Режиссёр смерти: Последний дебют

– Да чёрт возьми... – раздражённо прошептал скрипач, нахмурился и открыл дверь. – Кто?

– Стю! – воскликнул Сэмюель. Рядом с ним стояли Табиб и Пётр. – Стю, пошли с нами гулять!

– Вы время видели?

– Да, только восемь вечера. К ужину мы как раз вернёмся, – сказал Радов, рассмотрев и заложив за ухо сигарету. – Ну так что, ты с нами? Или ты уже пообещал своей дорогой Элле прогулку?

– У меня ведь нет выбора? – спросил на вздохе Уик.

– Не-а, – ухмыльнулся Такута. – Друзей на груди не меняют.

– Ладно, подождите меня на улице.

Уик захлопнул дверь и с досадой в лице вернулся к возлюбленной.

– Тебя зовут гулять?

– Да. Так не хочется никуда идти...

– Лучше погуляй и развейся, дорогой. Думаю, это тебе пойдёт на пользу. А я пойду к Марьям; наверное, она ещё не спит.

– Эх, Элла... – он уткнулся ей в плечо. – Если бы ты знала, как сильно я тебя люблю...

Окаолла улыбнулась, поднялась с кровати, вновь горячо поцеловала любимого и вышла из комнаты. Стюарт наспех переоделся, расчесал растрёпанные волосы, завязал их в неаккуратный (что было для него непривычно) хвост и вышел к друзьям. Табиб и Пётр рьяно о чём-то спорили, а бедняжка Сэмюель, думая, что они ругаются, пытался их утихомирить и «помирить».

– О, Стю! – разом воскликнули они и удивились потрёпанности приятеля.

– Что это с тобой? Выглядишь не прилизанным и помятым, – спросил озадаченный Пётр.

– Н-ничего, – со смущением отмахнулся скрипач.

– Tu as eu une pause romantique avec Ella?.. (фр.: Неужели у тебя была с Эллой романтическая пауза?..)

– Тщ!

– Что он сказал? – спросил не знающий иностранного Сэмюель.

– Ничего! – смутился Уик. – Лучше скажите, куда пойдём и зачем мы пойдём.

– Да мы хотим по центру погулять, развеяться! Идём!

Сэмюель схватил Стюарта за руку и уверенно зашагал вперёд.

Как и договаривались, друзья вернулись в гостиницу к девяти, поужинали и отправились на третий этаж. Сэмюель не пошёл с ними, ибо его за разговорами задержали охранники, и оставшаяся троица расположилась на диванах третьего этажа. Между тем за столом в коридоре играли в карты подруги Марьям Черисская и Элла Окаолла.

– Слушай, раз уж ты весь из себя красавец, – после очередного спора сказал Табиб Петру, пока Стюарт снова сидел в раздумьях, – тогда попробуй влюбить в себя девушку, что сидит с Эллой Стюарта.

– Охмурить блондинку? Легко!

Скрипач вздрогнул и удивлённо посмотрел на друзей, когда солист подплыл к подругам и присел рядом с Черисской.

– Ба! Дамы, в карты играете?

– Да, – сухо отрезала Марьям.

– Могу ли я присоединиться к столь прелестными леди?

– Нет.

Марьям отодвинулась от Петра и, заметив, как со второго этажа прибежали Сэмюель Лонеро и Ванзет Сидиропуло, с ласковой улыбкой обратилась к ним:

– Сэм, Ванзи, не хотите с нами в карты сыграть?

– В карты? Хотим! – воскликнул композитор, взял смущённого драматурга за руку и вместе с ним присел за стол.

Когда колоду перетасовали, они взяли карты в руки и влились в игру подруг, пока поражённый Пётр приходил в себя после столь резкого отказа, что сильно ударило по его самолюбию. Поняв, что проиграл Такуте, он вернулся на диваны и недовольно скрестил руки на груди.

– Ну что, не вышло? – усмехнулся доктор.

– Не смейся! Я могу охмурить кого угодно, но не всегда моя аура красавца-джентльмена работает.

– Несчастный джентльмен ты наш.

– Даже Сэмюель может влюбить в себя любую даму, – с усмешкой кольнул Стюарт, получив в ответ недовольное «Эй!» и вновь погрузился в раздумья. Ему всё ещё было тревожно из-за шума механизма, который он постоянно слышал, и из-за самого здания гостиницы. Сама гостиница изнутри была небольшой, но к чему это эпатажное готическое здание? Неужели на деле гостиница такая большая? Тогда почему они видят лишь её малую часть?..

– Третья победа! – самодовольно воскликнула Марьям. Элла ласково улыбнулась, а Сэм и Ванзет сосредоточенно продолжили игру. – Не удивлюсь, если вы оба проиграете в очередной раз! Мужчины, что с них взять.

Все мужчины на этаже многозначительно промолчали, а Элла что-то прошептала подруге на ухо.

– Да ладно, Элла, это же просто мужчины! Женщины всегда управляли и будут управлять мужчинами. И даже в патриархальное время все женщины правили мужчинами если не на улице, так дома, так что мои слова правдивы.

Вскоре Табиб и Пётр заняли курилку, Ванзет с Сэмюелем и Эллой отправился на нижние этажи, а Марьям, сверкая взором хладнокровных фиолетовых глаз, подошла к поднявшемуся с дивана Стюарту.

– Эй, ты! – окликнула она скрипача. Уик замер, удивлённо уставившись на неё. – Да, ты! Идём, я хочу тебе кое-что сказать.

И с этими словами она открыла дверь своего номера.

– Что?

– Идём, надо поговорить.

Она схватила его за руку и силой затащила в комнату, прижав удивлённого юношу к стене.

– Слушай, Ствард!

– Я Стюарт...

– Мне без разницы! Раз уж ты решил охмурить мою лучшую подругу, я хочу тебе сказать: не смей обижать Эллу! Понял?

– Я всё понимаю...

– Ты не понимаешь! Ей богу, мужчины! В общем, если ты хоть раз посмеешь обидеть Эллу и не дай бог она из-за тебя заплачет, то тебе конец! И не смотри на то, что я такая красивая, миниатюрная и аккуратная; если я разозлюсь, я могу стать грознее! Понял?

– Понял-понял...

– Нет, не понял! Поклянись на коленях, что никогда не посмеешь обидеть Эллу!

– Что?

– На колени!!

Стюарт не стал перечить и повиновался, из-за того, что пребывал в шоковом состоянии, но поняв, что он выглядит нелепо и странно, поднялся.

– Нет, это уже перебор!

– Нет, клянись мне в верности Элле! Иначе я тебе запрещаю с ней проводить время!

Стюарт пристально посмотрел в глаза Марьям и холодно прошептал:

– Я всегда буду ей верен, пока смерть не разлучит нас.

– И даже смерть не должна вас разлучать!

– И даже смерть не разлучит нас. Довольна?

– Не до конца, но да, довольна. Всё, ты свободен!

Она вышвырнула его из своего номера и заперла дверь. Пришедшая на этаж Элла удивлённо смотрела на возлюбленного.