Режим бесконечной функциональности

«Интересно», – подумал Павел и полез в дыру. Когда он сам видел чужое прошлое, то слышал звуки и запахи и мог спокойно проходить через любые препятствия. Неужели тестеры настолько ограничены? Мозг перерабатывает огромное количество информации, которую мы не замечаем. Павел надеялся, что если когда-нибудь попадёт в свои воспоминания при помощи машин, то сможет увидеть ту часть, что мозг пропустил через себя, а он, в силу ограниченности сознания, не воспринял. Он думал, что попадёт в какофонию цвета, звука, запахов, а выяснилось, что тестеры работают только с визуальными воспоминаниями.

Он потрогал траву, и она показалась ему плотной, как картон. Интереснее стало, лишь когда мальчишка начал «прыгать» через временные промежутки. Раньше он предполагал, что проведёт за анализом те же часы, что и во время операции, а выяснилось, что у тестера получается вырывать нужное время. Мальчишка на секунду пропадал, а когда показывался снова, то стоял уже в другой местности, и Павел вместе с ним.

Но как связано представление о собственном теле с воспоминаниями? Почему он видит своё тело, если у него не было раньше понятия, как оно выглядит со стороны в этой местности? И если мозг сам сгенерировал это представление, то тестер наверняка видит его по-другому. И как всё это связывается в единую структуру, которая становится реальностью этих секунд в его же собственном мозгу? Удивительно.

Они шли рядом, когда тело ползало вокруг объектов и считало вышки связи, когда лежало в луже грязи и искало в бинокль опасность, когда маскировалось, когда составляло карты, когда заметало следы. Они символически висели на той же перекладине, за которую Павел зацепил ноги на днище дальняка. Они стояли рядом, когда он убивал патрульного, и тестер сгибался, будто его тошнит.

Павел ощущал себя призраком и зевал.

Когда всё заканчивается, он с трудом разлепляет потяжелевшие веки, девушка снимает в его головы плёнку и насильно вкладывает в рот какую-то таблетку. Лоток перед ним чист. Он разжевывает таблетку, смотрит на мальчишку тестера, и тот выглядит почти таким же белым, как и его халат. Контейнер перед ним полон, и Павел чувствует кислый запах с другого края стола. Он ухмыляется и переводит взгляд на наблюдателей. Те не смотрят на него.

– Мне сейчас можно кофе? – спрашивает он у девушки, и та кивает.

Павел улыбается ей в ответ и достает из мешка упаковку. Он вскрывает пакет и начинает высасывать кофе, как раз когда дознаватель переводит на него взгляд. Павел спокойно смотрит в ответ.

Неоправданное убийство гражданского ему наверняка занесут в личное дело.

Тестеры уходят и увозят оборудование. Следом поднимается сержант, бросает на Павла злой взгляд и хлопает дверью. Павел мысленно отвешивает ему пинка и вновь смотрит на дознавателя. Тот садится за стол на место тестера и говорит:

– Мы зададим вам несколько вопросов, исходя из письменного свидетельства и того, что увидели в воспоминаниях.

Павел кивает и закручивает колпачок на опустевшей упаковке.

– Детектор выключен, – говорит он.

– А разве ты не умеешь его обходить? – спрашивает «слепой» офицер, впервые обращаясь к нему напрямую.

– Конечно, нет, – врёт Павел, спокойно смотря в ответ.

Чужая улыбка становиться насмешливой.

– Почему вы не остались под неработающим прожектором, чтобы дождаться остальных? – спрашивает дознаватель, и Павел переводит на него взгляд.

– У нас не было такого соглашения, – говорит он. – Никто не оповещал о наличии прожекторов, забора или даже поля. Я действовал, исходя из того, что было лучше на данный момент, и если остальные не пошли туда же, куда и я, – это их выбор.

– Почему вы не стали искать остальные тела?

– Все выжившие добрались бы до контрольной точки, а поднимать мёртвых не имеет смысла. Тем более после осмотра местности и наличия непредвиденных препятствий я не был уверен, что поле не заминировано.

Павел врал и не стеснялся этого. После порции кофе развязался язык, и он мог спокойно выговаривать сложные предложения, почти не обращая внимания на тяжесть в голове и резь в глазах.

– Вы передвигались по полю, и ни одной мины под вашими ногами не сработало, – заметил дознаватель.

– Мне могло просто повезти. Я не собирался испытывать судьбу ещё раз.

– Как вы думаете, от чего мог умереть один из ваших сослуживцев?

– Я не заметил никаких внешних повреждений, поэтому не могу объективно судить.

– Чуть больше недели назад вы говорили, что вам самому не рекомендовали устанавливать карту из-за возможного отказа.

Павел на краткий миг задумался, имеет ли он право об этом рассказывать, но решил, что может отделаться общей информацией. Да и дознавателю не мешает решить, что именно из-за того случая он избегает установки карты – это может развеять чужие подозрения.

– Не из-за отказа, – сказал Павел. – Из-за замыкания, которое я сам однажды видел. Однако я не могу связать тот случай и последний между собой.

– Где вы сталкивались с подобным? – настаивал мужчина.

– Не имею права отвечать.

– Тогда что вы видели?

– Один из напарников дотронулся до силового поля типа…

Павел вспомнил, как они пробирались в кустах и изредка переглядывались с Ральфом, потому что Брэдли шумел громче всех, а треск любой ветки под ногами казался выстрелом. Когда мальчишка в очередной раз стал подрывать землю около купола, чтобы поставить «маяк», то коснулся его рукой. Он завалился на спину, крича и хватаясь за голову. Они с Ральфом держали его изо всех сил, едва не задушив, пытаясь заткнуть, и сломали руку. Когда мальчишка отключился от боли, они быстро закончили с заданием и потащили его обратно уже на себе. В дороге тот проснулся и пытался что-то бессвязно мычать, а из-под его век текла кровь.

– Как вам объяснили случившееся?

– Никак.

– Никто не пытался разобраться в происходящем?

– Мы написали отчёт, его приняли к рассмотрению, сказали, что ситуация прояснится в ближайшие месяц, но через месяц об этом все забыли.

– А вы не стали уточнять?

– Я и раньше дотрагивался до куполов подобного типа и ни разу не был травмирован.

– Что стало с тем служащим?

– Проходит реабилитацию.

– Вы пытались с ним связаться?

– Нет.

– Вы предполагали, что кто-то из вашей группы мог выжить?

– Да.

– В случае отделения от группы, какие были указания?

– Выйти к контрольной точке.

– В некоторых местах вы оставляли ложные следы. Вы предполагали, что за вами могут идти или наблюдать?

– Так точно.

– На основе чего строились ваши предположения?

– На основе вещей, которые я оставил на поле, дыры в сетке, которую я не замаскировал, на основе карт, которые могли извлечь из голов моих сослуживцев. – Павел почувствовал, что начинает раздражаться.