Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)
Шрифт:
В 20-х годах XVI в. жители Нарвы писали в Ревель, характеризуя несколько преувеличенно рост русских городов: «Вскоре в России никто не возьмется более за соху, все бегут в город и становятся купцами… Люди, которые года два тому назад носили рыбу на рынок или были мясниками, ветошниками и садовниками, сделались пребогатыми купцами и финансистами и ворочают тысячами» [626] . Но обогащение верхушки было лишь одной стороной процесса расслоения посадских людей.
626
Г. Гильдебранд, указ. соч., Приложения, стр. 93.
Характерной чертой товарного производства в первой половине XVI в. было увеличивающееся применение наемного труда в промышленности. Этот факт, несомненно, связан с расслоением посадских людей и постепенным сложением своеобразного предпролетариата, лишенного средств производства и продающего свой труд. К середине XVI в. целый ряд отраслей промышленности пе обходился без наемного труда. Так, кузнечные «казаки» известны в качестве молотобойцев в кузнечном производстве Серпухова [627] . Л. В. Данилова и В. Т. Пашуто считают, что «наемный труд применялся главным образом не в промышленности, а в строительном деле, торговле и транспорте» [628] . Вследствие недостаточности сравнительного материала это утверждение остается гипотетичным, хотя фактов об участии «казаков» в транспортных операциях у нас немало. «Казаки» помогали погружать соль на судна и разгружать судна с товаром в Каргополе и в Турчасове, получая «наем». Они же взвешивали соль на весах. При этом казаков было в этих посадах примерно по 60 человек [629] ;
627
См. соображения, сделанные Б. А. Колчиным в его работе «Обработка железа в Московском государстве в XVI в.», стр. 194.
628
Л. В. Данилова, В. Т. Пашуто, указ. соч., стр. 134.
629
ЦГАДА, Собр. Мазурина, № 3096. Еще в 1546 г. карго-польцы, онежане и жители других двинских земель привозили в Турчасово соль, где ее «бьют в рогожи казаки» (РИБ, т. XXXII, № 163).
630
ЦГАДА, Собр. Мазурина, № 3096. Еще в 1546 г. карго-польцы, онежане и жители других двинских земель привозили в Турчасово соль, где ее «бьют в рогожи казаки» (РИБ, т. XXXII, № 163).
631
ЦГАДА, Городовые книги по Устюгу Великому, № 1, л. 55–65. На Двине в 1560 г. товары взвешивались пудовщи-ками и их «робятами». Категорически запрещалось приезжим купцам для подъема использовать своих «казаков» (ЛЗАК, вып. XXXIV(I), Л., 1927, стр. 201–202).
В 1521 г. «наймиты» работали на «паусках» (речных судах), приезжавших в Дмитров [632] . Казаки — «дрововозы», получавшие «наем», существовали в середине XVI в. и в Холмогорах и двинских посадах, где наемные люди сгружали там же хлеб из лодей и погружали на них соль [633] .
Рост товарно-денежных отношений оказывал воздействие и на феодальную деревню. Здесь происходил процесс обезземеливания и обнищания крестьянства, приводивший к пополнению кадров наемных людей и к развитию применения наемного труда в хозяйствах крупных феодалов. «Детеныши» или «казаки» трудились как на монастырских промыслах, так и в сельском хозяйстве.
632
РИБ, т. XXXII, № 103.
633
Архив ЛОИИ, ф. Николаевского-Корельского монастыря. № 937, л. 4, 5, 15 об.
В середине XVI в. Николаевский-Корельский монастырь нанимал на посаде «казаков» для обработки своей пашни [634] . У этого монастыря были «наймиты» мельники и «жерновщики» [635] . Очевидно, они работали в течение сезона— лета (см. о плате «наймитам летовым») [636] . В 1543/44 г. в селе Спасском Кирилло-Белозерского монастыря был «двор коровей монастырский, а живут в нем дети монастырские» [637] . Кирилловские детеныши выполняли основные сельскохозяйственные работы: «Весне дети ратаи взорют целизну яровое поле», затем «робята изборонят», после чего «в паренину ратаи взорют» и т. п. Это описание сельскохозяйственных работ, как установил А. X. Горфункель, относится примерно к середине XVI в. [638] Казаки из окрестных земель («выремские», «сумские») работали в 1548 г. в Соловецком монастыре. Были случаи, когда сюда приходили и казаки «незнаемые» [639] .
634
«Саватей старец в Неноксу ездил казаков наймовати на страду» (Архив ЛОИИ, ф. Николаевского-Корельского монастыря, № 937, л. 6 об.).
635
Архив ЛОИИ, ф. Николаевского-Корельского монастыря, № 937, л. 10.
636
Архив ЛОИИ, ф. Николаевского-Корельского монастыря, № 937, л.21 об.
637
А. X. Горфункель, указ. соч., стр. 93.
638
А. X. Горфункель, указ. соч., стр. 93.
639
ААЭ, т. I, № 221, стр. 210–211.
