Римский орел

Черепанов перевел. Как умел.

– Очень красиво. Я бы перевела их на латынь, пожалуй. Постой, я запишу.
– Она взяла таблички.
– Диктуй.

– Тебе надо непременно нанять грамматика, Геннадий, - деловито произнесла Корнелия, закончив писать.
– И ритора [Ритор - учитель красноречия.]. Я вижу, ты получил хорошее образование у себя на родине, но у нас в Риме человек, который плохо говорит по-латыни, не пользуется уважением.

– Непременно так и сделаю, - пообещал Черепанов.
– В первую очередь потому, что хочу завоевать твое уважение, домна.

– Мое ты уже завоевал. Я...
– Корнелия опустила глаза.

– Я очень рада, что ты нашел время заехать, Геннадий. Потому что через шесть дней я уезжаю. В Рим.

Черепанов молчал. А что тут можно сказать?

– Я должна быть в Риме к празднику Бона Деа, Доброй богини, - словно извиняясь, проговорила она.
– Отец уже выслал сопровождающих.

– Понимаю... Добрая богиня - это кто?

– Веста.
– Девушка обрадовалась возможности сменить тему.
– Я и забыла, что ты - варвар... Прости. Я знаю, что ты не варвар. Просто ты недавно...
– Корнелия смутилась, и Черепанов поспешно сказал:

– Все в порядке. Так кто она - богиня Веста?

– Богиня-дева. Она хранит домашний очаг. В каждом римском доме.

– А как же лары?
– спросил Черепанов, уже знакомый с тем, что в каждом здешнем доме непременно имеется алтарь для домашних божеств.

– Лары у каждой семьи - свои. А Добрая богиня - одна для всех. Если огонь в ее святилище погаснет - будет беда. И служат ей только настоящие патрицианки. Шестеро. Но они должны дать обет оставаться девственницами целых тридцать лет. Говорят, это очень трудно.
– Корнелия хихикнула, на мгновение опять превратившись из знатной дамы в совсем молоденькую девчонку.

– Наверное, желающих не много?

– Напротив! Стать весталкой - большая честь.

– И ты едешь в Рим, чтобы стать весталкой?
– Черепанов слегка испугался. С чего бы это? Ведь он понимал, что между ним и дочерью сенатора - практически непреодолимая дистанция. И у нее есть жених. И... Все-таки, может быть, не такая уж и непреодолимая? Ему ведь достаточно протянуть руку...

– Нет, что ты! Я только должна принять участие в празднике. Я ведь из сенаторского рода!

– И что же это за праздник?

– А вот этого, Геннадий, тебе знать не положено!
– Девушка засмеялась.
– Мужчин на таинства Весты не допускают. У вас - свои таинства.

– Да, вероятно, - согласился Черепанов, которого ни в какие тайные праздники пока не приглашали.
– Но ты вернешься?

– Может быть. Следующим летом. Если наши родители, мои и Секста, не решат, что наступило благоприятное время сочетать нас браком.

– Ты его любишь?
– спросил Черепанов.

– Наверное.
– Серьги-колокольчики тихонько звякнули.
– Он красивый. И храбрый. Нас обручили через год после моего рождения. Но вот это кольцо, она показала Черепанову узкий золотой ободок вокруг второй фаланги указательного пальца, - переделывали уже три раза. Мы должны были подписать брачный контракт, когда мне исполнилось четырнадцать, но знаки были неблагоприятны, и церемонию отложили. А потом его отец поссорился с моим и все думали, что обручение тоже будет разорвано. Но в этом году они опять помирились. Вот Секст ко мне и приехал.

– Ты рада?

– Наверное.
– Но голос ее звучал не очень уверенно.
– Мы знакомы с детства, но... Мне кажется, он и не заметил, что я выросла.

– А мне показалось, он тебя слушается.

– В моем доме - да. Но мы будем жить в его доме. Знаешь, я ведь привыкла считать его своим будущим мужем. И просто не могла представить, что может быть иначе...

– А сейчас... можешь?

– Сейчас... Не знаю.
– Она отвела глаза.
– Сейчас я думаю, что нам пора спать. Фотида! Я думаю, мы устроим гостей в комнатах за атрием. Там уже навели порядок?

– Да, госпожа!

– В таком случае - приятных снов, кентурион Геннадий. До завтра.

Корнелия быстро повернулась и вышла из комнаты.

– Пойдем, кентурион, я покажу тебе комнаты, - сказала Фотида. Прислать тебе рабыню в постель?

– Не нужно. Можешь предложить моему декуриону.

– Ему тоже не нужно.
– Сухой смешок.
– Он уже отыскал подружку. Ему никто не откажет, кентурион.

– Почему?

– Потому что мы все в долгу перед вами, - очень серьезно сказала Фотида.
– Вы нас спасли.

– Это наш долг, - спокойно ответил Черепанов. Фотида ничего не сказала. Просто взяла со стола светильник и двинулась вниз по лестнице.

На следующее утро Корнелия к завтраку не вышла.

– Нездорова, - сказала Фотида с явным неодобрением.

– Можно надеяться, что она выйдет нас проводить?
– спросил Геннадий.

– Не думаю. Не мрачней, кентурион, - добавила она, понизив голос, - ты ее ничем не обидел. Она... хандрит. С Корнелией это бывает, не обижайся.

– Разве на нее можно обижаться?
– Черепанов улыбнулся, но на душе скребли кошки. Да, эта девушка - не про него. Что для дочери сенатора какой-то младший кентурион?

Черепанов не слишком хорошо разбирался в женской психологии.

Заглянув еще раз в маленький госпиталь, он пожелал своим парням скорого возвращения.

Уже у ворот его остановил новый (старого убили варвары) управитель поместья.

– Можно нам снять повешенных, кентурион?
– спросил он.
– Нам брус нужен. Да и воняет тоже.

– Снимайте, - разрешил Черепанов.

Глава девятая

"ЗАСЛУЖЕННАЯ" НАГРАДА

– Ага, - удовлетворенно констатировал Пондус.
– Прибыл наконец!

– Разве я опоздал?
– осведомился Черепанов.

– Нет, все в порядке. Давай сразу к Феррату. Тебя наш латиклавий видеть желает. Иди, получай свои награды.

Что ж, награды - дело хорошее. Но желательно бы хоть пыль с физиономии смыть и грязь с калиг счистить. С дороги-то.

– Иди-иди! Пусть видит латиклавий, что ты не вино хлещешь на радостях, а в трудах пребываешь.

Ну, раз первый считает, что грязный кентурион лучше чистого - ему видней.

Черепанов велел свести своего коня в стойло, а сам двинулся по широкой виа претория [Виа претория - улица в римском лагере.] в "командирскую" часть лагеря.

Почти все встречные приветствовали его: кентурион Череп был популярной фигурой. Разумеется, сам подполковник помнил по именам немногих. Но неизменно отвечал на приветствия и поздравления. В лагере слухи распространяются со скоростью степного пожара, а тут двое суток прошло. Немудрено, что о победе "трусливой" кентурии не знали только глухие.

Старший кентурион Феррат обитал в неплохом домике прямо напротив претория. Старший кентурион был весел.

– Прямо с дороги? Куда ездил, в Августу?