Рики Макарони и Старая Гвардия

— Ты считаешь, нетипично? – спросил он.

— Обычно остаются до утра, – пожала плечами Дан. – Конечно, если родителей выпроводили.

Рики глубокомысленно кивнул.

Дан оказалась права. Уже с порога на них повеяло буйной свободой, происходящей только от отсутствия контроля. Магнитофон играл довольно громко, почти все гости, как предупредил хозяин, уже явились.

Роджер долго здоровался, потом проводил в комнату. Там насчитывалась примерно половина их класса, причем девушек было больше. К лицу Рики будто приклеилась улыбка. Его охватил странный мандраж; ведь он впервые встречался с друзьями из начальной школы.

Почти всех собравшихся Рики узнал сразу. Но его бывшие одноклассники изменились, и не только в том, что выросли. У них на лицах были написаны заботы и печали, и вообще держались они совсем по–взрослому.

Только Саймона Рики не узнавал. Он выглядел так, будто недавно обрил голову наголо, а еще проколол нос и вытянулся почти под потолок. И, тем не менее, это был тот самый человек, который когда-то подарил ему удочку. Они сцепили руки в крепком пожатии.

Даниэлу немедленно увела Хиллари Маршалл, которая зачем-то перекрасилась в блондинку. Парни образовали небольшую группу как раз напротив двери в гостиную.

— Ты чего такой надутый, Робби? – поинтересовался Джек.

— Моя бывшая подружка, дура, очень похожа на Хиллари, – сказал Робби. – Я мог бы сегодня прийти с ней, если бы она оказалась посговорчивее. Но такая стерва, черта с два что уступит. И я ей сказал…

Рики как-то отвык, чтобы о прекрасно половине человечества говорилось в таком тоне, и ему стало неуютно. Даже Уизли, при всей своей гриффиндорской прямоте, не высказывали подобных соображений.

— Где ты видел, чтоб девчонки уступали? – Джонни толкнул его в плечо, и они захихикали.

— Они же теперь все феминистки, – произнес Саймон уже серьезно.

Рики как-то не приходилось сталкиваться с этим бедствием, и двусмысленными шуточками, он даже поймал себя на мысли, что в своих мыслях сейчас ближе к профессору Снейпу, чем к своим ровесникам.

— И потом она, видите ли, не любит рок. Запала на попсу, и меня туда же, – проворчал Робби, – но фиг дождется!

— В пещерный век все было намного проще, – высказался Джонни.

— Что-то не верится, чтобы ты приволок на себе буйвола, – не выдержав, возразил Рики.

— А что? Загрузил бы на «Мерседес» и привез, – не растерялся приятель. – А вообще-то скоро появятся роботы, пусть они и таскают буйволов.

Рики не имел желания углубляться в философию деградации цивилизованного человека, вся жизнь которого, похоже, скоро должна была уложиться в нажатие нескольких кнопок.

— Какого буйвола? Они же теперь все на диетах сидят, – напомнил Джек. – То похудеть им надо, то поправиться, то грудь подтянуть…

Ребята снова захихикали. На сей раз Рики присоединился к ним, чтобы не выделяться.

— Вот именно, и меня это все достало, – буркнул Робби.

— Если не ладится с девушкой, надо напиться, – присоветовал Саймон.

— Лучше не надо. Похмелье – мерзкое состояние, – тоном бывалого человека начал вещать Джонни. – Пожалуй, единственное, о чем думаешь – как паршиво, что ты все еще жив. Тошнит от всего, кроме ледяной воды, и то…

— Ладно, хватит про это, – пресек хозяин, – есть же другие радости на свете. Я вот, к сожалению, продул свое место в основном составе футбольной команды. Ногу подвернул, и все.

Это обстоятельство заслуживало самого горячего сочувствия. К теме спорта никто не остался равнодушным.

— Я играю в регби, – сразу утешился Бобби, – в основном составе.

— Везет, – так Саймон коротко дал понять, что сам таким счастливчиком не является, и – о ужас – повернулся к Рики. – А ты?

— Помнится, в старой школе ты хорошо играл в баскетбол, – поддержал его Роджер.

— Увы, другие интересы, – пожал плечами Рики. – С баскетболом я завязал.

На самом деле, Рики вдруг поймал себя на том, что, если бы в «Хогвартсе» были условия, охотно занимался бы каким-нибудь видом спорта. Безусловно, говорить о квиддиче здесь не имело смысла. Это было даже не опасно, умом Рики понимал, что ребята воспримут это как шутку и похвалят его буйную фантазию.

— Жаль, – почти покровительственно произнес Робби, – из тебя вышел бы хороший игрок. Не понимаю я тех, кто предпочитает зубрить, по–моему, ничего хуже быть не может.

— Каждому свое, – философски рассудил Рики.

— Согласен. Я вот получил стипендию, – похвастался Роджер.

— И как же? – высказал Рики общее любопытство.

— Занял первое место на олимпиаде, – пожал плечами бывший одноклассник. – Правда, мне не особо теперь нравится микробиология, так что даже хорошо, что уеду в Австралию. Хотя, может быть, останусь, и буду ездить туда на каникулы, смотря, как родители договорятся.

— Твой отец так и не хочет отпускать тебя из страны? – с пониманием произнес Джек.

— Да, они с матерью никак поделить меня не могут.

Рики помнил, что такие разговоры, в общем-то, типичны, но против воли был шокирован. В мире магии он вообще никогда не слышал, чтобы кто-то разводился, за исключением леди Парвати Патил, которая проживала с мужем на разных континентах, но она была очень странной теткой. И кроме того, муж от нее просто сбежал, а не развелся.

— Ладно. А ты что изучаешь? – обратился он к Рики. Как назло, на него тут же уставилась вся компания.

— Физику, – назвал Рики первое, что пришло на память.

— Да? – как будто обрадовался Джек. – Я тоже. И на чем хочешь остановиться?

Рики почувствовал, что ступил на шаткую почву. Он старался не выдать своего напряжения, что ему пока удавалось, но, как назло, в голову не приходило ничего подходящего, притом что Рики частенько слышал всякие околонаучные разговоры и даже когда-то читал газеты.

— На излучениях светового спектра, – сказал он, смутно припоминая, что от этого зависит восприятие цвета.

— Я бы подумал, – пожал плечами Джек. – По–моему, это прошлый век.

К счастью, он не был подследственным, а всего лишь участником дружеского разговора, к тому же не единственным. После этого разговор переключился на карьерные планы. Джек, как оказалось, собирался дальше заниматься полупроводниками и компьютерами. У Роджера нашлось, что высказать по этому поводу.

— Обсуждение нового оборудования, сколько себя помню, никогда не обходится без крепких выражений, – усмехнулся он. – Везде столько косяков, и чем новее, тем хуже.