Ричард Глостер, король английский

Дополнительно ко всем традиционным благам, которыми одаривала коро­лева Екатерина своих подданных в знаменательный для себя день, она возродила древний обычай, согласно которому частичка ее счастья досталась самым обездоленным нищим. Накануне своей коронации Екатерина послала своих слуг искать бедняков, наиболее нуждающихся в помощи, и поручила привести их в Вестминстер. В назначенный час после своей коронации Екатерина в присутствии большинства представителей знати Англии, опустилась на колени и начала мыть многострадальные ноги нищих, босиком исходивших все дороги страны в поисках милосердия. Она осторожно, с явным знанием дела, приобретенным в результате ухода за больными в аббатстве де Сенанк, омывала разбитые ноги бедных людей, стараясь не задеть их раны, и смазывала их по необходимости целебной мазью. При лечении бедняков в ней крепла решимость лечить также свою страну, истерзанную длительными войнами.

При столь непривычной заботе многие зачерствевшие сердца нищих дрогнули, и они вновь уверовали в божье милосердие, пославшего им добрую королеву. Бы­ли тронуты душевно и многие лорды, обычно не снисходившие до того, чтобы удостоить своим взглядом обнищавших людей. Своими действиями королева Екатерина показывала, что считает нищих равными ей в человеческом достоинстве. Этот пример полного смирения, смыкающего подобно магичес­кому кольцу высшую власть с отверженными ею людьми, вновь соединяющего воедино разные частицы мира, бывшего некогда единым целым, стал незабываемым зрелищем для свидетелей коронации Екатерины Ланкастер. Напоследок королева ласково переговорила с бедняками и одарила каждого из них пятнадцатью золотыми монетами, по числу своего возраста, давая им возможность начать безбедную жизнь.

– - Сэр Уильям, вам назначение королевы ничего не напоминает?
– спросил рыцаря Кэтсби виконт Лавелл после завершения церемонии.

– - Что вы имеете в виду, милорд?
– озадаченно спросил тот.

– - Видно, что наш господин Ричард Глостер повторяет тот же путь восхождения к власти, который он совершил при короле Эдуарда, - несколько нетерпеливо высказался проницательный Лавелл.
– Вспомните, Эдуард так назначал нашего господина сначала герцогом Глостером, затем командующим своими войсками и наместником северных областей Англии. Не думаю, что это простое совпадение. У меня предчувствие, что настанет день, когда мы снова назовем нашего повелителя Ричарда английским королем!

– - Побойтесь бога, виконт, как вы можете говорить такие вещи в день коронации королевы. Это прямая измена, - обеспокоенно произнес сэр Уильям Кэтсби.
– К тому же наш герцог явно не склонен подрывать благополучие королевы Екатерины, наоборот, он всячески укрепляет его.

– - Но я не говорил, что новое возвышение Ричарда произойдет вопреки воле Екатерины, - на губах виконта Лавелла появилась тонкая улыбка.

– - Вы говорите невероятные вещи, милорд Лавелл, всему есть предел. Оставим этот бесплодный и опасный разговор, - нервно проговорил рыцарь Кэтсби, и поспешил раскланяться со своим собеседником.

Мысли самого Ричарда не посещали подобные аналогии в его судьбе, он все больше погружался в размышления по поводу своего жемчужного кольца, в которое неожиданно вселился дух-покровитель царствования Екатерины. Ричард решил, что кольцо-талисман стало слишком ценной вещью, чтобы дальше носить его, и пришел к выводу, что его нужно отдать на хранение доверенному слуге, способному сберечь его от повреждения и потери.

С такими мыслями Ричард приехал в Бейнардз-касл, и там застал группу людей, весьма, похожих на заговорщиков, что ему решительно не понравилось. Возглавляли собрание лорд Невилл и герцогиня Сесилия Йоркская, которая сразу призвала сына к ответу.

– Объясни мне твое поведение, Ричард!
– обрушилась она на него, как только увидела: - Я сижу в своем замке в полной уверенности, что мой сын начнет возвращать себе утраченное достояние при благоприятном случае, а вместо этого слышу как он, моя надежда и опора всех Йорков, своими руками водрузил свою же корону на голову трижды проклятой Ланкастер!

