Родишь мне сына

— Что? — замер на моих губах этот глупый вопрос. — Что ты сказала?

Я вжал телефон себе в голову так крепко, что корпус затрещал. Я хотел услышать ее голос снова и точно знать, что мне показалось. Она не могла это сказать, это просто бред. Ведь Лана сейчас дома, в тепле и безопасности.

Но правда заключалась в том, что это все не так. До последнего слова.

— Спаси ее, Марат... — рыдала она в трубку. — Умоляю, не дай ей погибнуть.

Эти слова просто рвали меня на части. Ничего не понимая, я уже направлялся к выходу быстрым шагом.

— Лана, что случилось?! Лана! Не молчи!

— Я вся в крови, — говорила она, словно резала меня ножом. Каждое слово было ужасней предыдущего.

— Где ты?! Я сейчас приеду! — В тот момент я уже прыгнул за руль и выворачивал с парковки. — Лана! Кто это сделал?! Что произошло?! — Но она не отвечала. Только плакала в трубку. Она горько ревела, а я не знал, что уже думать. Подсознательно готовился к худшему. — Я буду дома через пять минут! Закрой все двери, если можешь! Просто запрись в надежном месте и жди, я сейчас же приеду!

Машина вылетела на дорогу — я мчался в направлении поселка. Здесь было совсем немного, всего-то десять километров. По хорошему асфальту это просто ерунда, но... Уже через мгновенье мне пришлось затормозить и развернуть свой джип через три полосы для встречного движения.

— Я не дома, Марат...

Моя нога вдавила педаль тормоза. Я понимал, что худший сценарий наступил: Лану у меня украли.

— ГДЕ ТЫ?! — сорвался я на крик. — ГДЕ ТЫ СЕЙЧАС?!

— Я не знаю! — ревела она в телефон.

И это было сущим кошмаром.

— Как это, ты не знаешь?! Ты сейчас не дома?!

— Нет!

— ПОЧЕМУ?!

— Я поехала на рынок...

— На рынок?! — порвало меня на части. — Какого хрена ты поехала на рынок, Лана?!

Выехав в соседний поток, я стал лететь обратно в город и судорожно выбирать ближайший продуктовый рынок в навигаторе.

— Пожалуйста... быстрее...

— На каком ты рынке?!

Я был просто вне себя от ярости. Все летело кубарем, я не понимал ровным счетом ничего. Она куда-то пропала, говорит, что не дома, что какого-то хрена на рынке... И при этом я должен лететь туда на всех парах, ведь что-то случилось. Что-то точно произошло, я это понимал без лишних слов. Но все же... Где именно она застряла — на каком конкретно рынке?

— Я не знаю! — был ответ.

И это просто наихудшее, что я мог услышать.

— ЧТО?! — орал я в трубку, уворачиваясь от машин. — КАК ЭТО "НЕ ЗНАЮ"?!

— Я правда не знаю! Это рынок... продуктовый рынок. Я не помню названия...

— КУЗНЕЧНЫЙ?!

— Нет... — слышался плач без какой-либо конкретики.

— ДОЛГООЗЕРНЫЙ?!

Я лавировал в плотном потоке и даже не знал, куда еду. Может, я уже давно проехал поворот к тому долбаному рынку!

— Нет, не он...

— ЧЕРТ, ТВОЮ МАТЬ! — бил я по клаксону, разгоняя тугодумов в левой полосе. — ЛАНА, ЭТИХ РЫНКОВ ШТУК ДВАДЦАТЬ! КАК Я ТЕБЯ НАЙДУ В ЭТОМ ЕБАНОМ ГОРОДЕ?!

— Она умирает... — проникали эти слова так глубоко, что я готов был сделать что угодно, только бы это было сном. — Марлу подстрелили...

Я на мгновенье замер и представил эту собаку. Как она ее любила и лелеяла. Как они были дружны. Как много Лана рассказывала о ней. Как много она для нее значила. И вот — она погибала на ее руках, а я не мог им помочь. Меня не было рядом.

Искать слепую девушку в огромном мегаполисе — как гоняться за иголкой в стоге сена. Я ее так никогда не найду. Как же это было страшно осознать...

— Лана? — сорвалось с моих губ. И правая нога тотчас ударила по тормозу.

В меня сзади чуть не врезались. Мне сигналили, кричали. Но я думал лишь об одном — я ее видел, я ее нашел. Она была совсем недалеко, сидела почти на обочине возле рынка. И держала на коленях окровавленного пса.

— Боже... — вышел я из машины. — Боже, что произошло? Лана?!

Она подняла на меня запухшее от слез лицо и сказала:

— Я ничего не могла сделать. Они в нее выстрелили. Марла меня просто защищала.

— Кто? — не мог я понять. Я схватил ее за плечи и еще раз повторил: — Кто "они", Лана?!

— Люди, которым ты должен четыре миллиона.

— О нет...

— Шварц сказал, что ты не выполнил заказ. И он возьмет меня в качестве платы за ошибку.

— Нет-нет-нет... — сдавливало сердце. От самой только мысли, что ее могли забрать у меня. Что я едва не лишился самого дорогого, что имею. А единственное, что помешало им это сделать — эта гребаная собака. Обычный доберман, который защитил мою женщину. И теперь эта собака погибала. У нее на руках. — ЧЕРТ! БЛЯДЬ! ШВАРЦ — НЕНАВИЖУ!

Я прижимал к себе Лану, но она не отпускала Марлу.

— Ты же обещал, что больше не будешь этого делать, — смотрела она в душу. — Ты же мне поклялся... Поклялся... А теперь она мертва. Из-за тебя, Марат. Из-за тебя.

Мои руки тряслись. Я неуклюже поднял бедолагу и прижал ее к чистой белой рубашке.

— Она еще жива... — сказал я Лане и понес собаку в направлении машины. — Она не погибла, Марла еще жива! Мы можем ее спасти! Быстрее! Лана, быстрее!

Мы залезли в машину, и я повез ее в лучшую клинику для животных. Она находилась в паре километров, в оживленном квартале — мест для остановки не было. Так что я притормозил на пешеходном переходе и бросил машину на дороге. Прямо на чертовой зебре. А сам понес собаку внутрь.

— В сторону, в сторону! — кричал я прохожим. — Раненый пес, вашу мать! Ушли все в сторону, дайте дорогу!

— Куда мы приехали? — едва успевала Лана. — Где мы сейчас?

— Мы там, где ей помогут... Здесь твою Марлу спасут. — Я открыл ногою дверь и заорал во все горло: — ХИРУРГА! БЫСТРЕЕ! ВРАЧА!

Я нес собаку через коридор и глазами бросался на каждый белый халат.

— Вы к кому? — спросила девушка с квадратными глазами.

А я весь в крови, с полумертвым доберманом наперевес. И ору на нее словно бешеный:

— РАНЕНЫЙ ПЕС! ЕЙ СРОЧНО НУЖНА ОПЕРАЦИЯ! ЗОВИТЕ ХИРУРГА!

Я распугивал людей с переносками, в которых ежились котики, собачки, крохотные йорки и прочая бесполезность. Но единственное, о чем я думал — только бы она жила, только бы моя собака выжила. Я был виноват, я был так виноват перед ней. Перед ними обеими. И перед Марлой, и перед Ланой.

Теперь я просто обязан сделать все ради этой чертовой псины. Я расшибусь в лепешку, сломаю кому-нибудь руку и дам любую взятку — только бы она жила. Только бы ее сердечко снова билось. Не утихло.