Ричард Глостер, король английский

– - Моя королева, герцог Глостер великодушен и милостив только для своих друзей и родственников, врагам его семьи нечего надеяться на его снисхождение, - продолжал запугивать ее Джон Мортон.
– Вы отняли у него корону, и тем самым так унизили его, что он никогда вам этого не забудет и не простит. Согласен, вы сделали для него много добра, но тем самым предоставили ему великий соблазн покончить с вами раз и навсегда. Не подвергайте свою драгоценную жизнь явной опасности, умоляю вас!

– - Милорд Глостер немилосердно расправлялся со своими врагами, это верно, но его жестокость с предателями была обоснованной, - машинально проговорила королева.

От настойчивых гипнотизирующих слов епископа Мортона у Екатерины начала кружиться голова. На мгновение ей представилось, что ее душа наподобие прекрасной принцессы заключена в башню своей твердости, а страх, сомнения, опасения и ужас все больше атакуют ее, усиливая свой натиск. Но она должна была выстоять, чтобы не оказаться вероломной в глазах Ричарда Йорка.

Екатерина около недели стойко сопротивлялась уговорам Джона Мортона, продолжавшего держать ее в заточении. Наконец самого епископа сломила ее угроза, что если он немедленно не отпустит ее, она непременно отречется от своего сана и пострижется в монахини. Напуганный не на шутку Джон Мортон тут же предоставил ей свободу, и Екатерина продолжила свой путь на север.

В результате происков епископа Илийского был потерян месяц, и лицо Ричарда Глостера, находившегося в Нарсборо, мрачнело день ото дня. Когда вышли все возможные сроки получения ответа от Екатерины, герцог Глостер вызвал виконта Лавелла и сказал ему:

• - Лично у меня больше не осталось сомнений, что королева была неискренна со мной.

– - Увы, ваша светлость, - развел руками виконт, подтверждая его мнение. Ричард глубоко вздохнул и продолжил:

– - Но я не хочу ничего предпринимать сгоряча. Нужно послать искусных шпионов, чтобы они выяснили, что замышляет Екатерина Ланкастер, и в соответствии с этим принимать решение.

– - Вполне с вами согласен, ваша светлость, - кивнул головой его советник.
– Позвольте порекомендовать вам Уилла Шорби и...

Тут приветственный залп из пушек прервал речь виконта Лавелла. К герцогу Глостеру спешно подошел мажордом, сообщивший:

– Ваша светлость, королева почтила нас своим присутствием.

Лицо Ричарда мгновенно прояснилось, и он поспешил в главный зал замка встречать Екатерину, Юная королева уже находилась там и терпеливо внимала стенаниям графа Оксфорда, возмущавшегося тем, что у нее оказалась до неприличия маленькая свита. Выждав конца его речи, Екатерина приветливо улыбнулась ему и заметила:

– - Милорд Оксфорд, разве мне нужна иная свита, если здесь в Нарсборо меня окружают самые доблестные рыцари Англии.

– - Так вы приехали к нам за свитой, государыня?
– спросил у нее Ричард после приветствия.
– Почему вы так задержались, я ожидал раньше вашего приезда.

• - Милорд Глостер, я приехала узнать ваше решение, - ответила Екатерина.
– Поздно я приехала, потому, что сбилась со своими сопровождающими с дороги.

– - Что это за решение?
– обеспокоенно спросил граф Оксфорд.

– - Вы узнаете об этом, Джон, когда все знатные лица соберутся здесь, - сказал ему Ричард, и велел мажордому провести королеву в комнату для отдыха.

Герцог Глостер мало поверил в объяснение Екатерины с путаницей дорог, и он решил допытаться правды от ее свиты. Выбор Ричарда пал на одиннадцатилетнего пажа королевы, и мальчик, напуганный близким присутствием грозного герцога Глостера, быстро рассказал ему о пребывании Екатерины у епископа Мортона.

Ричард лишился всяких сомнений по поводу принятия решения. Вечером, когда собрались все лорды, бывшие в Нарсборо, он пригласил на собрание Екатерину, и с нею вошел в главный зал замка.

– О каком своем решении вы собираетесь сообщить нам, милорд Глостер?
– обеспокоенно спросил его герцог Норфолк.

