Родные дети

— Дядя красноармеец! — сообщил всем пятилетний Владик Гончарин.

Один из военных побежал в магазин, другой стоял в грузовике. Ольга Демидовна решительно подбежала к нему.

— Товарищ, очень прошу вас, помогите.

И она быстро, шепотом, чтобы не слышали дети, рассказала в чем дело.

— Есть, товарищ командир! — козырнул ей красноармеец и соскочил с грузовика. — А ну, детвора, скорее. Мы же за вами выехали. Трамваи-то стоят. Девочки, ко мне, я вас подсажу.

Красноармейцы! К ним дети чувствовали полное доверие. Не только Владик Гончарин не мог смотреть на них спокойно. Через минуту грузовик был полон. А тут как раз и подвода с малышами подъехала. Их посадили в кузове на пол, взяв подстилки с подводы.

— Вот видите, видите! — говорила Ольга Демидовна, не веря еще сама, что все обошлось. — Видите, как весело! — И она вместе с красноармейцами затянула песню, чтобы подбодрить ребят.

Быстро проехали город. А когда подъехали к дому, увидели, что на крыльце их встречают! Марина Петровна держала огромное блюдо, на котором возвышалась пышная булка. Возле нее стояли Леночка и Лина Павловна. Но их дети с трудом узнали. Обе были в новых нарядных платьях, у Леночки в косы были вплетены широкие банты, и платье было таким коротеньким, цветастым, веселым.

Марина Петровна с Линой Павловной кинулись снимать малышей. Девочки обступили Леночку.

— Всем девочкам пошили такие платья, — говорила она, — и еще всем банты на голову, и никого не будут стричь. И каждому своя кровать! А комнаты какие!.. И рояль!..

Тоня взяла Лину Павловну за руку и, глядя строго ей в глаза, спросила:

— Это уже насовсем правда?

— Правда, Тонечка, насовсем правда, — серьезно ответила ей Лина Павловна.

Беленькая смешливая Светланка, которая ни секунды не могла прожить без Тони и делала то же, что и Тоня, схватила Лину Павловну за другую руку и запрыгала, как коза.

— Дети! Ну, теперь вы уже совсем дома. Идемте на все посмотрим! — сказала Марина Петровна и широко распахнула двери.

— И дядя красноармеец с нами? — спросил Владик Гончарин. Он держал за руку смущенного молодого красноармейца.

— Обязательно! Это ведь наши дорогие гости! — улыбнулась Марина Петровна.

И дети вместе с гостями вошли в свой дом.

ПИСЬМА

«Дорогая моя мамочка!

Я живой и здоровый и живу в детском доме. Нас кормят очень хорошо и одевают очень хорошо. Я еще не хожу в школу. А где сестричка Лида, я не знаю. Она была в Константинове, а в Аушвиц меня уже без нее привезли, а сестричку Лиду, и бабушкиного Ясика, и Федю маленького забрала какая-то женщина, но я не видел и не помню, а так говорят старшие девочки. Дорогая мамочка, приезжай ко мне поскорей. Мне тут хорошо. Писать я еще не умею, а пишет Тоня.

Твой Владик Гончарин».

Тоня закончила письмо, минутку подумала и дописала: «Привет от всех детей маме Владика».

Потом сказала:

— Дай руку. — Она положила его руку на бумагу, обвела чернилами и приписала: «А это собственная рука Владика Гончарина».

— Я танк хочу нарисовать, — сказал Владик.

Тоня минуту подумала и милостиво разрешила:

— Нарисуй вот тут, в уголке.

Теперь вроде все было в порядке, и Тоня робко отдала письмо Марине Петровне, которая писала уже от себя счастливой матери, что ее сын жив и здоров.

Тоня ходила только в первый класс, но писать она научилась быстрее всех. Ее любимым занятием было писать. Она постоянно ходила за воспитательницами и ныла:

— Анна Ивановна, Софья Мироновна, дайте тетрадь, моя уже кончилась.

Анна Ивановна заметила, что школьные тетрадки становились у Тони все тоньше и тоньше, и велела не вырывать страниц, а попросить новую.

— Проверьте ошибки, — сказала Тоня серьезно, — я еще с ошибками пишу. Я могу переписать, если много ошибок, только жаль переписывать — рука очень хорошо вышла. Правда?

— Нет, можешь не переписывать, — ответила так же серьезно Марина Петровна. — Мама Владика будет очень рада, что вы сами вдвоем написали. А ошибок не так и много, я сейчас исправлю.

Тоня, сияя, посмотрела на Владика и Светлану, сидевших за столиком.

— Марина Петровна сказала, что очень хорошо. Теперь, Владик, твоя мама обязательно приедет.

Владик чувствовал себя героем дня и все дети хотели сказать или сделать ему что-нибудь приятное. И вообще настроение у всех ребят поднялось. На стене висела карта СССР. Леня Лебединский предложил вырезать и приколоть маленькие флажки в тех местах, откуда пришли письма, где теперь есть друзья.

Лена, Илько и немой Ваня решили написать письмо в Сибирь, им было очень интересно переписываться с мальчиками, которые ходят в тайгу на охоту.

— Пусть они нам об этом поподробней напишут.

— А кто им семена цветов пошлет? — спохватилась Зина. — Я тоже хочу им написать и послать семена лучших цветов, которых там нет.

— И я, — подхватила Оля.

— Ну, вот и хорошо, — сказала Марина Петровна. — Вы тоже напишите, там ведь в школе много ребят, им всем будет очень приятно.

Леночка писала ответ таджикским работницам, а Катя села писать ленинградским девочкам.

Председатель детсовета — Ася — подробно описала жизнь детдома уралочкам.

— А кому отдать письмо дунайских моряков? — спросила Марина Петровна.

— Нам! — закричали мальчики. — От моряков нам, нам!

Но тут встала худенькая черненькая Тоня и уверенно сказала:

— Письмо написано Лине Павловне, она и ответит. И от всех нас передаст привет, а не только от мальчиков.

Бледные, словно прозрачные щеки Лины Павловны сразу вспыхнули. Глаза у нее были большие, светлые-светлые, словно две большие капли воды из чистого голубого озера. Она взглянула в глаза Марины Петровны, спокойные, материнские.

«Как растопить эти льдинки? — подумала Марина Петровна. — Она ведь такой же ребенок, как и Лена. Но как нелегко мне заговорить с нею совсем откровенно».

— Я тоже подумала, — сказала Марина Петровна, — что это письмо написано Лине Павловне, хотя моряки и не знают ее лично. Но, конечно же, дети, Лина Павловна от всех нас передаст привет. А мальчики, если захотят, напишут еще и от себя.

Дети были увлечены письмами. О них знают, о них заботятся, со всеми можно подружиться, переписываться, похвалиться своими успехами в школе. А как же, друзьям интересно все: и как они живут, какие отметки получают в школе. Это же так интересно, приятно и радостно!

Писать им, конечно, было нелегко. Ведь и разговаривали дети еще на таком ломаном языке! Каждый переписывал свое письмо по нескольку раз, советовался с другими детьми, с Линой Павловной, с Мариной Петровной об отдельных словах и выражениях.

Тоня со Светланой, написав письмо за Владика, пошептались в уголке, почему-то поссорились и, надув губы, отвернулись друг от друга. Но тут же Светланка виновато, с лукавой улыбкой заглянула Тоне в глаза, они обе рассмеялись и, взявшись за руки, побежали к Марине Петровне попросить еще бумаги, чтобы написать письмо каким-нибудь девочкам-ровесницам. Марина Петровна посоветовала написать Ирочке Барановой в Ленинград.