Родишь мне сына

Мне казалось, что все люди вокруг меня просто уходили. Они меня оставляли, лишь бы только не видеть этого лица. Не видеть этого жуткого шрама на полголовы.

И даже Лена...

Я вдруг замер возле калитки. Подошел уже буквально к дому. Было жутко холодно и мокро, я замерз и устал. Устал от порочного круга, когда вижу человека, с которым хочется иметь что-то большее, чем просто секс. А он от тебя убегает.

А ведь Лена была первой, кто не видел моих шрамов по-настоящему. Она точно не лукавила, когда говорила, что у меня красивые черты лица. Пускай она была наивна и незряча... но слепым тут был только я сам. Я сразу этого не заметил — не увидел, как идеально мы подходим друг другу.

Сверкнула молния, весь район на долю секунды накрыло вспышкой. И я увидел ее в пятидесяти метрах от дома.

Маленький комочек обычного мужского счастья. Укутанная в полотенце. Сидящая на дороге, так и не осилив развилку. Она ревела под дождем и думала, что про нее забыли. Что за ней уже никто не придет, она просто никому не нужна.

Но в жизни так бывает: тебе кажется, что ты пустое место и отброс, бракованный материал... а на самом деле тебя кто-то ищет. Просто этот кто-то сделал глупость, он пошел не той дорогой, чтобы отыскать свою судьбу.

Я взял ее на руки, словно что-то очень дорогое. Будто я добытчик на приисках и увидел самородок где-нибудь в грязи. Я прижал ее к себе и медленно понес домой, не говоря ни слова. Не произнося и звука. Мне было достаточно того, как она мирно сопела на груди. Как ее тело постоянно вздрагивало от холода, а я понимал, что вот оно — мое золото. Я его нашел и никому не отдам.

Ночь была тяжелой.

Лену знобило, она была слаба и простудилась. Я дал ей пару проверенных средств. И она, как ни странно, все покорно выпила. Дал ей жаропонижающее, чтобы сбить температуру. Какое-то время бедняжку трясло, она стонала и ворочалась, пока я сидел у кровати. Я просто ждал, пока ей станет лучше. И смог облегченно вздохнуть только под самое утро — когда озноб ушел и Лена наконец уснула крепким сном.

Я поставил программу на кофе, а сам вышел покурить. Зажег спичку, прикурил. Сделал затяжку и бросил спичку в пруд. Он был неглубоким, просто декоративным, шел вместе с фонтаном. Но после ночи дождя все было залито до краев. А фонтан и вовсе молчал без электричества... Часть дома была обесточена — придется лезть за инструментом, вспоминать армейские годы, когда был мастер на все руки. Не то что сейчас... Тяжелее пистолета и хуя я в руки ничего не брал уже много лет.

Но посторонним здесь не место. Сегодня мне придется поработать от души. Солнце просыпалось, обнажая результат ночной грозы. В предрассветной серости я видел дерево, лежащее на выезде из гаража. Где-то с крыши сорвало тарелку. Телек я почти не смотрю, но вернуть ее на место все же надо.

Я делал последнюю затяжку и закатывал рукав, чтобы взяться за дело. Но в следующее мгновенье просто застыл — у меня перед домом стоял доберман.

Огромный и черный. Он смотрел на меня, а я на него.

Ненавижу доберманов.

Это вообще не собаки. Они непригодны для службы, из них не сделать друга детства — они тупы и опасны для хозяина. Их обычно берут или полные дебилы, или мажоры вроде мелких бандитов и воров в законе. Впрочем, обычно это одно и то же.

Я неподвижно докуривал сигарету, а доберман не спеша проскользнул между прутьев ворот и оказался в десяти-двенадцати метрах. Плюс-минус. Просто идеально для стрельбы из гладкоствола. Эта черная тварь себе даже не представляет, как много я прибил таких шавок, как она...

Аккуратно открыв гараж, я взял со стены ружье. Оно было уже заряжено и висело на крайний случай. Например, когда во двор придет ничейный и голодный доберман.

Но суки уже не было. Собака словно испарилась. Я вскинул ружье на плечо и стал осматривать свой двор в прицел. Нарезал небольшие круги, но добермана не было. Что могу сказать? Ему крупно повезло. А точнее — ей. Потому что если бы она не ушла, то я бы эту сволочь очень быстро бы...

"Сука!" — вырвалось у меня, когда собака вдруг набросилась исподтишка.

Она впилась в мою руку зубами. И я от неожиданности выронил ружье, пальнув по свинцовому небу. Оно по-дурацки сделало сальто и упало прямо в пруд.

"Твою ж мать!"

Эта псина была просто бешеной — она вцепилась в мой рукав и стала рвать его на тряпки. А вместе с рукавом под зубы шло и тело. Она рвала меня как добычу. Как сбежавшего из лагеря смертника, которого все равно уже расстреляют. Это был реально самый жесткий доберман из тех, с которыми мне приходилось встречаться. Обычно у нас с ними разговор короткий. Но эта тварь — она была просто за гранью. Реально исчадие ада! Откуда она вообще тут взялась?! Какая-то бойцовская машина для убийств!

"ПОШЛА ВОН!" — гаркнул я и отбросил добермана в лужу.

Но тот отряхнулся и снова ринулся в бой. Он словно знал меня в лицо и явился отомстить за хозяина. Долго выслеживал, искал меня по следу, по запаху. И вот нашел того, кого любой ценой просто надо загрызть.

И я отступил. Рванул к порогу. Но не потому, что испугался — в этой дикой схватке не было робких и напуганных. Но зато у меня в доме был пистолет, вот за ним я как раз и отправился. Вскочил в коридор и попытался закрыть дверь — но куда там...

Чертова псина влетела в гостиную, развернулась и оскалила клыки на хозяина. На владельца дома.

"Ах ты ж хренова тварь!"

Черная собака подходила все ближе и ближе. Она кровожадно рычала, показав свои намерения. Довольно серьезные, надо сказать. Меня уже давно на трепала собака. Рука кровоточила, пальцы немели. И главное — я не мог подступиться к стволу. Он лежал на барной стойке прямо по курсу. А еще на этой траектории была зловещая собака — рычащий как чертяка доберман. Он подходил ко мне все ближе, и было очевидно, что в живых останется один. Я ее забью кочергой от камина. А затем просто вынесу в лес и закопаю, чтобы не видела Лена. Мне только не хватало, чтоб она расплакалась из-за какой-то бесхозной псины. Она ведь могла быть и бешеной...

— Ну что, дрянь? — отходил я к камину. К набору кованых приблуд для работы с поленьями. Я нащупал самую большую кочергу и приготовился ударить добермана острым краем. — Подходи, сучара! — разминался я, словно гольфист перед ударом. — Еще немного... самую малость... давай же... Подходи — и я размажу твою морду с первого удара!

Я говорил ей это прямо в упор. Уставшей, озлобленной псине. В ее глазах была готовность укусить меня — схватить меня за горло и загрызть, как свинью. Но мне плевать, что она там хотела и зачем пришла в мой дом. Живой она отсюда уже не выйдет.

Еще раз глянув в эти страшные глаза, я замахнулся и...

Услышал голос Лены:

— Марла?!

Лана

Я проснулась от выстрела.

Услышала громкий хлопок и впопыхах надела его свитер. Элементарно первое, что нашла в шкафу. Большой, просто огромный по моим меркам, но теплый и... пахнущий им.

Но когда я вышла в коридор и подошла аккуратно к ступенькам, то почувствовала другой знакомый запах. Это не был аромат цветов возле подъезда или запах свежеиспеченного домашнего хлеба.