Ревизор: возвращение в СССР 37

Майор кивнул, и Ахмад пошёл искать нужную палату. Ему повезло, Поля как раз стояла у окна.

Ждала меня, — догадался он и замахал ей рукой.

Палата была слишком высоко, чтобы сильно разговаривать. Ахмад просто крикнул, что любит ее, так она сразу ему палец, прижатый к губам, показала, хоть и была очень довольна услышанным. Лицо, конечно, изможденное у жены было, но глаза светились радостью. Пообщались жестами несколько минут, и Поля махнула ему, чтобы он шёл на работу. Милиционеры, как обещали, доставили его на работу, поздравили ещё раз с рождением сына и уехали. Приятно впечатлённой помощью с их стороны Ахмад пошёл на завод.

В портфеле у него было три бутылки водки — надо же и на работе тоже проставиться. Но сам он решил практически не пить, было стыдно — вдруг снова тот же патруль ГАИ попадётся на пути домой? Обещал, надо своё слово держать…

В обед он ещё сбегал на почту и дал две телеграммы. Одну — своей родне в Чечню. Вторую — Эльвире в деревню Коростово.

Интересно, кто из моих родичей и когда сможет приехать в Москву отпраздновать рождение сына? — думал он, возвращаясь на завод.

* * *

Берлин

Дежурить в фестивальном «клубе» Советского Союза мне откровенно понравилось. Как логично было ожидать, клуб советской делегации вызывал очень большой интерес. Все стены были обвешаны плакатами на разных языках мира, оповещавших о самых значимых достижениях СССР. Народ шел валом, но конечно же, тут я был не один, нас тут было человек двадцать пять молодежи, что работали с людьми. Было и несколько человек среднего возраста, в костюмах, но они разговоры с посетителями не вели и в целом особо старались не отсвечивать. Впрочем, я догадывался, чем они тут занимаются…

К каждому желающему поговорить об СССР тут же подходил один из нас, чтобы ответить на все его вопросы о Советском Союзе. Больше всего сложностей, конечно, возникало, когда подходил какой-нибудь иностранец, не знающий русского языка. Человек десять из нас знало иностранные языки, остальные по большому счету нет. Потому как одно дело уверять, что ты знаешь иностранный язык, поскольку учил его в школе и в университете, а другое дело свободно на нём беседовать с иностранцем. Ну и, конечно же, акцент тоже имел огромное значение. Парень, который только что уверенно беседовал с британцем, только беспомощно развёл руками, когда к нам пришёл индус. Он просто не понимал почти ничего из того, что тот говорил. А ведь тот тоже носитель английского языка… Просто акцент чудовищный для нашего уха.

Ну и были также иностранцы, которые приходили, считая, что они знают русский язык, потому что учили его несколько месяцев, и упорно пытались добиться понимания от одного из нас, разговаривая на нём… Ну-ну, оптимисты. Русский язык один из самых сложных в мире. Уникумов наподобие Аиши, которые несколько сложных языков почти играючи выучили, я в расчет не беру, а обычному человеку его надо несколько лет учить со всем старанием…

Особых трудностей иностранцы, разговаривающие на английском со своим особенным акцентом, не вызывали только у меня и одного парня из МГИМО. Дмитрий Павленко, неплохой парень родом из Минска, перевелся на второй курс. Так что всех индусов, португальцев, австралийцев и испанцев, наши товарищи скидывали на него и на меня.

Правда, под самый конец припёрся-таки один англичанин с безупречным акцентом из Кембриджа. Вот только он оказался сотрудником Би-Би-Си и начал задавать всякие вопросы с подковыркой про демократию и права человека. И очень быстро перешёл в разговоре с Дмитрием на русский язык, который оказался у него практически безупречным. Невольно прислушался к его беседе с моим напарником из МГИМО, и понял, что того надо выручать. Тот вообще было видно, что понятия не имел, как надо правильно отвечать на всякие скользкие вопросы. Завалит же разговор… А провокатор из Би-Би-Си специально говорил как можно громче, чтобы случайные слушатели могли убедиться, как уверенно он доминирует, обличая Советский Союз в нарушении прав человека.

Подошёл к ним, вклинился в беседу.

