Ревизор: возвращение в СССР 32
Шрифт:
— Ну, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не пакостило, — улыбнулся я.
Москва. Гагаринский райком.
В пятницу, только появившись на службе, Володин велел помощнице немедленно вызвать к себе парторга Трикотажной фабрики «Луч».
Когда Кудряшов появился у него где-то через час, Володин попросил помощницу принести им кофе и плотно закрыть за собой дверь.
— Иван Степанович, до райкома дошли очень нехорошие сведения, — начал он. — Есть информация, что ваш главный инженер Головин, имея жену и двоих детей, завёл себе любовницу…
— Головин? — удивлённо посмотрел на него Кудряшов.
— Да, причем даже не свою ровесницу какую-нибудь. А по-барски, на молодое
— Во даёт… — немедленно осудил парторг, проклиная главного инженера, так подставившего его в глазах партийного руководства. Надежды на повышение таяли как лед на солнце…
— Такое поведение категорически нельзя игнорировать. Это никак не соответствует моральному облику члена партии и строителя коммунизма, которому доверили такую высокую должность.
— Понимаю, Герман Владленович, — с готовностью кивнул Кудряшов, догадавшись, что от него требуют реагировать максимально жестко, вплоть до того, что убрать Головина с должности. — А откуда эта информация поступила?
— Сигнал поступил, — недовольно ответил Володин, многозначительно посмотрев на парторга.
— Это понятно, — поспешно выставил ладони вперёд Кудряшов. — Но мне бы парткому как-то объяснить, откуда такие факты взялись?
— Так и скажешь: сигнал в райком поступил. Вот тебе адрес съёмной квартиры. Возьми кого-то из парткома и скажи, что велено проверить эту информацию. Возьмите фотографию Головина в кадрах, покажите соседям, соберите побольше сведений и о нём, о его визитах и о студентке этой!.. Что мне, тебя учить, что ли, как с аморалкой работать?
— Понял. Всё сделаем, — ответил Кудряшов. — Как срочно это надо?
— Вчера, — резко ответил Володин. — Соберёте собрание, озвучите факты, потребуете от Головина положить партбилет на стол и поставите перед руководством вопрос о его соответствии занимаемой должности. По поводу его любовницы. Все собранные материалы направить в МГУ, в Комитет комсомола. Они должны знать, что себе позволяет их комсомолка, студентка главного университета страны. Лично туда съездишь, предоставишь известные сведения и скажешь, что ситуация возмутительная и спускать такое на тормозах никак нельзя! И предупреди, что дело в райкоме на контроле, а то знаю я их…
— Всё понял, Герман Владленович. Сегодня же на этот адрес сходим.
Утром в пятницу к одиннадцати поехал на радио. Заглянул к Латышевой в редакторскую. Она так радостно поприветствовала меня, что я даже напрягся, чего это она? Неужели что-то новое придумали, чтобы меня припахать?! Но тут Александра, показав мне рукой на несколько мешков с письмами, попросила зайти за ними после записи.
— Обязательно зайду, — пообещал я и мысленно рассмеялся над своей реакцией. Ничего хорошего уже не жду, одни неприятности… Да и работой что-то загружен в последнее время так, что не продохнуть. С ностальгией вспомнил, как еще не так и давно искал возможности дополнительно подзаработать. А теперь любой заинтересованный взгляд в мою сторону от работодателей вызывает скорее нервный смех, который они ошибочно могут принять за радость, а также тревогу о том, осталось ли свободное место для записей в ежедневнике.
Латышева проводила меня в студию. Там уже работал за пультом знакомый звукорежиссёр. Помахал ему рукой и поприветствовал в микрофон несколькими фразами, пока он не показал мне большой палец вверх.
Вскоре примчался деятельный Николаев. Настроение у него было хорошее.
— Ну что? Дадим сегодня жару? — пожал он мне руку.
— Дадим, — улыбнулся я. — Что ж не дать?
— Ну начнём? — посмотрел он на звукорежиссёра. — Слава, как дела?
Тот жестом показал, что можно начинать.
Николаев традиционно поздоровался с радиослушателями и мной, представил меня и озвучил нашу первую тему.
