Ричард Длинные Руки – курпринц

— Гм, — сказал я, — ну, в некотором аксепте…

— Однако, — договорила она тем же доверительным голосом, — вы можете смотреть со стороны. И что вы видите?

— Да, — поинтересовался я, — что я вижу?

— Вы видите добрейшего короля, — сказала она печальным голосом, — во время правления которого лорды совсем распустились и своевольничают в своих землях. С другой стороны — принц Клавель. Лорды его уже побаиваются, он умен, прозорлив и в достаточной мере жесток, чтобы силой укрепить власть. Я думаю, что и вы поступали так же…

— Понятно, — сказал я, подумал, что прерываю, это невежливо, ну да ладно, эти шероховатости заметны при церемониале, а мы с глазу на глаз, — понятно… вы хотите сказать, что принц Клавель был бы гораздо лучшим королем, чем наш добрейший Ричмонд?

Она вздохнула, поколебалась, видно по лицу, проговорила уже несколько осторожнее:

— Как вы понимаете, теперь это в прошлом. Изменить ничего нельзя. Хотя да, из-за доброты Ричмонда лорды не считаются с таким королем, а Клавель быстро нашел бы на них управу!.. Но, увы… Клавель чересчур искренен и нетерпелив…

— Чересчур искренен, — пробормотал я, — это вы верно сказали.

Она вздохнула еще тяжелее.

— Разве это недостаток?

— Увы, — ответил я, — искренний человек не уживется в неискреннем обществе.

Она метнула на меня быстрый взгляд и тут же опустила, я смотрел, как нервно поджимает губы, наконец произнесла с чувством:

— Мы очень благодарны вам, ваше высочество, что вы отправили принца к нам!.. Здесь он будет под охраной и уже ничего необдуманного не натворит…

Я поклонился, она быстро прошла мимо к ожидающим фрейлинам, а управитель заспешил ко мне.

А натворит обдуманное, прозвучало у меня в голове. Таки да, все-таки я сглупил, нужно было казнить сразу в тот же день, как бы в горячке боя. Нет человека — нет проблемы, теперь мое малодушие вылезает боком. Счистоплюйничал, не захотел руки марать, попытался спихнуть решение на короля, а по нему же видно, что мухи не обидит. Даже с Мунтвигом воевал не он, а бароны, во главе которых он ездил как символ королевства и возил свое знамя, но когда войско потерпело поражение, бароны тут же разошлись по домам, сочтя, что они свое дело сделали, честь не замарана, дрались храбро, уступили только численному превосходству, теперь каждый будет договариваться с победителями самостоятельно, король тут ни при чем, в своих родовых землях они хозяева и решают свои судьбы они сами.

Покои оказались великолепны, особенно по меркам северных королевств. Пусть без лишней мебели, зато камин громадный, столетние дубы можно жечь целиком, а кровать так вообще рассчитана на великанов.

Я прошелся, осматриваясь, поблагодарил управителя, тот ушел, кланяясь, а вместо него появился слуга и спросил почтительно, принести ли мне вина.

— Хорошая мысль, — одобрил я, — но не сейчас. Скажи-ка другое… Где сейчас Глен Вудруф?

Он съежился, ответил тихо и не глядя по сторонам:

— Ваше высочество… Вам лучше спросить у церемониймейстера.

— Но Глен во дворце?

— Ваше высочество, я не видел его с тех пор, как от вас привезли в оковах принца Клавеля.

Я отпустил его, он тут же поспешил убраться от меня как можно быстрее и дальше. Я походил некоторое время, осматривая мебель, а потом стены на предмет чего-то запрятанного, хитрых ходов или просверленных дырок для подглядывания, потом вернулся в главное здание и пошел искать церемониймейстера.

Тот в дальнем зале инструктирует музыкантов, когда выходить и что играть, я подошел, послушал вежливо.

Он обернулся, заулыбался почтительно и доброжелательно, для церемониймейстеров чем титул выше, тем человек интереснее.

— Ваше высочество?

Он ухитрился произнести это «ваше высочество» так, что я отчетливо услышал, как и музыканты, что обращается к эрцпринцу, а не просто принцу, что тоже его высочество, но не такое, а чуточку менее блестящее и сияющее.

— Какую музыку играют? — спросил я благодушным тоном.

Он отмахнулся.

— Какую могут, ваше высочество. Не до жиру, прежние разбежались. Вы что-то хотели?

— Да, — ответил я. — Не подскажете, где Глен Вудруф, личный секретарь Его Величества?

Он съежился совсем так, как тот слуга, опасливо посмотрел по сторонам, но украдкой, а ответил почти шепотом:

— Он… не во дворце.

— Уже знаю.

— Он сейчас в своем доме, — ответил он почти шепотом.

— В столице или в своих землях?

— В столице…

— Уже хорошо, — сказал я. — Адрес?

— У северных ворот, — сказал он, — трехэтажный дом с розовой крышей. Его видно издали, вы его с другими не спутаете.

Я переспросил:

— Точно с розовой?

Он ответил с заминкой:

— Да… с розовой.

Я кивнул, отступил на шаг.

— Полагаю, вас спрашивать не стоит, почему он в опале… а он в опале, это заметно. И еще видно, вы считаете это не весьма справедливым.

Он выпрямился, лицо каменное, ответил с достоинством:

— Я всего лишь верный слуга короля.

Я кивнул и пошел к выходу из дворца. Верный слуга короля, это хорошо сказал. В том смысле, что останется королю верен, даже если тот… гм… потерпит поражение.

На выходе из дворца меня назойливо спрашивали как придворные, так и слуги, не нужно ли мне помочь, показать, рассказать, составить компанию, здесь много интересных мест…

— Знаю, — ответил я расслабленным голосом, — но сейчас просто изволю чуточку прогуляться по городу.

Один из придворных, не сдержавшись, воскликнул в недоумении:

— По городу? Что там интересного, если вы во дворце?

— Я военачальник, — напомнил я. — Меня всегда интересуют особенности укрепления больших городов.

Он спросил испуганно:

— Вы собираетесь осаждать нашу столицу?

— Хочу свою защитить так же хорошо, — ответил я любезно, — как защищена ваша.

— Ох, ваше высочество! Вы нам так льстите, это так любезно и благородно с вашей стороны…

Я не дослушал, явно же стараются меня задержать, если не получается навязаться в спутники, вышел во двор под ночное небо, все вокруг залито оранжевым огнем светильников и факелов, но вдоль длинной дорожки в направлении ворот светильники расположены редко и горят слабо.