Ричард глубоко вздохнул и объявил:

– В ознаменование нашей победы я призвал королеву Екатерину, чтобы с вашей поддержкой в скором времени короновать ее на английский престол - это укрепит мощь нашего государства. Пусть всякий, кто изменит королеве, станет также клятвопреступником в глазах бога.

Слова герцога Глостера вызвали самое горячее одобрение лордов партии Ланкастеров и некоторую растерянность сторонников его семьи, не ожидавших, что Ричард собственными усилиями станет возвышать свою основную соперницу в борьбе за корону. Безучастным не остался никто, все шумели и переговаривались. Екатерина тихо спросила у Ричарда:

– Зачем вы так поступили, милорд? Я же говорила вам, что без споров уступлю вам свое место, будь на то ваше желание.

– Я еще раз признал вас своей королевой именно потому, что это ваше место, - ответил Ричард Глостер.
– Могу с чистой душой поклясться на Библии, что я никогда не стремился захватить чужое, и, если отстаивал свои права на королевскую власть, то только потому, что так лучше мог защитить свою семью и свою страну. В вас я не вижу угрозы для своей семьи. Что касается моих желаний, то если бы только Бог позволил мне полюбить кого-нибудь всей своей душой - я стал бы самым счастливым человеком на свете.

Екатерина ничего не сказала на эти слова герцога Глостера, но про себя подумала, что их устремления во многом совпадают.

Через неделю после заявления герцога Глостера в Нарсборо, в Вестминстере состоялась коронация Екатерины Ланкастер. Над Тауэром взвилось бело-синее знамя с символами новой королевы. Верная памяти своего отца Екатерина взяла его эмблему - королевскую пантеру. Геральдическую пантеру чаще всего изображали разъяренной, огнедышащей, но Екатерина выбрала изображение Пантеры Пробуждающейся, символизирующей существо прекрасное и доброе. На языке геральдики, когда Пантера пробуждается, она своим чудесным пением может увлечь за собою всех животных кроме злобного дракона. Пантера Екатерины Ланкастер была черного цвета - цвета мудрости, в своей вытянутой лапе она держала два скрещенных страусовых пера белое и золотое, бывших также эмблемой короля Генриха Шестого. Белое перо означало чистоту, благородство, а золотое - прочность, богатство. Стремительность Пантеры, обещавшая быстрые благоприятные перемены в сочетании с другими символами позволила Екатерине Ланкастер сочинить для себя личный девиз следующего содержания -"Скорая в милости, стойкая в невзгодах". Подобная символика, отражающая мягкий великодушный характер юной королевы окончательно расположила к ней жителей Лондона и гостей столицы, и они искренне приветствовали коронацию Екатерины Ланкастер. Торжественная церемония была столь же многолюдной, как и коронация Ричарда Третьего, но в настроении людей больше не было напряженной настороженности, ее сменила умиротворенность и неясная надежда на лучшее будущее.

Из светских лиц герцог Глостер ближе всех стоял к королеве, и его все больше занимал вопрос - проявит ли сегодня себя дух-покровитель Англии, чтобы обеспечить благополучное царствование юной Екатерины. Он стал внимательнее следить за происходящим, подмечал все необычное, что про­исходило вокруг. Но в этот раз Ричард пропустил появление светящегося облачка, и едва не вскрикнул от неожиданности,- увидев, что оно плавно входит в его любимое жемчужное кольцо, память о его покойном отце. Сама Екатерина не смотрела по сторонам, с благоговением внимая архиепископу Кентерберийскому, венчавшему ее на царство.

После коронации Екатерина по обычаю произвела избранных сквайров в рыцари, и наградила воинов, особенно отличившихся в битве при Хардноте. Больше всех наград получил герцог Глостер. Екатерина сохранила за ним звание главнокомандующего, одарила дорогим миланским оружием, и вернула ему некогда дарованным Эдуардом Четвертым титул лорда-наместника Севера Англии, сделав его вторым после себя лицом в английском государстве. Герцог Глостер получил безраздельное господство над северной половиной Англии, и фактической власти у него оказалось больше, чем у самой королевы.