Рефугиум

В нижней части остатка человека располагалась мутная пластиковая конструкция примерно там, где должен был находиться живот и, вспомнив сказанное Зуун о том, что некоторые из этих трупов беременные, я понял, что именно вижу перед собой.

Внезапно раздались звуки рвотных спазмов, и мы всей группой как один уставились на Макса, который вполоборота опершись на стойку другого ряда извергал содержимое своего желудка на пол. Но никто не стал заострять на этом внимание, он слишком мало повидал, нас, видевших последствия деяний муров, прям по месту разделывавших иммунных этим уже не пронять. Хотя, если честно, виденное сейчас впечатляло, и судя по тому, как смотрели остальные, не меня одного.

– Она беременна, - не касаясь пластиковых конструкций, и, проведя рукой над тем, что язык не поворачивался называть телом, сообщила Зуун, вызвав очередной поток содержимого желудка Макса на пол. Но это не остановило её, когда Макс притих, Зуун добавила: - и плод иммунный.

И это был именно тот триггер, который вывел меня из общего оцепенения, заставив включиться аналитическую часть, задав уточняющий вопрос:

– Сколько ты чувствуешь иммунных плодов?

– Всего пять, трое примерно на таком же сроке, - Зуун ещё раз провела рукой над телом, - как здесь, недели три, может, четыре, я не сильно специализируюсь на таком аспекте знахарства, сами понимаете, потребности нет. Двое старше, полтора месяца и пять, - помедлив, сообщила она, но вдруг, как будто что-то забыв, добавила: - они тут все беременны и у всех, кроме этих, срок чуть больше недели.

– А на каком сроке знахарь может определить иммунный ребёнок или нет?
– задал я следующий вопрос, уже понимая, для чего служит эта ферма.

– У меня немного опыта, но я слышала, что сильный знахарь может определить чуть ли не через час после зачатия, сама не проверяла, не было возможности.

– Сжечь всех на хер, - вдруг рычащим голосом выдала раньше молчавшая Яся и через мгновенье добавила: - весь этот грёбаный стаб залить солярой по край стены и поджечь на хер, - не успокаивалась она, отчего Зуун переключилась на неё, подойдя и приобняв, а я взором увидел активацию знахарского дара.

– Как они поддерживают функциональность тел?
– когда Яся перестала сопеть, слегка успокоившись, спокойно и безэмоционально поинтересовалась Ки, - что с дарами, регенерация, - тезисно ещё добавив вопросов.

Зуун, вновь сделав шаг к капсуле, сообщила:

– Она тут тысяча триста двадцать четыре дня, это чуть больше чем три с половиной года, у неё шесть развитых даров и ни один из них ни разу не был активирован. Судя по всему, она сразу попала сюда, а здесь, - она шевельнула одну из трубок, - ей обеспечен максимально благоприятный режим, - при этом интонация была настолько грубой, что это не воспринималось как сарказм, скорее как приговор судьи.
– Правильный концентрат спорового раствора для быстрой регенерации и приведения организма к идеальному состоянию для следующей беременности, потом тест на иммунность, если что не нужное отросло подрезать и снова по кругу… - Макс вновь не выдержал, но на сей раз даже Зуун не прервалась, продолжив: - и таких тут, - она махнула рукой, подразумевая все ярусы и все стеллажи.

– А целесообразность такого подхода?
– вновь спросила Ки, - у них целая куча иммунных рабов и с каждой перезагрузкой немного, но они получают новых, с учётом предполагаемого внешнего периметра стандартных кластеров за стеной и корреляции перезагрузок, основываясь на том, что я и Шустряк разведали, оттуда прирост будет значительно больше, и нет никаких затрат. Я не вижу смысла в таком подходе.

– Ты как всегда прагматична, - прокомментировала успокоившаяся Яся, тут же, собравшись, спросила: - что по времени?

– Ещё семь минут, - вместо меня ответил Сарыч, сообщив через сколько в шлюз должен вернуться обработанный нами сотрудник.

– Так зачем всё это?
– неожиданно из за спины спросил Макс, прекратив выворачивать желудок на пол.

