Режим бесконечной функциональности

Павел углубился в лес и решил идти не заявленным маршрутом, а параллельно ему с интервалом в километр. Если парни из отряда действительно мертвы и из их голов извлекут карты, то по старому маршруту он далеко не уйдёт.

Он не знал, насколько частота работы карты отличается от частоты мозга. И как можно её уничтожить, но при этом не задеть мозг тех, у кого её нет. Но он помнил Брэдли, будто жарящегося изнутри, и как они с Ральфом держали мальчишку вдвоём, стараясь не переломать ему руки и ноги, а у того белки глаз наливались кровью.

Павел вышел к контрольной точке через девять часов и затаился неподалёку от намеченного места, выискивая противников или сослуживцев. За время движения он успел обдумать сложившуюся ситуацию, а в особенности то, что руководил отрядом не сержант. Поэтому вставал закономерный вопрос: знал ли тот, что посылает их на убой? И если да, то ждут ли Павла на Базе?

Едва появится доступ к связи, он передаст всю информацию в Академию. Он не собирается быть одним из тех, чья голова слетит.

Павел поднялся с земли через час ожидания и пошел на марш-бросок к новой контрольной точке, уже уверенный, что, кроме него, никто не выжил.

Карта местности, которую им выдали, была схематичной, спутников-шпионов здесь уничтожали при малейшей угрозе, а последнего работника, которого удалось завербовать, повесили полгода назад. Он был уверен, что при приближении к объекту каждый квадратный метр площади будет утыкан высокочувствительными микрофонами, тепловизорами и датчиками излучения, поэтому жалел, что не взял личный маскхалат. Он не лазил по деревьям, а больше зарывался в землю, через ДУК определяя координаты, делая записи и дублируя всё в систему.

Чтобы выбраться с планеты, нужно добраться до «отстойника» либо до любого места со скоплением машин. Павел старался даже не думать, сколько макулатуры отчетов ему придётся сдать, если он выберется отсюда живым.

К двум часам ночи следующего дня он вышел к служебной станции, с готовыми картами местности, уставший и провонявший потом.

Машины прилетали на планету, останавливались на КПП и после проверки влетали под внешний купол. Служебная станция напоминала любую Базу и была также отделена куполом и тремя слоями переходов. Два грузовых въезда для дальняков находились за пределами основной территории. Он прополз по всему периметру, считая вышки, камеры, пункты охраны, цеха и ангары. Все прилетающие машины не пускали дальше второй контрольной линии, «красной границы». Но ему туда и не нужно. Ему нужен был любой грузовой дальняк.

Транспорт начал летать в пять утра по земному времени, первый дальняк пристыковался задом и опустился на землю. К нему тут же подкатили роботы-погрузчики. Павел заметил только одного человека, который следил за разгрузкой и проверял документы водителя. После того, как двери были закрыты, водитель забрался в кабину, и машина стала подниматься. Он прикинул расстояние, засёк время и остался лежать на месте. Он стал осматривать небо, но лишь через полчаса показалась новая машина.

Павел подумал, что периодичность в полчаса его вполне устраивает и он как раз успеет до следующей машины. Он вновь отошёл к лесу и стал обустраивать схрон. В яму отправилась половина патронов к автомату, все электродетонаторы, половина сапёрных проводов, фонарь, подрывная машинка, гранаты, «сигналки», спальный мешок и чистое бельё. Большую часть оставшихся бесшумных патронов он оставил при себе, закрыл яму, заметил местность и двинулся в сторону станции дожидаться машины.

Когда очередной дальняк стал снижаться, Павел перекинул рюкзак и систему на живот, между ними втиснул автомат, проверил сапёрную лопатку и нож и короткими перебежками двинулся к воротам. Он затаился боком в траве как раз вовремя, когда машина спустилась на землю. Пока роботы её разгружали, он натянул перчатки, прощупал все ремни, карабины и одежду. Он смотрел, как водитель разговаривает с техником в форме, и ждал.

Через двадцать минут водитель забрался в кабину, и Павел сорвался с места. Дальняк стал подниматься, и он поднырнул под него, ища, к чему прицепиться. Он помнил, что снизу были уступы, за которые машины крепили при транспортировке, а теперь в спешке их едва не пропустил.

Зацепившись руками и ногами, он запоздало пожалел, что не обвязался верёвкой, – вещи тащили вниз. У него получилось сгруппироваться и завалиться на бок, чтобы не переломило позвоночник, но даже эта поза не гарантировала спасения.

Машина поднималась всё выше, лицо наливалось кровью, а в спину впивалась выступающая железка. Если дальняк не остановится в «отстойнике», он умрёт, или упав, или задохнувшись.

Руки болели. Он постарался отвлечься от этого, смотря на пролетающую местность, выискивая глазами место высадки и не находя его.

Когда машина преодолела пропускные ворота без остановки и начала набирать высоту, он почувствовал, что ему становится плохо. Внизу стал проплывать «отстойник», медленно поползли кары и погрузчики. Павел понял, что больше шанса у него не будет. Он опустил ноги, вытянулся на руке, левой придерживая автомат, и прыгнул вниз.

Он упал на крышу крайнего дальняка, почти не веря своему везенью и не чувствуя собственного тела. Пролежал несколько секунд, бегло осмотрел вещи и оружие, потрогал рёбра; бок саднил; он перекинул рюкзак на спину и подлез ближе к кабине, смотря на пропускной пункт.

Несколько кадетов стояли на КПП, наблюдая за группой продавцов, перекладывающих еду из машин в переносные контейнеры. Павел прикинул метраж до платформы и порадовался, что его закрывает старый погрузчик. Нужно либо проверить дальняки на наличие батарей и угнать один из них, либо договориться с кем-нибудь из водителей. Он уже подумал о том, чтобы затаиться и дождаться ночи, как заметил справа какое-то движение.

Павел повернулся, рефлекторно хватаясь за нож.

На него, наведя пистолет, смотрел патрульный.

Мальчишка стоял в парящей машине, и в его широко раскрытых глазах плескался страх. Павел мысленно выругался. Провалить задание из-за такой мелочи по меньшей мере позорно. Но он сам был виноват в своей оплошности, и ему осталось надеяться лишь на то, что юнец забыл оповестить о нём других патрульных.

Парень показал, чтобы он сполз на середину и поднялся. Павел подчинился и, сползая, раскрепил ножны. Он медленно встал и вытянул руки вперёд. Патрульный жестом приказал ему развернуться. Павел сбросил вещи, повернулся, думая о том, видно ли их с пропускного пункта, и поднял руки не выше головы. Он заметил, как вылезли щупы, крепя машину к крыше дальняка, и оглянулся. Но парень уже не смотрел на него, роясь в поисках браслетов. «Слишком легко», – подумал он, и нож лёг в его руку, будто он его позвал.

Павел резко развернулся и полоснул по чужому горлу, успев заметить удивленный взгляд патрульного. Мальчишка не выстрелил. Он мельком отметил, что тот тоже левша, схватил его за руку и дернул тело на себя, вгоняя нож и разрезая трахею.

Мальчишка стал заливать его кровью, он отбросил тело на крышу, забрал пистолет и перевернул парня лицом вниз. Тот бился в конвульсиях и почти не хрипел, но крови было слишком много. Павел осмотрелся, не замечая ничего подозрительного: тягач над ними ещё не проходил, кары висели низко, с КПП не было слышно криков.