Про Вьетнам я выступал уже так часто, что тему отработал на одном дыхании, едва Николаев успел
пару раз хоть вопросы мне задать. Описал бедственную ситуацию в стране после победы, одержанной над американцами. Сказал, что ситуация для вьетнамцев во многом похожа на ту, которая была в СССР в 1945 году, разрушения и жертвы огромные…. Американцы потерпели поражение и убрались, но миллионы погибли или ранены, огромные лесные территории уничтожены напалмом. И ещё долгие годы выжившие будут залечивать свои раны и оплакивать своих погибших… Тем не менее, вьетнамцам повезло, они сумели устоять под натиском американцев. Страшной ценой, но они отстояли свою свободу.Описал все те меры по щедрой помощи Вьетнаму, что оказывает СССР, и сравнил их с достаточно небольшой поддержкой со стороны ООН из-за огромного влияния США в этой организации. И рассказал и о том деморализующем влиянии, которое поражение во Вьетнаме оказало на США. Предрек в связи с этим внутриполитические сложности у американцев, которые к концу этого десятилетия перерастут и в экономические… Ну а что — мне несложно, я же помню, что так оно и было. В конце семидесятых инфляция была такая страшная, что казначейские обязательства выпускали под двадцать процентов, чтобы связать деньги надолго, уменьшив ее. Двадцать процентов в долларах, на долгий срок, только подумать! Прикинул, кстати, не озвучивая это миллионам зрителей, конечно, что надо будет вовремя подсказать о таком вложении и Эль Хажжам… Тот порекомендует серьёзным людям вложиться в эти финансовые инструменты, они потом будут благодарны. А в бизнесе иметь в должниках богатых и влиятельных людей очень полезно…
Довольный Николаев попрощался с радиослушателями. Мы сделали небольшой перерыв, попили водички и приступили к записи второй программы. Он со мной снова поздоровался, сказал, что сегодня гостем студии является студент МГУ Павел Тарасович Ивлев, я поприветствовал его и зрителей. Затем, после небольшой паузы, он дал отмашку стартовать с выступлением.
— Недавно вышел восьмой фильм про индейцев, сделанный в ГДР, — начал я. — Во многих из них снялся любимый актёр миллионов Гойко Митич и понятно, что мы все с нетерпением ждали продолжения индейской саги от студии Дефа. Почему же эти фильмы так популярны? Казалось бы, события там показаны столетней давности… Однако, если взглянуть на день сегодняшний, ничего же не поменялось. Всё так же американская нация считает своё мнение единственно верным и причиняет зло остальным народам мира. Конечно, не всё там так просто, правящие элиты США ничего не делают в ущерб себе. Все войны, что развязывают США под предлогом борьбы за демократию, на поверку оказываются борьбой за какие-либо ресурсы. Взять тех же индейцев. Они проиграли в своей праведной борьбе за Родину, потому что их было мало, а их земля представляла огромную ценность для белых поселенцев из Европы. Но хотя бы в фильмах нам хочется увидеть, как американцам дали отпор…
Эта тема очень понравилась Николаеву. Он неоднократно дополнял мои высказывания и был гораздо активнее, чем в беседе про Вьетнам.
Мы могли бы с ним вдвоём и несколько часов проговорить под запись, но двое больших часов на стенах студии не оставили нам такой возможности. Николаев с явным сожалением завершил нашу беседу, ещё раз представил меня радиослушателям и попрощался.
Мы попрощались с ним со звукорежиссёром и вышли из студии.
— Отлично поработали, — протянул Николаев мне руку на прощание. — А главное, быстро, — с многозначительной улыбкой подмигнул он, мы попрощались и пошли в разные стороны.
Чего он такой довольный? Небось, час поработал и до вечера свободен? — с легкой завистью подумалось мне.
Забрал мешки писем из редакторской, хорошо они не под завязку были наполнены. Не такие тяжёлые и нести удобнее. Сложил оба на заднем сидении и поехал в детский дом.
Директрисы на месте не оказалось, но мне быстро нашли её.
— Александра Мироновна, — начал я, поздоровавшись. — Хотел бы по поводу супругов Данченко поговорить… Что же вчера произошло? Такие достойные люди!