Ребенок от убийцы брата

Вообще, глупость, конечно: если это дико для меня, то это совершенно не означает, что оно дико для всех. Скорее даже наоборот — к моим годам девчонки уже точно знают, что к чему.

И вообще, глупо отрицать, что мне понравилось — несмотря на всю «дикость», это было… улётно!

Громко рассмеявшись, я покачала головой и, расхрабрившись, отправилась в нашу спальню.

Рафаэль

Вася, оценивая Ромку, то довольно кивал, то хмурился — и что-то явно наматывал себе на ум.

— Данные хорошие, — наконец, заметил он, пока Ромка дурачился на матах. — Но пока только данные. Семь лет — уже не так мало, Раф. Это чтобы ты знал. Пару лет уже упущено навсегда.

— Не уверен, — покачал я головой. — В пять лет перед Ромой стояли другие задачи. Вась, ты забываешь, что он в свои семь владеет сразу двумя языками.

— Но ведь эти жесты, которые он использует — аналог русского языка. Разве нет?

Я улыбнулся и покачал головой.

— Не-а. Ты даже не представляешь, какая огромная разница между языками. К примеру, если мы говорим «я не боксировал», то жестами надо сказать «я боксировал нет».

Вася присвистнул.

— Слушай, Раф, а как я его учить-то буду?

Я улыбнулся.

— Я девочку к себе переманил, учительницу из Ромкиной школы. Отлично объясняет жестовый язык. Не поверишь — мне недели хватило, чтобы начать схватывать.

— Девочку? — поинтересовался Вася. Я кивнул.

— Да, она пока просто репетитором побудет — моим парням тоже надо жестовый язык выучить, а потом я надеюсь, она тут и приживётся. Мы с Соболевым решили открыть центр для особых детишек. Работы будет много. — Взглянув на Васю, я добавил: — Так что руки к ней не тяни, девчонка эта мне тут работоспособная нужна.

— Раф, — возмутился Вася. — Как можно.

— А то я тебя не знаю, кобеля, — заржал я.

Я решил, что неплохо и самому разогреться на ринге — а заодно продемонстрировать Ромке, как должен уметь драться настоящий мужчина.

Потом, по-быстрому приняв душ (не возвращаться же мне грязному к моей милой новобрачной), я предложил Ромке заехать в какой-нибудь ресторан за обедом.

«Папа, а поехали, купим пиццу?» — предложил мой ребенок, хитро поглядывая на меня. — «Мама любит пиццу».

А сыночка любит дурить родителей. Молодец!

Я не сдержался и, подняв его на руки, крепко прижал к себе своего ребенка. Мой сын — даже хитрит так же, как я. Настоящий Валеев.

Пиццу мы купили, на всякий случай добавив к пицце букет цветов — Оксанке должны понравится мелкие розочки вперемешку с ещё более мелкими ромашками — как там они правильно называются. Затем заехали в кондитерскую, пирожных разных взяли — чтобы девочку мою сладкую порадовать.

И да, признаюсь, я предвкушал, как она меня встретит.

Представлял, что она засмущается, взгляд в сторону отводить будет — скромным девочкам нелегко даётся переход во взрослую жизнь. А Ксанка, несмотря на то, что семь лет воспитывала нашего пацана, сама только прикидывалась взрослой женщиной.

Вернувшись домой, я помог Ромке раздеться и отправил его в гостиную — пускай поиграть пока в приставку. А сам поднялся наверх, мысленно облизываясь.

Ксанку я нашёл в нашей спальне. Только вместо ожидаемого смущения меня встретил испуганный, растерянный взгляд моей девочки.

— Что случилось? — спросил я, прикрывая за собой дверь.

Оксана

Я смотрела на таблетки, которые мне выписала доктор и думала, что делать дальше.

Гинеколог сказала пить таблетки с первого дня цикла, и пока я даже не начала ещё это делать. Ждала первого дня… А это уже было.

Как же я вчера об этом не спросила…

Дверь открылась, и в комнату вошёл Валеев.

— Ксан? — спросил он встревожено. — Что-то случилось?

Я пожала плечами и осторожно поинтересовалась.

— Мы не предохранялись вчера вечером?

Рафаэль нахмурился.

— Ты же на таблетках. — Он покосился на пачку в моих руках. — Пропустила прием, да?

— Ещё пока не начинала… — Я прикусила губу. — Врач сказала, что таблетки начинают пить с первого дня цикла. И я его ждала.

— Цикл? — недоуменно переспросил Валеев.

— Первый день! — отбросив упаковку в сторону, я расстроено вздохнула.

Валеев же, присев передо мной на корточки, обхватил мои ледяные ладони своими горячими руками и мягко спросил:

— Хочешь поехать к врачу?

Я замотала головой.

— Ксан, я пойму, если ты ещё не готова. Сейчас это просто другая таблетка.

Я посмотрела на Валеева, а затем прижала руку к животу.

— Я не смогу, Рафаэль, — протянула я жалобно. Сама ненавидела этот тон, но ничего поделать с этим не могла. Умом я понимала, что прошло всего несколько часов. Если принять сейчас дополнительные меры, то и вряд ли что-то будет…

— Не могу, — тихо повторила я.

Валеев кивнул, а затем потряс меня тем, что раскрыл одну из моих ладоней и поцеловал её.

— Ксан, тогда давай всё оставим как есть. Начнешь пить таблетки, как положено… если они ещё нам понадобятся.

Улыбнувшись, он провёл рукой по моей щеке.

— А пока обойдемся резинками.

Вот могла ли я представить себе такой разговор с мужем на следующий день после первой совместной ночи? Не могла…

Несмотря на всю серьезность темы — а может быть именно благодаря этой серьёзности — после разговора с Валеевым я почувствовала себя очень легко. Как будто весь груз ответственности одним махом сняли с моих плеч.

Сколько там процентов женщин залетают после первого раза? Да наверняка не так много — иначе у нас на Земле было бы перенаселение…. Но если даже такое и случится — что ж, я ведь вышла замуж за Валеева не на год и не на два…

По крайней мере, я изо всех сил пыталась себя убедить, что всё в порядке.

Мы — семья. Я ведь сама на это подписалась: чтобы остаться мамой для Ромки, согласилась быть и женой для Рафаэля.

Всё честно, никакого подвоха. А таблетки… это была моя ошибка. Моя — не его. Так что мне его даже было упрекнуть не в чем — оставшиеся пару ночей, которые мы провели в доме, он честно выполнял своё обещание.