Рок меж строк

Мир вернулся к норме.

Актеры продолжали свое представление, не обращая внимания на ругань критиков, но в моем сердце поселился холодок, говорящий мне о том, что увиденное мной более реально, чем то, что я мог видеть до этого момента когда-либо в своей жизни.

– В чем дело? – поинтересовалась Энни – Ты замолчал…

– Извини…

Я принялся рассказывать дальше, умолчав про то, что увидел лично я.

Когда мы выходили из зала, к нам подбежал Александер.

– Грандиозно – прокомментировал я.

– Только с критиками ты зря так обошелся – добавила Энни.

– Mes amis, я очень рад, что вам так понравилось. А насчет critiques можете не беспокоиться… за таким отношением к ним, они не заметят других огрех.

– А они были? – поинтересовался я.

– Ты очень добр. Разумеется, были. Но афишировать их было бы неправильно.

– Я смогу пообщаться с актером, игравшим Рауля? – поинтересовался я.

– Mon cher, почему игравшим? Его зовут Рауль Шаньи – сказал он, подтверждая мою догадку о смене имени у актеров.

– А на роль Призрака ты, несомненно, выбрал того, кого зовут Эрик.

– Qui.

Энни покачала головой.

– А он не «де Шаньи»? – поинтересовалась она.

– Non, - огорченно вздохнул Александер – сейчас получить дворянство так тяжело… Мы просто не успели.

Энни рассмеялась.

– Александер, ты, иногда, бываешь таким милым…

– Но не думай, что из-за этого у тебя будет шанс крутиться около моей невесты – добавил я.

В этот момент его окликнули, и он, извинившись, отбыл в направлении других гостей, а мы прошли в банкетную залу.

По счастью, я сразу увидел «Рауля», окруженного вниманием присутствующих дам, и из-за этого сразу перестал волноваться за его жизнь. Впрочем, избавление от этого волнения – породило другое. Я задумался о целостности своего рассудка.

Найдя местечко, где Энни смогла присесть, я отправился добывать для нее и себя по бокалу вина. Конечно я, как и многие другие англичане, терпеть не могу эту кислятину, предпочитая любому вину старое, доброе пиво, но, зная пристрастия Александера, я был уверен, что ничего другого здесь не найдется.

Вернувшись, я обнаружил, что Энни занята беседой с «Кристин», и, передав ей бокал, попытался понять, куда бы мне деться.

– Любопытная сегодня была постановка, вы не находите? – поинтересовался у меня какой-то мужчина.

– Как и любая постановка Александера – она, по меньшей мере, оригинальна.

– В этом – его талант, - согласился он – а ваш – в музыке.

– Боюсь, что моя известность идет впереди меня – вздохнул я.

– Не совсем так. Просто лет шесть назад я был на представлении вашего первого альбома. Оказался там случайно, но ничуть не пожалел. Вы великолепно тогда отыграли.

– Хорошо, что вы не были на последнем концерте. Шум стоял страшный.

Он улыбнулся.

– Боюсь, что это беда всех талантливых певцов. Их всегда преследует толпа крикунов.

– А вы были знакомы со многими?

– Не то чтобы… Но в свое время я, негласно, способствовал гастролям господина Меркьюри. Меня зовут Джеймс Ленстром.

– Уолтер Ривз. Меркьюри? Фред Меркьюри? Группа Queen?

– Да. Я люблю по-настоящему талантливых людей, а он был одним из лучших. И лучшим - для своего времени.

– Согласен.

– Но это не все, что меня интересует. Скажите, молодой человек, как вы относитесь к редкостям?

– Редкостям? Боюсь, я не очень люблю антиквариат.

– Я говорил не про антиквариат, и не про археологические артефакты, а про редкости. Удивительные творения, уникальные, единственные в своем роде, повторить которые невозможно…

– Никогда не думал о них.

– Многие талантливые люди черпают в них свое вдохновение, когда чувствуют, что желание творить иссякло, и сил больше нет. Вы же, кажется, давно не выпускали ничего нового?

– У меня скоро выйдет альбом.

– Который написан уже больше года назад? – рассмеялся он.

– Откуда…

– Бросьте. Вы пришли сюда за впечатлениями. За вдохновением. За поддержкой вашего друга. Это просто видно, так что никакого секрета в этом нет. Конечно, срок я сказал наугад, но… Неужели правда?

– Материалы лежали давно – мрачно подтвердил я.

– Печально это слышать.

Он протянул мне визитку.

– Если надумаете попробовать зачерпнуть вдохновения от редкостей – милости прошу. Даже не возьму платы за экскурсию.

– Я не уверен, что у меня будет время…

– А я и не говорю, что это обязательно, – пожал плечами Ленстром – просто имейте в виду. Единственное, о чем попрошу – так это сыграть на одной из гитар в моей коллекции. Бедняжка истосковалась по умелым рукам.

– Гитар?

– Да. У меня их четыре. Все сделаны на заказ, но не были выкуплены хозяевами. Одни просто не смогли себе этого позволить, другие умерли, не успев… Впрочем, я вижу, что ваша дама не просто освободилась, а пытается найти вас.

Попрощавшись, я покрутил в руках визитку, и, сунув ее в карман, направился к Энни.

– Я здесь, милая.

– Хорошо. Ты не с Александером разговаривал?

– Нет, с человеком по имени Джеймс Ленстром.

– Он здесь?

– Ты о нем знаешь?

– Да. Говорят, что он самый редкий покровитель людей искусства, но если он кому-то благоволит, то человек взмывает до небес. Помнишь Мэрил?

– Да.

– Ее картинная галерея стала популярной после того, как он там побывал и дал ей несколько советов.

– Откуда ты все это знаешь?

– Ну-у-у… Я же не бегаю по концертам и студиям звукозаписи. Мне не так много доступно, но по телефону поговорить я могу.

Я мысленно отвесил себе подзатыльник, поскольку доселе не удосужился поинтересоваться тем, как она проводит досуг, пока меня нет рядом.

– Извини.

– Ничего. Это твоя работа. Твое дело. Ты заботишься обо мне, и любишь меня, а больше мне ничего не надо. Жаль, только, что я тоже не могу дать тебе большего.

– Энни… Я…