Ребенок от убийцы брата

— Что??? — после его слов меня затрясло со страшной силой. — Вы же сказали, что не станете отнимать у меня ребенка! Вы же сказали, что понимаете, что я его мать.

— А я его отец, — вперился в меня тяжелым взглядом Валеев. — Отец, которого ты упорно стараешься не замечать.

— Но вас не было рядом с ним все эти годы! Нельзя так просто появиться в жизни семилетнего ребёнка со словами «я твой отец» и рассчитывать на что-то.

— Хочу тебе напомнить, что это не моя вина, — усмехнулся Валеев. — Я понятия не имел, что этот парень — мой сын. Поэтому если тебе надо кого-то винить в происходящем, то ты обратилась не по адресу.

— Но вы хотя бы понимаете, что это глупо… если не сказать жестоко — полностью менять жизнь мальчика только потому, что вы, наконец-то, узнали о своём отцовстве.

— Я предлагаю тебе более щадящий для него вариант, но ты отказываешься.

— Вы предлагаете мне глупость!

Валеев вдруг резко рванул в мою сторону. Я и до этого стояла, прижавшись к стене, но после его стремительного броска в мою сторону вообще в неё вжалась, стараясь слиться с бетоном… Не помогло: Валеев, расставив руки по обе стороны от моей головы, в то же время почти впечатывался в моё тело — фактически, заблокировав любое моё движение.

— Я предлагаю тебе единственный нормальный вариант, который не покалечит нашего ребенка, — серьёзным тоном протянул Валеев, глядя мне прямо в глаза. — Ему и так придется тяжело приспосабливаться к этому миру. Потому что мир — это не только школа для глухих детей и милая мамочка.

— Вы думаете, я этого не понимаю?

Меня смущала его близость. Мы касались телами и практически обменивались дыханием — так близко он стоял рядом со мной.

— Если бы понимала, то не винила бы меня в том, что я хочу сделать, — усмехнулся Валеев. — Рома может вырасти просто глухим, а может вырасти глухим сиротой с неродной матерью-одиночкой. А теперь подумай, где он вырастит более счастливым?

Слова Валеева били по самому больному.

— Я предложил тебе брак, предложил создать семью — так, чтобы пацан рос в нормальной обстановке с обоими родителями, но ты только что от этого отказалась. Твоё право. Моё право отца думать, как будет лучше для моего сына.

Окинув меня медленным, нарочито ленивым взглядом, Валеев усмехнулся.

— Я не желаю, чтобы мой ребенок вырос затюканным маменьким сынком, не знакомым с миром мужчин.

— Но вы только что сказали, что признаете меня как его мать! — я кусала губу, чтобы не расплакаться. — И тут же заявляете, что отберете у меня мальчика?

— У нас есть всего два варианта как нормально вырастить пацана: в полной счастливой семье, где у него будут любящие родители, либо в интернате, где о его психическом, физическом и прочем здоровье будут думать профессионалы. Я дал тебе выбор.

— Это выбор? — Я видела, что Валеев не шутит и от этого мне становилось плохо. — Вы и правда так думаете?

— Слушай, — прищурился мужчина. — Ты вроде ни с кем не встречаешься, полностью свободна… мужика у тебя точно нет. В чем проблема?

Я в ужасе уставилась на Валеева.

— А вы что, не понимаете?

— Не особо. — Он пожал плечами. — Какие у тебя ко мне претензии?

— Кроме того, что мы не знакомы, и вы мне не нравитесь?

— Ты ещё со мной не спала, откуда ты знаешь, нравлюсь я тебе или нет? — пытливо приподнял бровь Валеев. — Может, тебя потом вообще из кровати за уши не вытащишь?

Я услышала чей-то замученный вскрик, очень похожий на рыдание, и только спустя пару секунд поняла, что это была я.

— Вы издеваетесь? — покосившись на Валеева, поинтересовалась я.

— Немного, — покаянно кивнул мужчина. — Ксан, ну что ты как маленькая. Дети быстро растут и быстро соображают. Как скоро он поймёт, что мы лишь изображаем семью, живя как соседи. Думаешь, это поможет построить ему сильную психику?

— Ну, это же не повод …

— Если семья, значит — настоящая семья, а не пародия какая-нибудь, — махнул рукой мужчина. — Решай сама, какого будущего ты хочешь для нашего парня.

— Вы не понимаете, да? — всхлипнула я. — Вы не понимаете, что у меня не выбора. Я не смогу… не смогу жить с вами одной семьей. Понимаете? Вы убили моего брата.

На острых скулах Валеева заходили желваки.

— Я его толкнул, — отрезал мужчина. — Это был несчастный случай.

— Несчастный случай? — я подумала, что снова ослышалась. — Да вы же избивали Лейсян и Виталия.

— Ерунда! Ты должна быть в курсе, что в материалах дела, кроме показаний Лейсян, никаких больше доказательств нет. И не могло быть, — недовольно ощенился Валеев. — Да, я наподдал твоему брату, когда снимал его со своей жены. Я что, не имел права? Да любой нормальный мужик так бы среагировал.

— Вы угрожали им оружием, вы запугали Лейсян…

— А ещё моя бывшая семь лет врала, что Ромка — сын твоего убиенного брата, — усмехнулся Валеев. — Ты и дальше будешь верить её вранью?

Мужчина немного отстранился, дав мне возможность вздохнуть полной грудью.

— Я ни за что не поверю, что ты не вникла в подробности уголовного дела, — покачал головой Валеев. — Наверняка ты в курсе каждой приобщённой бумажки, в курсе каждого вывода следствия, и знаешь, что кроме обвинений Лейсян, других зацепок просто не было.

— Потому что цеховая порука! — всхлипнула я. — Потому что ваши коллеги сделали всё, чтобы смягчить ваше наказание!

Валеев откинув голову назад, вдруг громко рассмеялся.

— Что-что? — переспросил он, как будто я произнесла какую-то веселую шутку. — Дорогая, если бы мои коллеги действительно вмешались, я бы получил именно то, что заслужил — условку на два года, и ничего больше.

Я не удержалась — всё же расплакалась.

— Вы… вы…

— Мне плевать на справедливость и на бабью дурость, из-за которой я присел основательно. Сам дурак — не на то позарился. Но твой брат умер случайно. Ты не можешь меня винить за это.

— Мой брат умер от вашей руки!

— Я всего-навсего посмел вытащить чужого чувака из собственной кровати, с собственной жены. Мы даже не махались — то есть умер он не от моей руки.

— Очень удобно для вас, — ощерилась я. — Не так ли?

— Я же не идиот, чтобы так палевно избавляться от конкурента: если бы твой брат не ударился головой, я бы просто выкинул их с Лейсян из своей квартиры. Только и всего.

Валеев провёл ладонью по моей щеке.

— Подумай об этом, хорошо? И не позволяй прошлому повлиять на твоё будущее.