Родишь мне сына

Все благодаря ему. Мы обе были обязаны Марату. Только он не позволил нам расстаться — только он. Человек, который не хотел впускать в свой дом мою собаку и держал ее под дулом пистолета. А в итоге сделал все ради того, чтобы Марла жила.

Я никогда этого не забуду. Никогда. Что бы он сам ни говорил, кем бы ни хотел казаться в своей сложной жизни на грани фола. Для меня он прежде всего человек, спасший моего поводыря. А не аудитор.

В тот день мне показалось, что наша жизнь начинается заново. И моя, и его.

Впрочем, у Марата еще были незаконченные дела. Ему очень хотелось решить один вопрос.

***

(Прошло несколько дней)

— Привет, — вошел он в дом и снял пиджак.

Он аккуратно повесил его на спинку кухонного стула, на котором я сидела. Одежда пахла алкоголем. Пахла порохом, причем довольно сильно. Перед уходом он сказал, что должен кое-что выяснить. И я боялась, что с ним что-то может случиться.

Но вот он здесь, снова со мной. Снова дома. Спокойный и родной. Целует меня в макушку, дает что-то Марле. Она с азартом это грызет. Вот только звук не похож на обувь или еду. Тогда что это?

— Где ты был?

— Привез гостинец для Марлы, — сказал он как бы с улыбкой. В его голосе была ирония.

— Что за гостинец?

Меня это беспокоило. Ветеринар нам разрешил забрать Марлу домой, но она по-прежнему была слаба. Марат делал ей уколы против воспаления. Я давала ей витаминную смесь. Но ходить или даже нормально стоять она пока не могла. Пройдет еще несколько недель, прежде чем моя верная спутница сможет меня сопровождать на улице. А потому Марат сказал, что не отойдет теперь ни на шаг.

Вот только в этот раз он сам куда-то съездил, а мне не говорил ни слова.

— Вкусная косточка, — сказал он.

И я буквально вскочила.

— Но ведь ей нельзя! — Подойдя к собаке, я нащупала "гостинец". Им и правда оказалась кость — большая, толстая, длинная. Весьма напоминало человеческую. — Боже... — одернула я руку. — Марат, что это?! Скажи мне, что это не то, что я думаю!

— А что ты думаешь?

Он обнял меня и прижал к себе. Я была испугана, пыталась соотнести его желание "решить проблему" и появление в миске Марлы странной кости.

— Скажи мне честно, откуда эта кость? Ты ведь не сделал ничего ужасного? Правда? Только не ври мне. Ты же обещал, что больше этого не будет... — Я взяла его ладонями за лицо, нежно гладила по шраму. И надеялась услышать правду. Он ведь поклялся. — Ты ведь никого не убил? Чья это кость?

— Хм... — хмыкнул Марат и поднял меня на руки. Он был немного не в себе. Но не просто пьяный — было нечто еще. Только что? Будто он что-то узнал, и это изменило его жизнь в самом корне. — Эта кость не человеческая, малыш. Она из прессованной кожи — в зоомагазине взял. Ветеринар посоветовал как зубочистку. Полезно для десен и самих зубов. Ну и туфли воровать не будет больше.

— О господи... — выдохнула я и вжалась носом в его шею.

Это всего лишь собачья игрушка. Просто жевалка в виде косточки. Ничего ужасного. Значит, все хорошо. Все отлично. Мне нечего бояться. Он ничего не натворил из-за меня — я очень не хотела этого. Мне не нужна никакая месть. Только бы он был рядом, просто живой и родной. Истинный подарок для меня как для женщины. С ним мне хорошо и спокойно. Больше ничего не надо.

Но потом Марат сел на стул, усадив меня на колени.

И загадочно произнес:

— Насчет тех людей, что это сделали... можешь быть спокойна. Они тебя больше не тронут. Ни тебя, ни Марлу. Теперь вы в полной безопасности.

13

Марат

(Двумя часами ранее)

Хорошо все то, что хорошо кончается.

Я был очень рад, что собака выжила. Я понял, как она важна для нас обоих — не только для Ланы, но и для меня. Моя работа чуть не угробила Марлу, она чуть не погибла из-за того заказа. Но просить прощения у Шварца я не стану. Для меня приоритеты изменились. Пусть сосет теперь хуй — я отправляюсь в это змеиное гнездо с ответным визитом...

Припарковавшись возле бункера, зарядил пистолет тяжелым магазином. И взял с собой еще — про запас. Уверен, эти патроны мне понадобятся сегодня. Все до единого. А если их и не хватит — я всегда готов к "душевному разговору" без оружия. Будет достаточно пивной бутылки или ножки от стола, чтобы вынести к чертям весь этот вонючий гадюшник.

— Стрелок? — удивился парень на входе. — Какими судьбами? Я думал, ты нас покинул и забыл. Что теперь мы тебя не увидим... — Он расслабленно стоял у двери и курил. С перевязанной ногой — ей крепко от кого-то досталось. — Ты вообще в курсе, что босс тебя искал? — Но я саркастично улыбнулся, стоя перед ним с чемоданчиком в руке. — Что в чемодане?

— А что с ногой? — ответил я вопросом на вопрос.

— Да так... — отмахивался он. — Собака покусала.

— Это я знаю, — не сходила с моего лица улыбка. — Я про левую. Что с ней?

— А что с ней? — удивился парень, глядя на ногу. — Вроде бы все с ней в порядке.

— Нет, не в порядке. — Моя улыбка исчезала — я становился настоящим. Очень. Очень разочарованным человеком. — Она прострелена.

Сказав это, я выстрелил в колено мудака и направился в здание.

Не обращая внимания на дикие вопли.

Не будь той клятвы, что я дал своей девочке — они бы все отправились на кладбище в закрытых гробах. Все до последнего. Не пощадил бы ни одной скотины. За то, что они с ней сделали, я был готов разорвать любого на лоскуты. Засунуть дуло пистолета в рот и стрелять, пока не кончатся патроны.

Но я пообещал. Я поклялся Лане, что не убью. Никого и никогда. Ни при каких обстоятельствах. Даже если от этого будет многое зависеть. Как сейчас...

Но я не обещал, что не буду калечить. Стрелять по ногам я мог с чистейшей совестью.

— Стрелок! Стой! — выскочили пара головорезов мне навстречу.

И я направил в их сторону сразу два ствола — по одному в каждой руке.

— НАЗАД! — рявкнул я, не желая тратить патроны до Шварца. — УШЛИ НАЗАД! Я ПРИШЕЛ ГОВОРИТЬ С БОССОМ!

Со мною шутки плохи. Это знали все. Особенно те, кто работал на Шварца. Никто в здравом уме не рискнет в меня пальнуть. Такие люди, как я — мы просто психи, просто больные на голову солдаты. И если хочешь выжить — отойди. Лучше сделай вид, будто заклинило оружие и у тебя просто не было выбора. Не было шансов. Как и на самом деле. В открытой схватке шансов не было тут ни у кого, кроме меня самого.