Родовое проклятие

– На, попей. – Бойл протянул бутылку приятелю.

Жадно, как верблюд в пустыне, Коннор влил в себя воду и вернул пустую емкость.

– Мне бы чего покрепче! Ах да, рука… – вдруг вспомнил он. – У меня же рука была обожжена. Теперь вроде все в порядке.

И, увидев выражение Брэнны, он распахнул объятия.

– Это ты меня вылечила!

– Ты меня до смерти напугал! – Она крепко обняла его и держала так, пока не убедилась, что все действительно в порядке. – Так что с тобой произошло?

– Расскажу, только… Спасибо! – Коннор выхватил у Бойла стакан и выпил залпом. Поморщился. – Господи… Брэнди! А в этом доме виски для человека не найдется?

– Брэнди при обмороке – самое то, – назидательно произнес Бойл.

– Я в обморок не падал! – оскорбился Коннор. – Я отключился из-за ран, а это разные вещи. Я бы все же предпочел виски.

– Я принесу. – Мира поднялась, Айона нагнулась и чмокнула Коннора в щеку.

– Ну вот, хоть порозовел чуть-чуть. Ты был такой бледный! И горячий. Пожалуйста, больше так не делай!

– Могу только обещать, что постараюсь впредь избегать подобного инцидента.

– Так в чем он состоял, твой инцидент? – накинулась на него Брэнна.

– Расскажу, все расскажу, но сначала мне надо поесть. Умираю с голоду! Того и гляди грохнусь, а мне не хотелось бы, чтобы меня опять в обмороке обвинили. Но голова у меня кружится, честное слово.

– Есть свинина, но она сырая, – начал Фин.

– Да ты что, даже ничего на ужин не приготовил? – Брэнна вскочила на ноги.

– Я рассчитывал на Бойла, а тут как раз Коннор… Дальше уже не до ужина было.

– Свинину не приготовишь по мановению руки.

Фин криво улыбнулся.

– У тебя бы вышло.

– Ладно, забудь это несчастное мясо и дай какую-нибудь посудину. Блюдо побольше.

– Там вроде есть что-то в этом духе… – Фин махнул в сторону примыкающей к кухне просторной обеденной зоны, где стояли массивные буфеты и горки с посудой.

Брэнна подскочила к шкафам и принялась выдвигать ящики. И быстро обнаружила большое блюдо белликского фарфора. Убрав со стола красивую композицию из выращенных в теплице лилий, она водрузила на середину блюдо.

– Так пользоваться магией, конечно, не дело, но я не могу дать родному брату умереть голодной смертью. Тем более что я сегодня уже зажарила курицу с картошкой и морковью. Итак…

Брэнна подняла руки и щелкнула пальцами. И воздух наполнился ароматами жареной курятины с шалфеем.

– Благодарение богам и богиням! – выдохнул Коннор, ринулся к еде и в мгновение ока обглодал куриную ножку.

– Коннор О'Дуайер!

– Умираю есть хочу, – отозвался он с полным ртом, повернувшись к укоризненно подбоченившейся сестре. – Честное слово! А остальные что едят?

– Кто-нибудь, накройте, ради бога, стол! Мне надо умыться. – Она повернулась к Фину. – Где у тебя гостевой туалет?

– Сейчас покажу.

А ведь она у меня впервые, подумалось ему. Наотрез отказывалась переступить порог этого дома. Чтобы это произошло, понадобилось, чтобы жизнь брата оказалась под угрозой.

Он показал ей дверь, аккуратно врезанную в подлестничное пространство.

– Дай-ка на твои руки взгляну. – Брэнна держалась очень прямо. А из кухни уже неслись голоса и веселый, беззаботный смех.

Фин выставил руки тыльной стороной. Брэнна со вздохом нетерпения повернула их ладонями вверх.

Все в волдырях, на пальцах рубцы.

– Бальзам поможет, – отмахнулся он.

– Стой-ка.

Она приложила к его ладоням свои, плотно прижала пальцы.

– Я должна сказать тебе спасибо. Я знаю, тебе никакие «спасибо» не нужны. Я знаю, он твой брат – так же, как и мой. Брат по духу, по сердцу. Но для меня он родной, поэтому я тебе очень благодарна.

На глаза ее опять навернулись слезы, дымчато-серые радужки заблестели. Брэнна сдержалась, сглотнула слезу.

– Он был очень плох, по-настоящему плох. Даже не знаю, чем бы все закончилось, если бы ты не сделал для него то, что сделал.

– Я же его люблю!

– Я знаю. – Брэнна вгляделась в заживающие на глазах ладони Фина и помолчала. Потом взяла его руки и поднесла к губам. – Я это знаю, – повторила она и юркнула в туалет.

Как бы глубоко и искренне он ни любил Коннора, это было лишь жалкое подобие его чувств к Брэнне, признался себе Фин и с этой мыслью вернулся в кухню и стал смотреть, как друзья готовятся к первой совместной трапезе в его доме.

– Что же ты нас не позвал? – упрекнула Коннора Брэнна, когда все расселись за столом, чтобы поесть и выслушать рассказ о схватке.

– Я звал. Пытался, по крайней мере. В этих тенях и тумане было что-то новое, не такое, как всегда. Как будто… как будто меня заперли в какой-то ящик, накрепко, и все вокруг исчезло, даже небо. Не знаю, как меня Ройбирд-то услышал – разве что он и сам был, так сказать, внутри этого ящика. Как бы то ни было, он ко мне пробился. На шее у Кэвона, как всегда, висел камень, он пульсировал в ритме сердца, а когда я призвал стихии, забился чаще.

– В унисон с его состоянием? – удивился Фин. – Отражая его возбуждение, злость и страх?

– Насчет страха я не уверен, он меня ни в грош не ставит.

– Чушь собачья! – Мира ткнула вилкой в кусок моркови. – Это он тебе мозги сбивал набекрень, чтобы твою самооценку понизить.

– Мира права, – поддержал ее Бойл. – Он просто хотел вывести тебя из равновесия. Ослабить твою оборону. Вполне обычная тактика в драке.

– Да видела я тебя как-то в драке! – Айона улыбнулась при воспоминании. – Не больно-то ты с противником разговаривал!

– Это потому, что я дрался с идиотом. А когда считаешь оппонента опытным бойцом или даже сильнее себя, сбивание мозгов набекрень, как выражается наша Мира, бывает очень даже кстати.

– В любом случае, что думает обо мне этот мерзавец, меня нисколько не волнует, – убежденно заявил Коннор, уминая картошку. – А вот удар молнии, надо признать, здорово меня шарахнул.

– Кэвон не пошел в атаку, потому что на тебе был амулет, а это хорошая защита, – рассуждала Брэнна. – И еще потому, что ему не смерть твоя нужна, а то, чем ты обладаешь. Он попытался подорвать твою веру в себя, испортить наши с тобой отношения, твои отношения с Фином.