Рейд в опасную зону. Том 1

— Здесь они шли, — говорит тихо, едва поворачивая голову.

Я смотрю туда, куда он указывает. На первый взгляд — обычный каменистый склон. Но когда подхожу ближе, замечаю, как края одного из камней слегка примяты, а рядом — тонкая полоска песка, будто кто-то скользнул сапогом.

— Точно? — уточняю я.

— Точно, — Баяр кивает, потом проводит пальцем по краю следа. — Тяжелая нога. Несут груз.

Я киваю. Значит, снаряга у них. Плохо. Моджахеды налегке и так опасны, а с грузом — значит, могут быть и пулемёты.

Впереди ущелье. Тесное, узкое, с обрывами и выступами.

Ущелье будто сдавливает нас с двух сторон. Тишина такая, что слышен каждый камешек, скатившийся с ботинка.

Коршунов по-прежнему идет сзади, молчит, но я чувствую его взгляд, он прожигает мне спину. Напряжение между нами — как натянутая струна. Хочется обернуться, но я не делаю этого.

Гусев уверенно шагает, держа автомат наготове. У него вид, будто он всегда на войне. Колесников, как всегда, бурчит что-то себе под нос, наверняка очередную армейскую байку. Это его способ не сойти с ума от тишины.

— Здесь был привал, — вдруг произносит Баяр и останавливается.

Мы окружаем место. Камни сложены так, что образуют небольшое укрытие от ветра. На песке следы костра — не угли, но темное пятно, а рядом остатки пепла.

— Пятеро, — говорит Баяр. — И еще пятеро.

— Как определил? — спрашивает Колесников, поднимая бровь.

Баяр не отвечает сразу.

Вместо этого берет тонкий прутик и начинает водить им по земле, — Вот — пять крупных следов. Сапоги. Это моджахеды. А рядом чуть меньше вдавились –это ваши.

— Срочники, — киваю я, сжимая зубы.

— И здесь, — он поднимает крошки хлеба. — Небольшие крохи, значит, ели впроголодь.

Я сжимаю кулак. Пятеро наших пацанов, восемнадцати лет от роду, и они держат их в плену. Наверное, и не кормили вовсе.

Дорога становится круче. Камни коварные, скользкие, и, если не смотреть под ноги, можно свернуть лодыжку. Ветер усиливается, приносит песок, который забивается в глаза и рот. У нас с собой только два литра воды на пятерых, поэтому пьем по капле.

Гусев спотыкается на одном из уступов, падает, но быстро поднимается. Я вижу, как он стирает кровь с ладони. Коршунов идет за ним, будто специально замедляя шаг. Мне это не нравится.

— Коршунов, двигайся! — бросаю я через плечо.

Он молчит, но ускоряется.

Баяр останавливается резко, поднимает руку. Мы мгновенно замираем. Я вижу, как его пальцы указывают на вершину склона.

— Там, — шепчет он, не поворачивая головы. —

— Что случилось? — спрашиваю я.

Он мотает головой, но не отвечает. Вдруг останавливается.

— Слышите? — говорит шепотом.

Все замолкают. И тогда до меня доносится тихий звук — шелест, как будто кто-то движется впереди.

Я подаю знак — укрыться или залечь.

Но не успеваем — откуда-то слева раздается выстрел.

Баяр падает на землю, а я чувствую, как адреналин вспыхивает внутри.

— Засада! — кричу я, бросаясь за укрытие.

Впереди мелькают тени. Это моджахеды…

Глава 26

Я прижимаюсь к камню, обмениваюсь взглядами с Колесниковым. Он кивает, достает бинокль и медленно поднимает его.

— Есть. Двое, — шепчет он.

Я делаю знак, и мы начинаем медленно обходить место, прижимаясь к земле. Коршунов снова медлит, но я не останавливаюсь, времени на разборки нет.

Выстрел. Пуля попадает в камень в двух метрах от меня, срывает щепки.

— Засекли! — кричит Гусев, открывая огонь в сторону вершины.

Мы рассыпаемся веером. Колесников ложится, достает гранату, аккуратно поднимает взгляд.

— Держи позицию, Беркут, — шепчет он и бросает гранату.

Раздается взрыв, эхом разносящийся по горам. Пыль и обломки камней летят в разные стороны.

Я вскакиваю, бегу вперед, прикрываясь огнем. Гусев и Колесников бегут следом. Баяр остается за нами вместе с Коршуновым.

Нам удается уйти от преследователей. А скорее, они сами нас оставили.

Интересно, почему?

Значит, по всей дороге разбросаны ловушки для нас. И скоро дадут о себе знать. Надо быть начеку. Впрочем, здесь вообще расслабляться не приходится.

Мы продолжаем идти по следам, словно по нитке, протянутой через лабиринт. Ветер усиливается, поднимая мелкий песок и стукая камнями.

Вдруг Баяр резко останавливается, его рука взлетает вверх, словно невидимый сигнал.

— Снайпер, — шепчет он, чуть качнув головой в сторону склона.

Все сразу прижимаются к камням. Колесников замирает позади, прикрывая нас с автоматом наперевес. Гусев, наш штатный снайпер, тут же вытаскивает свою винтовку и прячется за ближайший валун.

— Где он? — спрашиваю, ползком двигаясь к Гусеву.

— Чуть выше скалы, видишь выступ? — Гусев указывает пальцем, не отрываясь от прицела.

Я смотрю в бинокль. Там, среди расщелин, что-то блестит — линза оптики. Этот блеск и выдает его позицию.

— Умный гад, — цежу сквозь зубы. — Хорошее место выбрал.

— Умный, но мы умнее, — ухмыляется Гусев, говорит почти шепотом.

— Ложным его вытянем, — решаю я.

Гусев кивает.

Я встаю на четвереньки, выдыхаю, потом резко высовываюсь из-за валуна, целясь в сторону снайпера.

Выстрел!

Пуля с визгом проносится мимо, срывая кусок камня в метре от моего лица. В голове гул, адреналин зашкаливает.

— Есть контакт, — говорит Гусев, его глаз прилипает к прицелу. — Сейчас я его сниму.

Сердце колотится, как молот, но я сдерживаю себя, снова прижимаюсь к валуну, ловлю воздух. Теперь весь расчёт на Гусева.

— Ну, давай, Гусь, — шепчу себе под нос.

Проходит секунда, потом две. Слышу, как Гусев медленно выдыхает. Выстрел. Его пуля уходит точно в цель.

— Убит! — Гусев отрывается от прицела, с облегчением качает головой.

— Уверен? — спрашиваю, осторожно выглядывая.