Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

— Я даже не знаю, как это назвать, — сокрушенно призналась профессор МакГонагол.

— Традицией, если угодно, — ответил профессор Снейп не без сарказма.

В учительской горело множество свечей и еще камин, но казалось, что света все равно недостаточно. По лицам и фигурам провинившихся бегали красные блики.

Авроры, доставившие их в школу четверть часа назад, уже удалились. Директор вышел проводить их, а завучи колледжей вовсе не собирались дожидаться его молча.

Рики невольно гордился, как быстро местные мракоборцы отреагировали на сигнал. Артур Уизли тоже нашел повод быть довольным – поскольку сегодня его мама не дежурила.

— Вы не задумались, что, если заметят свет в Визжащей хижине, поднимется настоящая сенсация? — поинтересовался Снейп.

— Нет, — призналась Дора.

Снейп, явно собирающийся сказать еще что-то, устало махнул рукой. От Доры он, возможно, ждал большей сообразительности, но не собирался подсказывать ей, чем можно заинтересовать общественность, во избежание новых интересных событий.

Зато профессор МакГонагол, самая нелюбимая учительница Доры, немедленно перешла в наступление.

— Надо отдать должное вашим грандиозным планам…

— А разве есть правило, запрещающее ходить в Визжащую Хижину? – внезапно додумался Рики.

Преподавателей вопрос застал врасплох. Их вопросительные переглядывания говорили сами за себя – они как минимум не были уверены.

— Насколько я знаю, нет, мистер Макарони, — раздался сзади глубокий голос.

Сопровождающий взглядами всех присутствующих, Альбус Дамблдор медленно пересек комнату и уселся во главе стола.

— Кроме того, отбоя ведь еще не давали, — поспешила указать профессор Стебль.

— Вряд ли они собирались его соблюдать, — пробурчал себе под нос профессор Снейп.

— Мы не можем наказывать за намерения, Северус, а только за проступки, — сказал директор «Хогвартса».

Теперь переглядываться начали ученики, с несмелой надеждой – вдруг да не накажут. Ведь, когда их застали в Хижине, вина казалась несомненной, а наказание – неминуемым. Возможно, оттого, что большая часть Авроров, преодолевших неудобный подземный путь, были очень раздражены. Больше всех – дядя Артура, застукавший любимого племянника, даже неважно, что не в школе, но невероятно – с бутылкой Огневиски! Когда мысли Рики добрались до этого пункта, он враз перестал надеяться, что их сейчас просто так отпустят. Директор, как всегда, словно прочитал его мысли.

— Однако не подлежит сомнение, что вы приносили в «Хогвартс» Огневиски. Это строго запрещено правилами.

— На территории школы крепким спиртным напиткам делать нечего, — согласилась профессор МакГонагол.

«Скажите это Хагриду», — подумал Рики. Но лица учителей сразу сделались строже; даже Стебль прокачала головой с осуждением.

— Это была моя идея, — объявил Артур.

— Благородно, мистер Уизли, — МакГонагол скептически оглядела слизеринцев. От возмущения Дора вся подобралась, будто вот–вот выпустит колючки.

— Мы вовсе не собирались его пить, — рискнула заговорить Селена.

— А что же вы собирались делать? – усмехнулся Снейп.

— Упражняться в йоге! – пришло в голову Рики. – Знаете, хотелось проверить: правда ли, что можно взглядом вытягивать жидкость и опьянеть?

— Значит, все-таки собирались напиться, — постановил Снейп, — пусть и таким нетипичным способом.

— Северус! – директор выставил вперед ладонь, словно останавливая завуча. – Я повторяю, не следует додумывать. Чего не было, того не было!

— Достаточно самого факта, — кивнула МакГонагол.

— Я предпочел бы отдельно побеседовать с учениками моего колледжа, — высказался Снейп.

— Тем более, что учеников Вашего колледжа здесь больше, чем других, — невинно заметила заместитель директора.

Непонятно, какая сила в тот момент сдержала острый язык Доры. Вероятно, гнев, в полной мере выразившийся во взгляде. Рики только что заметил, что, действительно, со «Слизерина» их было трое, в то время как учеников других колледжей – по двое – колоссальная разница с точки зрения профессора МакГонагол, которая, опираясь на давнюю традицию соперничества колледжей «Гриффиндор» и «Слизерин», не упускала случая поддеть профессора Снейпа. Впрочем, он тоже не отставал.

— Я бы не стал так говорить, Минерва, — сказал профессор Флитвик, благоволивший к Доре, невзирая на то, что на его уроках ей случалось портить вещи и даже мебель, как и везде.

— Сейчас можете разойтись по колледжам, — распорядился, обращаясь к ученикам, профессор Дамблдор. – Нам понадобится время, чтобы определить, чем, в самом деле, считать вашу увеселительную экскурсию.

— Как думаете, они напишут домой? – поинтересовалась Бетси за дверью. Обычно она стеснялась, и перемена в ней удивила Рики: она глядела взволнованно — радостно, что с позиций здравого смысла казалось необъяснимым.

— Не знаю, но профессор МакГонагол иногда так делает, — ответил Ральф. — А что?

Бетси начала конфузиться.

— Просто моя сестра и ее противные подруги считают, что в моей школе не умеют развлекаться, — сказала она, — ну, что «Хогвартс» вроде монастыря. Поэтому я, по ее мнению, расту дурочкой. Будет отлично, если на меня пожалуются!

Невзирая на то, что Бетси почти выдавливала слова, она приплясывала.

— Зато моя бабуля вряд ли оценит, что я расту не дурачком, — вздохнул Артур. – Другое дело, что писем мне можно не опасаться: она, скорее всего, уже знает от дяди Рона.

Дора хихикала вместе со всеми, но было видно, что она еще не полностью справилась с приступом ярости. Вероятно, поэтому она постепенно ушла вперед. Тут Бетси, вспомнив, что Дора пообещала поделиться с ней своими новыми заклинаниями, решила догнать ее. Таким образом, те немногие, от которых пока держали в тайне некоторые вещи, самоустранились. К сожалению, обсуждать пока было нечего, потому что свои последние видения с двумя домами Рики предпочитал сначала разобрать с Лео, и только потом – со всеми.

— До чего не хочу возвращаться в общую гостиную «Равенкло», — вздохнул Дик. – Наверняка Вик уже знает, что мы вляпались.

— И Тони тоже, — кивнул Ральф. – Интересно, какая зараза заметила этот свет в Хижине? Местные, из Хогсмида?

— Ученики, скорее всего, — решила Селена.

— Сомневаюсь, — мягко возразил им Лео.

Ребята невольно замедлили шаг. Этот тон философского превосходства а–ля «мне все понятно», конечно, раздражал, но и отмахиваться от него было бы глупо.

— Почему? – спросил Рики.