Рейд в опасную зону. Том 1

Недоверчивые взгляды, молчание, будто бетонная стена. Местные боятся. Не нас, нет — кого-то другого. Моджахеда.

— Сколько ещё домов? — шепчет Сашка, стоя за моей спиной.

— Семь, — Я протираю лоб, утирая пот.

Мы заходим в очередной двор. Хозяин, сухощавый старик в длинном халате, суетится, стараясь не смотреть в глаза. Женщина лет сорока за его спиной едва дышит. Двое детей жмутся к матери.

— В доме кто-то есть? — спрашиваю, следя за каждым движением старика.

— Никого, — отвечает он, торопливо мотая головой.

Сашка в это время проверяет сарай. Стук ног, шорох — и он появляется на пороге.

— Чисто.

Мы двигаемся дальше, напряжение растёт.

В одном из домов замечаю мужчину. Лет сорока, крупный, борода аккуратно подстрижена, руки мозолистые, но взгляд — твёрдый. Он первый в кишлаке встретился нам с таким уверенным тяжелым взглядом. Все остальные перепуганные насмерть.

Внезапное вторжение нашего вооруженного отряда — и зачистка кишлака, тот ещё нагоняет шорох на местных. Тем более — присутствие в кишлаке моджахедов.

Неизвестно, чего ждать.

Мужчина пытается казаться частью семьи, сидит за одним столом, но его глаза выдают. В них нет родства.

— Кто это? — спрашиваю у старшей женщины.

Она опускает взгляд, руки дрожат. Мужчина поднимает голову, отвечает вместо неё.

— Я муж её младшей сестры. Гость.

Сашка прищуривается, замечает, как один из детей нервно оглядывается на мать, а та делает едва заметный жест рукой, словно пытаясь его успокоить.

— Где сестра? — продолжаю я.

— В другом кишлаке, — спокойно отвечает мужчина. — С утра уехала на базар, осталась ночевать у родственников.

Голос ровный, но слишком гладкий, будто натренированный.

Мы переглядываемся с Сашкой. Мужик явно вызывает подозрение.

— Гость, значит? — Сашка подходит ближе, встаёт за его спиной. — А почему твоё лицо мне знакомо?

Мужчина напрягается, но быстро берёт себя в руки.

— Ты ошибся.

— Ошибся, говоришь? А может, ты объяснишь, почему в этом доме все смотрят на тебя, как на чужака?

Ответа нет.

Женщина замирает, а дети начинают плакать.

— Молчишь, значит? — я делаю шаг ближе. — Боятся тебя, вот что. Боятся сказать. А может, нам тебя проверить?

Мужчина вскакивает, хватает табурет и бросает в Сашку, но я мгновенно направляю автомат.

— Стоять!

Сашка уже скручивает его, на пол падает нож — длинный, кривой, с чёрной рукояткой. Точно не кухонный.

— Ну, попался, друг, — усмехается Сашка.

Выворачиваю ему ладонь. На указательном пальце — мозоль от спускового крючка.

Сашка отдергивает на плече одежду. На плече синяк от выстрелов из оружия.

— Ну что, рубаху будешь снимать, ясное дело- на спине след от ремня оружия. Или сам признаешься? — сурово говорю я.

Молчит, глядя исподлобья. Взгляд ровный, не моргает, привык замирать, прицеливаясь.

— Ну, что стрелок, брать мы тебя будем! — говорит прапорщик Колесников, связывая руки моджахеда.

Закончив, начинает связывать ему ноги.

— Не, этого надо упаковывать по полной! Так и норовит чего-нибудь учудить.

Моджахед стоит, как статуя, не шевелится.

Сильный у мужика характер, ни руки не дрожат, ни сам. Одно слово — стрелок.

Мы обыскиваем дом. В тайнике под кроватью находим автомат и патроны.

Всё ясно.

Женщина начинает плакать, но ничего не говорит. Слишком боится.

— Отвести его к пленным. А с остальными здесь разберёмся позже, — приказываю я.

Мы выходим из дома.

Кишлак снова затихает.

Но где-то в этом молчании остался ещё один — четвёртый. Сказали, что здесь их всего трое.

Но нет, мы не нашли то, что искали.

А значит, есть еще один.

И я уверен, он уже знает, что мы идём за ним.

Парни вытаскивают «гостя» из дома и отправляются к остальным пленным.

— Оттащим, присоединимся к вам.

В голове вертится одна мысль.

Они все окопались в кишлаке, значит и четвертый где-то рядом. И этот где-то — всего несколько шагов от нас.

— Документы ищем. Такие, чтоб сразу всё понятно стало, — бросаю в рацию Свиридову — командиру второй группы. — У вас как дела?

— Принято, Беркут. Идем по их следу. Но пока не обнаружили.

— Понял. Скоро присоединимся…

Но сейчас мы продолжаем прочёсывать кишлак.

Время будто сгустилось, каждый двор — как чёрный ящик, куда заглядываешь с опаской. В одном дворе пахнет свежеиспечённым хлебом, в другом — дети плачут, забились по углам.

Всё это привычно, но одно настораживает — в глазах у людей — не просто страх, а настоящая паника.

Наконец, подходим к дому, что стоит на отшибе. Большой солидный дом. На пороге мужчина лет пятидесяти, с серым лицом и почти чёрным взглядом.

— Вы к кому? — спрашивает он, словно нарочно отводя глаза.

— К тебе, — отвечаю и прохожу во двор.

За мной следом Сашка.

Мы заходим в дом. Внутри полумрак, запах свежего табака. Всё как обычно, но настораживает один момент. Старый, потрёпанный ковёр, который выглядит неуместно на полу, диссонируя с добротной обстановкой в доме.

— Саш, поднимай, — киваю я.

Сашка хватает ковёр, а под ним — люк.

— Вот оно что! — говорит он с усмешкой.

Мы открываем люк, а там — не просто тайник. В глубине яма, обложенная досками, а в ней — тот самый, кого мы ищем.

Моджахед даже не пытается сопротивляться, просто смотрит на нас с ухмылкой, как будто мы тут для его развлечения.

— На выход! — говорю, направляя автомат.

Он вылезает, не проронив ни слова.

— Что в тайнике? — спрашивает Сашка, и мы начинаем обыск.

Первое, что бросается в глаза, — карта. На ней красными линиями отмечены наши караванные пути и точки засад.

— Где взял? — спрашиваю, глядя прямо ему в глаза.

Молчание.

Затем находим ещё одну папку. В ней — схема предстоящего штурма Панджшерского ущелья, полный план операции, с указанием точек сбора, маршрутов и даже примерного времени выхода.