— Скажите, — спросил британца, — а права человека и свобода слова подразумевают, что любые темы, связанные с нарушением прав человека и демократии подлежат освещению на крупных радиостанциях Великобритании?

— Да, конечно, — уверенно ответил тот.

— А подскажите, пожалуйста, когда в последний раз на вашем радио была передача по поводу нарушения прав человека британскими колониальными властями на территории бывшей Британской империи? Когда люди последний раз могли услышать от вас, как, к примеру, на территории Индии в XIX веке вы уморили десятки миллионов людей голодом, вывозя продовольствие на продажу за пределы страны? А когда можно было услышать передачу про то, как миллионы ирландцев умерли от голода, когда были колонией Британской империи? Вы наверное и сами знаете, но могу напомнить, что в девятнадцатом веке большей частью плодородных земель Ирландии владели британские лорды. Они выращивали на них пшеницу, вывозили за рубеж, зарабатывая миллионы фунтов стерлингов, а несчастные ирландцы были вынуждены питаться только картошкой. Их даже в Британии так и называли насмешливо — картофелееды. Её, к сожалению, не хватало на всех, и миллионы ирландцев умерли голодной смертью, а еще миллионы были вынуждены бежать со своего острова, спасаясь от голодной смерти. Именно поэтому сейчас в Соединённых Штатах Америки такая огромная диаспора ирландцев. Или вы хотите сказать, что они от хорошей жизни уехали из Ирландии на чужбину?

— Конкретно по этим темам передачи? — впервые нахмурился до этого цветущий британец.

— Ну да. Вы же тут только что обвиняли Советский Союз в различных мелочах. И ни одна из тем, что вы поднимали, не была связана с голодной смертью наших граждан. А тут десятки миллионов людей, которых ваша хвалёная Британская империя заморила голодом до смерти… Так вы можете уточнить, когда можно было последний раз услышать передачу про это на Би-Би-Си?

— Нет, не могу, — вынужденно ответил британец. По его лицу было прекрасно видно, что про все перечисленные мной факты, он, имея прекрасное образование, конечно же, в курсе.

— Но передачи про якобы происходящие нарушения прав в Советском Союзе идут у вас практически каждый день. Получается, что бревна в своём глазу вы не замечаете, а вот соринку в нашем глазу ищите беспрестанно. Как вы считаете, может ли это быть связано с тем, что ваше Би-Би-Си получает крупные суммы на свою деятельности от британского правительства? Или вы просто считаете, что это частная инициатива вашего собственного руководства?

В таком духе мы беседовали с ним ещё минут пять. И быстро выяснилось, что он совершенно не готов к такому спору, в котором я постоянно привожу исторические факты. Наверное, я первый человек, который столь напористо стал закидывать его неприглядными фактами из истории его собственной страны. Постепенно его голос стал гораздо менее громким, чем ранее, а вот я, наоборот, не стеснялся разговаривать как можно громче, переняв его манеру. Лицо британца раскраснелось во время нашего спора. А потом он и вовсе фактически сбежал, заявив, что куда-то уже опаздывает.

Он отошёл метров на пятнадцать, оглянулся потерянно на меня, и все наши начали мне аплодировать. К аплодисментам присоединилась и часть наших гостей, знавших русский язык и симпатизировавших СССР.

— Ловко ты его отбрил, — с благодарностью глядя на меня, сказал Дмитрий. — Выручил ты меня. А то он как насел… Я и не знал, что ему сказать, чтобы он отцепился. Откуда ты столько всего знаешь про Британскую империю? Ты же говорил, что ты студент экономического факультета МГУ?

— Да просто хобби у меня такое, подрабатываю понемножку, вот и нахватался.

— И где можно подрабатывать, разжившись такими знаниями?

— На радио выступаю и в одной из газет изредка своей статьи печатаю.

— Вот оно как! А что ты мне сразу об этом не сказал?

— Ну, сам подумай, как бы это выглядело? Встречайте Павла Ивлева, видного корреспондента радио и газетного журналиста? Тем более не так долго я этим и занимаюсь. А здесь я, как и ты, участвую в качестве студента.

— Понятно, — задумчиво сказал Дмитрий. — Скромный, значит. Спасибо тебе еще раз!