– Пока понятно лишь то, что им нужны иммунные, дети или зародыши, это точно не известно. Судя по времени, что здесь, - я запнулся, но продолжил, - это тело, процесс налажен и поставлен давно, вопросы только множатся с тех пор как мы попали на этот стаб, и пока что ответов мы не получим.

– А трясучка?
– перебил меня Макс, когда я уже хотел скомандовать движение к шлюзу.

– Кстати да, как насчёт трясучки?
– поддержал его Сарыч, посмотрев на Зуун, как будто та не может не знать ответа, и она не подвела, шокировав ещё раз.

– У неё, - она вновь указала на вскрытую капсулу, - уже больше трёх лет трясучка. В этот момент первой хотела что-то сказать Яся, да и я с Сарычем тоже, но Зуун подняла руку, давая понять, что знает, что мы хотим спросить, ответив на незаданный вопрос.
– Судя по всему, причина почему тело всё ещё работает, это подача спорового раствора принудительно в кровь. Сами понимаете, чтобы трястись нужно иметь нервную систему, а тут даже позвоночник перебуравили, - сообщила она то, что я не заметил, мозга также нет, я даже предположу, что ещё и препараты какие-нибудь вводят, так что данную проблему они обошли. Вот только способ этот скорее всего подходит лишь для такого состояния, - она вновь указала на тело.

– Всё, двигаемся на выход, - прервал я, - на всякий случай Ки всё засняла, если что ещё раз пересмотрим материал, серверного оборудования тут нет, лишь системы автономного жизнеобеспечения и мониторинга с передачей данных в сеть, так что информации больше чем есть мы не получим. Нужно выбраться и успеть отойти как можно дальше, пока есть скрыт, и выбираться с этого стаба.

Возражений не последовало, как и обсуждений, так что мы друг за другом направились к шлюзу, где уже через пару минут должен появиться тот, кто выпустит нас наружу.

Глава 20

Покинули злосчастный цех мы тем же акробатическим номером, что и попали в его чрево, разве что второй раз было проще. Яся, правда, не удержалась и, когда мы подходили к шлюзу, с размаху ударила по голове одного из взятых под контроль. Комментировать или как-то реагировать на её действия никто не стал, поскольку наше посещение объекта всё равно вскоре перестанет быть тайной, а выместить эмоции на одном из причастных хотелось даже мне.

Каких-либо изменений ни мой взор, ни дар Зуун не показали, так что мы в спешном порядке двинулись в направлении стены, которая в данный момент от нас находилась почти с другой стороны гигантского кластера внешников. Мы изначально знали, что добраться за один период действия скрыта не выйдет, поэтому предполагали, пережидать откат в лесном массиве с использованием маскировочных накидок внешников. Одну из них случайно протестировали при переходе Макса, дроны его не обнаружили, хотя, если за видеопотоком будет следить оператор, это не поможет.

– Шустряк, - едва мы вышли на небольшую прогалину без деревьев, Ки, нагнувшись, продемонстрировала на пальцах серый порошок, - похоже на аналогичный, что я уже наблюдала, разве что, может, цвет имеет незначительные отличия.

Тут же, не дожидаясь, она заставила собственный коммуникатор провести анализ материала и, прочтя состав, сообщила о том, что это аналогичное композитное вещество. Яся указала на трёхминутную задержку, а вот выражение лица Сарыча мне не понравилось. Напарник имел вполне конкретные предположения о назначении данного материала и я с ним был согласен. Как должна работать эта субстанция из твёрдых крупиц почти правильной геометрической формы было не ясно. Но то, что его рассыпали в связи с нашими поисками, понимали все.

К тому времени, когда скрыт Яси иссяк, мы удалились достаточно далеко, чтобы даже сфокусировавшись в направлении посещённого нами цеха, Зуун не могла там что-либо ощутить. Но, согласно её постоянному мониторингу, тревога так и не поднималась, а это не могло не радовать. Двигаться без скрыта было опасно, так что мы, пройдя ещё порядка семи километров, остановились в небольшой ложбине, где самая глубокая часть не превышала и метра, но для того, чтобы скрыться от сенсов, должно хватить. Тем более что лес тут, как и везде практически, не имел прорех в кронах, давая отличное укрытие от визуального обнаружения..