Наемный труд применялся и Троице-Сергиевым монастырем при работе его варниц. Так, в 1545 г. в Нерехте были «варницы и двор монастырской и казачьи дворы и лавки на торгу», у Соли Переяславской и у Соли Галицкой тоже были «казачьи дворы» [640] . «Казаки» работали на постройке ограды Троице-Сергиева монастыря в 1540 г. [641] В 1548 г. в новгородском архиепископском доме для обработки пашни была наемная «мельнитцкая дружина», получавшая жалование [642] .
640
Троице-Сергиев м., кн. 527, л. 256–257 об. В 1542 г. «ка-заки-приходцы» поражались «в варницы, и в поворы и в водоливы» за Троицкий монастырь в Новой Соли на Холуе (ААЭ, т. I, № 200, стр. 179).
641
ААЭ, т. I, № 190, стр. 167.
642
И. К. Куприянов, указ. соч., стр. 41.
В 1531 г. «казаки» за небольшую сдельную плату выполняли небольшие вспомогательные работы во псковской Завеличской церкви (чистили погреб и др.) [643] Около 1553 г. детеныши были в костромском Ипатьеве монастыре, где они получали «наем», «шубы», «сапоги» [644] . «Дети деловые», очевидно, работали на монастырской пашне.
Изучению характера феодального найма уделила внимание А. М. Панкратова [645] . Отмечая некоторый рост численности «наймитов» уже с XV в., она считала, что для XV–XVI вв. нельзя еще говорить об изменении характера эксплуатации наемного труда — его феодальная основа оставалась непоколебленной. Расширение применения наемного труда связано с ростом товарного производства, вызывавшего потребности в рабочей силе для ремесла, как и для хозяйства феодалов, приспосабливавшихся к товарным отношениям [646] . Вместе с тем рост товарного производства приводил к усилению имущественного неравенства на посаде и среди крестьянства. Происходит обезземеливание крестьянства и обнищание посадских людей; из этой среды и появляются «наймиты», «казаки» и «детеныши» [647] . Сфера применения наемного труда еще была узка. Из приведенного выше материала видно, что она ограничивалась хозяйством крупных феодалов [648] и посадом (соляная и железоделательная промышленность в первую очередь).
643
И. П. Сахаров, Расходная книга псковской Завеличской церкви, стр. 1, 2.
644
«Сборник Археологического института», кн. б, отд. II, стр. 127, 129 (величина «найма» — 7 алтын).
645
См. А. М. Панкратова, Наймиты на Руси в XVII в., стр. 200–215; см. ее же, О роли товарного производства при
переходе от феодализма к капитализму («Вопросы истории», 1953, № 9, стр. 59 и след.).646
А. М. Панкратова справедливо писала: «Барщинная система хозяйства» сделала наемный труд «жизненно необходимым» (А. М. Панкратова, Наймиты на Руси в XVII в., стр. 202.
647
А. М. Панкратова, Наймиты на Руси в XVII в., стр. 204.
648
А. М. Панкратова, Наймиты на Руси в XVII в., стр. 203.
Вопрос о форме эксплуатации детенышей в Волоколамском монастыре по Книге ключей впервые был поставлен М. Н. Тихомировым. Он указал, что большинство «детенышей», несомненно, принадлежало к зависимым монастырским людям [649] Одним из доказательств зависимости является, по мнению автора, система поруки, гарантировавшая их службу за взятые вперед из монастырской казны деньги; они могли уйти до срока, только «уплатив полученные деньги» [650] . Эти выводы вызвали возражение Б. Д. Грекова, который утверждал, что мы имеем дело с «текучей массой монастырских работников» [651] . Детеныши — «одна из многочисленных категорий наемных людей». Зависимость их от господина была «очень относительна». Причем, как правило, замечал Б. Д. Греков, заработная плата детенышу выдается после выполнения работы, а не вперед [652] . Такая характеристика положения детенышей создает не вполне правильную оценку феодального найма.
649
М. Н. Тихомиров, Монастырь-вотчинник XVI в., стр. 149.
650
М. Н. Тихомиров, Монастырь-вотчинник XVI в., стр. 150.
651
Б. Д. Греков, Крестьяне на Руси, кн. 2, стр. 150–153 и след.
652
Б. Д. Греков, Крестьяне на Руси, кн. 2, стр. 154.
Книга ключей Волоколамского монастыря рисует довольно полно условия жизни детенышей и «мастеров», ремесленников, работавших на заказ (портных, кузнецов, сапожников и др.) в крупной вотчине середины XVI в. (1547–1560 гг.). Все они обычно получали в октябре вперед на год денежный «оброк», называвшийся иногда «наймом» [653] , определенную сумму (детеныши обычно 4 гривны), которую они должны были отработать своим трудом. Чтобы закрепить детенышей за монастырем, была создана сложная система поруки: если детеныш досрочно уходил или убегал, поручник возвращал в монастырь взятые им деньги [654] . Поручниками детенышей могли быть их отцы, ведшие самостоятельное хозяйство, т. е. имевшие дворы в монастырской вотчине; могли быть ими особо проверенные слуги, старцы. Если детеныш сам был домохозяином, то наличие двора у него могло засчитаться ему в поруку. Кроме платы деньгами, детеныши могли получать и натуральное довольствие. В Волоколамском монастыре им выдавалось питание в «чулане» вместе со всеми другими служебниками [655] Жили они обычно в самом монастыре на «детином дворце» (или детиной избе) и находились под контролем специально приставленного к ним слуги (в кабалах конца 60–70-х годов XVI в. Спасо-Прилуцкого монастыря этот слуга именовался нарядником) [656] . Могли они жить и по селам.
