне возможность перевести дыхание.

Я решила, что нам нужен ещё один день… всего только день вместе с Ромой — я хотела провести этот день с сыном и только с ним, отложив в сторону все гаджеты, все кодексы по семейному праву и все форумы, где такие же несчастные люди как я искали правды.

Предупредив своё и Ромкино начальство, о том, что простуда ещё не отступила, я решила, что сегодня мы больше не будем прятаться дома. Наоборот. Пусть этот день станет самым лучшим днем из тех, что у нас когда-либо были. Такие, короткие каникулы от неприятностей.

Утром мы поздно проснулись, позавтракали какао и бутербродами (никакой каши сегодня), затем я решила немного прибраться, попросив Ромку пока заняться домашним заданием, которое мне переслала учительница.

А после этого мы планировали поехать в Измайловский парк — и может даже сходить на каток: он хоть и платный, но цены там очень умеренные.

Но моим планам, к сожалению, не суждено было сбыться.

Около двенадцати дня в нашу дверь позвонили — через глазок было видно, что на лестничной площадке стоят две незнакомые женщины. Только поэтому я и рискнула открыть дверь.