Ревизор: возвращение в СССР 32

Проводив парторга, Гусев тут же позвонил Луппиан, велел ей найти Быстрову и привести её к нему.

А я уже начал сомневаться в Ивлеве… Думал, ерундой мы с ним занимались, с письмом этим. Нет, все же он точно знает, что делает!

Гусев испытывал восторг человека, который, наконец, может расквитаться по старым долгам. Ему совсем не понравилось, как Регина Быстрова привлекла члена ЦК Комсомола, чтобы выкрутить ему руки. Кто ему тогда звонил… А, Алексей Дятлов. Ну пусть только еще раз позвонит и начнет командовать начальственным тоном — сразу ему сообщу, чем его креатура занималась в нашем университете. А еще лучше — при случае использую, чтобы выбить из него повышение, когда надоест тут, в МГУ, сидеть. Вряд ли он захочет, чтобы остальные члены ЦК узнали, что он всячески продвигал в МГУ комсомолку со строгим выговором, выбравшую стезю любовницы женатого инженера… За такое можно и самому вылететь из ЦК. Подумают, что он тоже пользовался услугами этой сладкой птички…

* * *

Из МГУ отправился в институт археологии. Первым делом встретился с Поздняковым. Вспомнилась наша с ним предыдущая встреча, когда он мне сообщил, что я за серьёзные деньги стал обладателем подделки, которой цена максимум сорок рублей в базарный день.

Затаив дыхание, ждал вердикта учёного, пока он рассматривал четыре моих новых приобретения.

— За серебряный рубль сколько отдал? — спросил он.

— Девяносто пять, — честно ответил я.

— Угу… А за остальные?

Честно назвал ему цену и остальных монет. Мне же надо понимать, дурит меня Некредин или нет?

— Ну, не дармовщина, конечно, — взглянул он на меня. — Я бы нашел и подешевле, но я же специалист, знаю, с кем можно поторговаться… Так что для любителя цена вполне пристойная.

— Рад, что в этот раз все хорошо, — с облегчением хмыкнул я, поняв, что и монеты натуральные, и антиквар со мной по-честному. — Алексей Сергеевич, учтите, если у кого-то будет потребность срочно продать редкие экземпляры в хорошем состоянии, то я смогу их быстро купить, если мне скидку нормальную сделают. Мало ли деньги кому срочно понадобятся… А я бы хотел достойную коллекцию собрать.

— Ну, буду иметь ввиду, — с интересом взглянул он на меня.

Отблагодарил его бутылкой коньяка и в отличном настроении пошёл к замдиректора института Литвинову. Он меня, разумеется, не ждал, но приветствовал довольно оживлённо. Поздоровались. Рассказал ему, на каком этапе у нас сейчас строительство музея в Городне.

— К концу года нам обещают уже полностью сдать объект, — продолжал я. — Надо уже заказывать портрет женщины и ребёнка из захоронения. Что там с нашими реконструкциями, не знаете случайно?

— Что-то я закрутился, — смутился он. — Я узнаю сегодня, в крайнем случае, завтра. По идее, они уже должны быть готовы.

— Отлично, — обрадовался я. — Тогда, позвоните мне, пожалуйста. Надо же художников уже подключать… Им же тоже время надо, полотно-то будет монументальное, в полный рост, да ещё и в увеличенном масштабе.

— Смотрю, вы серьёзно решили к этому вопросу подойти? — уважительно кивнул он, видимо, прикинув, сколько это будет стоить.

Выйдя из Института археологии, решил съездить на камволку, а то с апреля у них не был. Надо узнать, как там у них дела?

* * *

Румыния. Бухарест.

В понедельник с самого утра Андриянов и Белоусова отправились к организаторам конкурса. Антон проявил чудеса организаторского таланта, выбив для Валерии Николаевны большой двухтумбовый стол и два добротных стула. К началу торжественного открытия конкурса они уже во всеоружии встречали гостей и участников в большом холле, совсем недалеко от столов регистрации участников. Пройти мимо них было невозможно, несколько десятков советских книжных новинок привлекали внимание посетителей и возле них всё время толпился народ, перелистывая новые издания. В советской Румынии русский язык преподавали в школах, так что смотрели книжки не только ради картинок…

Ещё в самолёте они обсудили между собой план работы. Андриянов взял на себя организационную часть, а представлять потенциальным читателям книги предстояло Валерии Николаевне и Галие, когда та со своим парикмахером вылетят из соревнований.