– Постарайтесь успокоиться, матушка, в обсуждении столь важной темы эмоции совершенно ник чему, - сухо предложил ей Ричард.
– Если юристы стран Европы, включая представителя святейшего отца, признали, что Екатерина Ланкастер больше всех живущих людей имеет право на английскую корону, то значит, так оно и есть.

– Зачем нам мнение крючкотворов-юристов, морочащих головы людей, если мы знаем, на чьей стороне правда!
– вскричала его неугомонная мать.
– Твой, светлой памяти отец, мой незабвенный супруг Ричард Йоркский, ясно и недвусмысленно постановил, что корона Англии - это законное достояние Йорков. За это мы, наши родственники и верные слуги на протяжении тридцати лет проливали свою кровь, и что же получается напрасно. Только воля твоего покойного отца должна стать для тебя законом. Ричард, я предупреждаю тебя, не смей нарушать ее, не смей дальше выступать против нее.

– Матушка, обстоятельства с момента выступления моего отца против Маргариты Анжуйской сильно изменились, мне нужно действовать по-другому, не так как хотите вы, - попытался терпеливо объяснить Ричард, но мать не желала его слушать и возмущенно проговорила:

– Каким образом обстоятельства могут измениться? Мы Йорки, а девчонка Ланкастер, никакой мир между нами невозможен. Сама она, наверное, точное подобие своей матери Маргариты Анжуйской!

– В этом вы сильно ошибаетесь, моя госпожа, королева Екатерина воплощение доброты и милосердия, - тон Ричарда значительно смягчился, когда он заговорил о юной королеве.
– Сегодня она всех изумила своим состраданием к обездоленным беднякам, собственноручно омыв раны на их ногах. Маргарите Анжуйской и в голову не пришло сделать нечто подобное.

– Лицемерка!
– бросила герцогиня Йоркская.
– Она старается, чтобы люди забыли нечеловеческую жестокость ее матери.

– Знаете, матушка, меня самого враги часто обвиняли в лицемерии и коварстве, когда я искренне обещал им милосердное прощение. Может вам стоит лично познакомиться с королевой, чтобы убедиться, на что она способна?
– предложил ей Ричард, но герцогиню Йоркскую затрясло от одного предложения знакомства с дочерью ее смертельного врага.

– - Как, ты хочешь моего унижения, Дик, моей смерти?!
– вне себя воскликнула она.
– А я рожала тебя в адских мучениях два дня, и думала, что ты всю жизнь будешь ценить это, и не доставишь мне новых страданий. Но ты, видно совсем не думаешь об этом, если так пренебрегаешь своим долгом перед нашей семьей. Если бы не поддержка твоего кузена Невилла, я бы не пережила эти ужасные дни. Я настаиваю, Ричард, чтобы ты немедленно принял меры по возвращению престола.

– - Матушка, да любите ли бы меня хоть немного?
– спросил Ричард, начиная терять терпение.

– - Конечно, сын мой. На тебя я всегда надеялась больше, чем на остальных своих детей, и доверяла тебе как самой себе. Почему ты спрашиваешь об этом?
– удивилась герцогиня.

– Вместо того чтобы радоваться, тому, что я сохранил жизнь, свободу и отчасти свое прежнее положение, вы сокрушаетесь только о том, что я потерял корону, - резко ответил Ричард.

– Я безмерно радовалась, когда получила известие о твоем спасении, но сейчас мы говорим о другом - о возврате нашего прежнего положения, - нетерпеливо отмахнулась герцогиня, и всплакнула: - Несчастные мои внуки, ничего хорошего их не ждет при правлении королевы Ланкастер.

– - Матушка, я найду способ обеспечить достойное будущее своим племянникам, ведь я восстановлен в звании лорда-наместника Севера, - пообещал Ричард.

– - Слава богу, что хотя бы на это у тебя хватило ума, - вскинула голову герцогиня.

– Напрасно вы столь высокого мнения о моем уме, эту завидную должность я получил благодаря милости королевы Екатерины, - иронично проговорил Ричард.

– Ах, я просто не могу больше слышать, с каким почтением ты отзываешься об Ланкастер, - взорвалась герцогиня Йоркская.
– Решай, что тебе дороже - интересы твоей семьи, или интересы этого отродья Анжуйской волчицы. Я требую, чтобы ты начал с нею борьбу за возвращение твоих законных прав,