Рейд в опасную зону. Том 1

— Твою мать! — выдыхает Сашка. — Да это же…

— То самое, — перебиваю его. — Они знали, за чем пришли.

Моджахед ухмыляется, будто наслаждается моментом.

— Кто? — резко спрашиваю.

Снова молчит.

Мы вытаскиваем его на улицу. Хозяин дома стоит, опустив голову, а женщина и дети жмутся к стене.

— Знал? — спрашиваю его.

Тот качает головой, но взгляд его пустой, ничего не счесть. Они боятся не нас — его. И при нём ничего не скажут.

— Его тоже с собой, — командую, показывая на хозяина дома.

— Он ничего не сделал! — в слезах женщина бросается ко мне и виснет на руке.

— Уберите! — киваю своим ребятам.

— Отпустите его! — кричит она на весь двор.

Женщину отцепил от меня лейтенант Панин.

Теперь всё встало на свои места.

— Муж не виноват! Они сами пришли… Всё своё принесли с собой.

— Мама! Мама! — кричат перепуганные дети.

Я резко разворачиваюсь к хозяйке.

— Если муж не виноват — его отпустят. Мы должны разобраться.

Женщина рыдает, заламывая руки.

— Ты не веришь, что он невиноват? Или не веришь, что мы его отпустим?

Женщина вытирает слезы.

— Когда вы его отпустите?

— Через пару часов… Если невиновен, вернется домой.

Женщина недоверчиво смотрит на меня, но я уже спешу к своему отряду.

Надо назначить, кто из наших останется охранять пленных. Кто будет проводить допрос моджахедов и задержанных местных.

Мы возвращаемся в тот дом, где поймали первого моджахеда. Спонтанно там организовался штаб. В доме не было никаких ребятишек. Зато — большойподвал, где содержали пленных.

Карты и документы — у нас. Я их складываю к себе. У меня будет надежнее.

Ловлю на себе взгляд Олега.

— Беркут, давай я останусь тут за старшего, — впервые за время выполнения задания, — подает голос Коршунов.

Я застываю.

Хотел назначить другого.

А тут вдруг Олег Коршунов с собственной инициативой.

— Коршун, ты разведчик, пригодишься нам там. Надо выслеживать ушедших в горы.

Он странно смотрит на меня, будто я ему планы ломаю. Неприятный холодок ползет по позвоночнику.

Что за…!

— Коршун, отсидеться тут решил. Ноги что ли натёр? — усмехается Сашка.

Чувствую, Колесникову тоже не понравилось решение Олега.

— Я ж тебе говорил еще в части — сапоги надевай! И портянки учил наматывать. Ты меня не слушал. Теперь вот мучайся, топай вместе с нами.

Десант не будет ныть из-за портянок.

Тут что-то другое.

— Лейтенант Панин, остаешься за главного! Бери себе любого бойца, — командую я. — Допросить всех задержанных. Местных, кто невиновен — отпустить. За моджахедов отвечаешь головой. Ни одного не должен потерять.

— Есть, товарищ командир! Мне бы двоих. Начнут пленные до ветру проситься, нужен сопровождающий.

— Без проблем, бери двоих. Питание для себя и пленных добудете у местных.

Кивает.

Мы собираемся в дорогу.

Сашка уже готов. Патроны пересчитал, рюкзак проверил, нож на месте. Остальные тоже молча подтягивают ремни, закрепляют гранаты. Никаких лишних слов.

— Беркут, о чём думаешь? — тихо спрашивает Колесников.

— О чём? — усмехаюсь. — Молюсь, чтоб не опоздать.

Едва успеваем собрать всё нужное, как в рации раздаётся хриплый голос Свиридова.

— Беркут, срочно сюда! У нас полный коллапс! Двоих закрыли тут в кишлаке неподалеку. Остальных уводят с собой в горы. Подтягивайтесь, пока срочников не пустили в расход…

Глава 24

— Принято, выдвигаемся. Держитесь, — отвечаю коротко и смотрю на ребят.

Мы покидаем кишлак быстро и бесшумно, как тени.

Добираемся до машины без происшествий. Водитель везет нас в сторону гор.

— Всё приехали, — говорит он спустя два часа. — Дальше дороги нет.

УРАЛ остаётся на месте — дорога резко обрывается. Идём по руслу пересохшего арыка, где наши следы смешаются с пылью. Каждое движение — выверенное, каждое дыхание — приглушённое.

— Тихо, стоп! — шепчу, поднимая руку.

Все замерли. Впереди, за поворотом арыка, слышится еле уловимый звук — словно треск ветки или шаг по камням. Я делаю знак. Ребята расходятся веером, мы с Колесниковым обходим справа.

На небольшом выступе сидит моджахед, курит, автомат лежит на коленях. Сашка тихо достаёт нож, но я качаю головой — нет.

— Он должен остаться живым, — хрипло говорю я.

— Беркут, я не стал говорить при ребятах. Но ведь был приказ — всех ликвидировать.

— Не могу объяснить тебе сейчас. Но мы никого не будем убивать… на этот раз.

— Я прапор, мне все равно. А ты старлей, с тебя погоны снимут за невыполнения приказа.

— Приказ был — первое — документы добыть — они у нас. Второе — срочников спасти, тех, кто жив остался. А вот с этим пока туго.

— Моджахед донесёт до своих, — бросает Колесников.

— Не донесет, он с нами пойдет.

Сашка смотрит на меня удивленно. Но больше ничего не говорит.

Моджахеда берем бесшумно, он даже ничего не успевает понять. Связываем веревкой руки.

— Пошёл! Вперед! — толкает его дулом автомата десантник.

— Осторожно. Не застрели. Он нам нужен живой! — говорю я.

Подходим к месту, где засел лейтенант Свиридов со своей группой. Два часа пути по раскалённой земле, и, наконец, видим их в небольшой лощине. Свиридов, измазанный в пыли, машет рукой, подзывая нас.

— Двое внутри кишлака. Срочники — там в самом большом доме — моджахеды их держат как заложников, но долго не будут тянуть. Мы как раз ждали вас.

— Что узнали о кишлаке? — спрашиваю, присаживаясь рядом.

— Домов пятнадцать. Самая большая лачуга — у старейшины, там, скорее всего, база. Собаки нет, Но дин из моджахедов ходит чётко — патрулирует единственную улицу кишлака.

— Почему до сих пор не освободили срочников?

— Разведкой занимались. Здесь и там. Готовились.