— К сожалению, я на этом месте буду совершенно бесполезен, — подвёл он обоснование под тот факт, что не собирается сидеть за столом с книгами. — Я никому, ничего не смогу сказать по представленным у вас новинкам.

— Ну, надеюсь, нам с вами недолго придётся вдвоём тут отбиваться, — улыбнулась ему Белоусова. — Не возьмёт же Земченко опять первую премию. Это, всё-таки, Европа!

Она произнесла слово «Европа» с таким пиететом и придыханием, мол, куда там какому-то Земченко до европейских мастеров?

В понедельник ей пришлось часа четыре провести за столом в фойе, пока шла церемония открытия и концерт. Андриянов исправно отпускал её на короткие перерывы, приносил кофе из буфета и пирожные. Первый день работы не показался им обоим слишком утомительным.

* * *

Москва. МГУ.

Ничего себе! — думала Луппиан. — Быстрова доигралась-таки… Ну, этого и следовало ожидать!.. Хотя, вот так, чтобы до райкома партии дошли вести о её похождениях — это же умудриться надо было!

А чего я, собственно, удивляюсь? Она даже не смутилась, когда её Гусев спросил, кто ей квартиру съёмную оплачивает? В глаза ему смотрела пренебрежительно и чуть ли не смеялась, мол, сам-то ты так не можешь? Это она зря, конечно. Гусев так разозлился, что велел поставить на собрании вопрос не только об её исключении из комсомола, но и перед деканатом о целесообразности её дальнейшего обучения в МГУ…

* * *

Регина была уверена, что Гусев не посмеет тронуть её после того, как Юра через свои связи показал ему его место. Но Луппиан объявила комсомольское собрание факультета после пар и велела конкретно ей быть в обязательном порядке.

Заметив на лицах собирающихся в зале после пар комсомольцев весёлые улыбки, Регина подумала было, что и в этот раз поговорят, объявят может быть снова какой-нибудь выговор, и на этом всё закончится.

Но зал ошарашенно притих, когда Луппиан начала озвучивать факты.

— В комитет комсомола МГУ обратилась партийная организация одной московской фабрики. Им стало известно, что комсомолка нашей первичной организации Регина Быстрова является любовницей их женатого сотрудника, имеющего двоих детей. Быстрова живёт на съёмной квартире, которую ей оплачивает её любовник. Получает от него дорогие подарки, дефицитные продукты, букеты цветов в любое время года и так далее. Быстрова припеваючи живёт за чужой счёт, отнимая при этом деньги от семьи и от детей своего любовника. Учитывая, что у Быстровой уже есть строгий выговор от сентября прошлого года, предлагаю собранию рассмотреть вопрос об исключении Быстровой из комсомола, а также обратиться в деканат о целесообразности её дальнейшего обучения в университете. Считаем, что девушке с таким аморальным взглядом на жизнь, нечего делать в главной кузнице кадров Советского Союза!

Зал удивлённо загудел. Взгляды, которые ловила на себе Регина, совсем не были сочувствующими, в лучшем случае, на неё смотрели с удивлением и любопытством. В худшем — с презрением и осуждением.

Началось голосование. Луппиан не стала делить вопрос об исключении из комсомола и из университета на два раза, голосовали одновременно. Против её исключения не голосовал никто. Были воздержавшиеся. Их даже набралось полтора десятка, но против целого факультета это капля в море.

Её исключили, потребовав тут же отдать комсомольский билет. Не ожидавшая такого Регина потрясённо смотрела в одну точку, пытаясь понять, кто за всем этим стоит? Слёз не было. Было одно единственное желание — найти обидчика и отомстить.