653
В древней Руси «наймом» же называлась «лихва», проценты с долга; ср. Б. Д. Греков, Крестьяне на Руси, кн. I, М., 1950, стр. 170.
654
Н. Тимофеев, указ. соч., стр. 68.
655
Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина, Волоколамский монастырь, кн. 681, л. 91.
656
В. Г. Гейман, указ. соч., под № 13, 14, стр. 289.
Основным занятием детенышей были сельскохозяйственные работы и в первую очередь обработка монастырской пашни в той же мере, как это делали деловые люди, основным занятием которых была обработка пашни светских феодалов [657] . Из детенышей или «делавцев черных», как их называет «Обиходник» Ефимия Туркова, вербовались многочисленные истопники, дворники, поваренки (ср. «поваренные детеныши» в Костромском монастыре), «мастера» — ремесленники, обслуживавшие различные нужды монастырского хозяйства (их встречаем на кузнечном дворце, в числе дворников и т. д.).
657
М. Н. Тихомиров, Монастырь-вотчинник XVI в., стр. 144. На пашне работали детеныши Николаевского-Корельского монастыря в 1554 г. («Сборник грамот Коллегии экономии», т. I, № 138). В середине XVI в. пашню Софийского дома обрабатывали так называемые «дружины» наемных людей, близких но положению к детенышам (Б. Д. Греков, Очерки по истории хозяйства новгородского Софийского дома, II, стр. 126–129).
Детеныши в подавляющем большинстве своем происходили из крестьян подмонастырских сел и деревень (у Лариона Алексеева был двор в деревне Фадеевой, дядя Сергея Драничникова жил в деревне Чаще и т. д.) [658] . Если формально детеныши, отработав год, могли уйти, то по существу они были лишены этой возможности. Получив денежный оброк в виде задатка, они к концу срока службы снова вынуждены были идти в кабалу, поскольку в большинстве своем они собственного хозяйства, а отсюда, следовательно, и средств для собственного обеспечения не имели. Б Книге ключей Волоколамского монастыря зарегистрирована выплата оброков за 13 лет (1547–1559 гг.), причем ежегодно за монастырем было до 50 детенышей. Примерно половина этого числа служила, по имеющимся отрывочным данным, не менее десяти лет. Если бы у нас были сведения за больший отрезок времени и более исправные, то мы могли бы убедиться, что на монастырь работали детеныши из поколения в поколение. Характерно, что из 45 детенышей, получивших оброк на 1556/57 г., 40 человек работало на монастырь раньше или позже этого года и только 5 упомянуты в Книге ключей всего один раз. «Перехожие» детеныши из «гулящих» людей-казаков, представляют собою явление довольно редкое (их число увеличивается только в XVII в.). Появление детенышей как группы зависимых людей в русских монастырях XVI в. свидетельствовало о разорении крестьянства, ухудшении его материального положения. Задавленные феодальным гнетом крестьяне вынуждены были сами идти в кабалу или отдавать в кабалу своих детей.
658
Книга ключей, стр. 13, 69.
Феодальный характер эксплуатации детенышей, таким образом, виден из анализа его условий. Даже в XVII в., по словам А. М. Панкратовой, наймиты «были ближе к феодально зависимым людям, чем к вольнонаемным рабочим позднейшего времени» [659] . Грань, разделявшая детенышей от кабальных людей, также была невелика. В нашем распоряжении имеются «кабалы» середины XVI в. обедневших людей, аналогичные служилым кабалам, заключая которые эти люди становились монастырскими детенышами. Так, Моисей Нифантиев с детьми в 1552/53 г., заняв у келаря Спасо-Прилуцкого монастыря 1 рубль денег на год, обязывался поставить избу в деревне Левашеве, «пахать… да и оброк мне дать по книгам»; он стал монастырским детенышем [660] . Иногда в кабале прямо оговаривалось: «за рост» закабаляемый обязан «служити в детех на дворце, всякое дело черное делати з детьми. А полягут деньги по сроце и мне служити по тому же за рост» [661] . Перерастание наемного труда в кабальный свидетельствовало о том, что этот труд не сделался основой для формирования капитализма [662] .
659
А. М. Панкратова, Наймиты на Руси в XVII веке, стр. 205, 209–210.
660
В. Г. Гейман, указ. соч., под № 1, стр. 285.
661
В. Г. Гейман, указ. соч., под № 12; ср. № 13, 14, стр. 288–289.
662
См. А. М. Панкратова, О роли товарного производства при переходе от феодализма к капитализму, стр. 70–71.