Роковые таблички

Максим остановил напарника, схватив за рукав, и, приложив палец к губам, предложил хранить абсолютное молчание. Максим подождал, пока утихнет пульс в висках, и тяжёлая одышка, после чего стал вслушиваться в звуки леса. В любой тишине можно распознать какой-либо едва заметный звук. Тишина – понятие не абсолютное. Многие слышали байку о жителях деревни, расположенной близ водопада, для которых оглушительный шум падающей воды был привычным фоном жизни. И, когда водопад временно иссяк, люди не могли спать в тиши, без привычного грохотания.

Для Максима тишина вполне могла иметь в своём составе шелест листвы, лёгкий, на грани слышимости. Но теперь, в отсутствие листвы и хвои, пропал и этот шум. Зато, проще было вычленить звук множества шагов. Но сейчас, ничто не выдавало движения множества ног – тишина была успокаивающей, не сулящей явных угроз. И Максим, наконец, позволил себе заговорить в полный голос.

– Похоже, отстали. Видишь, темнеть скоро будет – вряд ли им захочется в темноте среди деревьев шарахаться. Хоть листвы и нет, и тени мало, но многие и днём побоятся в лес идти – такого эти «Лешие» страха на людей навели. А чтоб ещё и ночью – даже эти отморозки вряд ли сунутся.

– Тут ты прав, Макс. Однако и мне страшновато здесь ночь сидеть.

– Не одному тебе. Но, нам то, деваться некуда. Так что, давай, костром займёмся.

И беглецы отправились собирать сухие палки у корней убитых ядом деревьев. Спички, к счастью, ещё были, и костёр скоро распустился ярким цветком. Разделив на двоих банку тушёнки, Максим забрался в спальный мешок – на этот раз повезло ему, и первые три часа дежурства «выиграл» Григорий.

Ночь прошла спокойно? Скорее да, чем нет. И те страхи, что испытывали во время ночных бдений оба, как признались они друг другу наутро, являлись скорее из расшатанного усталостью подсознания, нежели из мира объективной реальности. Опасности были мнимыми, но оттого не менее пугающими. Так что, когда с рассветом приятели покинули место ночлега, их вряд ли можно было назвать полноценно отдохнувшими.

Они топали по лесу, шарахаясь в стороны от малейшего движения теней, неизбежных даже под лишенными листьев деревьями. Максим за событиям последних месяцев как-то подзабыл о тех, из-за кого человечество оказалось отброшено на несколько веков назад – а именно, о Леших. Но теперь он будто заново пережил нечто похожее на тот необъяснимый ужас, что настиг его в придорожном лесу, по пути из посёлка с развесёлым именем «Утренний».

Похоже, Григорий, помимо своей воли, также настроился на ту же волну памяти. Чем же иначе можно было объяснить его вопрос:

– Макс, а ты этих, Леших, встречал когда-нибудь?

– Ну, как тебе сказать, вроде встречал, а на деле получается – нет. Я почувствовал, что Леший где-то рядом. И тут меня накрыло таким паническим ужасом, что я бросился к машине, опережая ветер. И, готов поклясться, что за мной что-то гналось.

– И я не встречал. Но дела их видел. Раз, перед колёсами на дорогу из леса оторванная голова вылетела. Я увидел, как деревья трясутся, и газ в пол утопил. Ещё три раза встречал человеческие огрызки, которые они, Лешие, иногда оставляли. А самих – нет, не видал.

Максим попытался вспомнить все случаи, когда, как ему казалось, он ощущал присутствие Леших, или видел крошки, в виде обрывков людской плоти, с их кровавого стола.

– А знаешь, Гриша, я думаю, никто их так вот, напрямую, не видел. Вернее, если ты его или их видишь, то, считай, через секунду будешь порван на лоскуты – я так себе это представляю.

Григорий молча соображал минуту, видимо, также пытаясь воскресить в памяти хотя бы один момент, когда он мог видеть Лешего. Пусть не видеть лично, но слышать достаточно реалистичное описание очевидцев, которым стоило бы доверять. Память в ответ стыдливо помалкивала. Разумеется, он слышал массу самых изощрённых описаний внешности монстров от «очевидцев», но чаще от знакомых знакомого с этими людьми. Но все эти россказни больше напоминали вольные переложения сказок и фильмов ужасов, чем правду. И уж очень они отличались, чтобы можно было с уверенностью поверить в какой-либо вариант описания чудовищ.

Поразмыслив подобным образом над словами Максима, Григорий кивнул, соглашаясь с высказанным предположением. Потом, высморкавшись «по-деревенски», зажимая поочерёдно пальцем ноздри, вполголоса спросил:

– А как, думаешь, велик ли шанс, встретиться с этими тварями сейчас?

Максим, которому уже не раз сегодня мерещились шустрые тени на самой границе бокового зрения, неуверенно ответил:

– Как траву и листья повытравили, вроде, о Леших почти ничего слышно не было. Уверенности нет, но я буду считать, что их теперь на Земле не осталось. Надеяться на это точно буду.

Мужчины продолжали свой путь по лесу, ободряя, тонизируя себя пугающими историями из недавнего прошлого. Из дней, пресыщенных новостями о нечеловечески жестоких смертях, и опасностях, скрывающихся в высокой траве и густых лесах. В какой-то момент Максим почувствовал себя мальчишкой, вновь оказавшимся в летнем лагере, где по вечерам с друзьями они любили пугать друг друга «страшными» историями.

Он, сам не зная зачем, напомнил Грише несколько фантастических баек про рояль с красным пятном, гвоздик в полу и красную перчатку. Тот в долгу не остался, и выдал пару замечательных историй того же жанра. Так, развлекая друг друга разговорами, мужчины вышли на дорогу, с другой стороны которой поднимался почти отвесный склон. На самом гребне этой земляной стены, укреплённой жидкими кустиками, виднелись разномастные заборы.

Григорий, задрав голову, рассматривал покосившиеся ограды.

– Макс, не знаешь, куда это мы вышли? Есть версии?

Максим вновь раскрыл перед мысленным взором атлас Подмосковья, и наложил на него пройденный ими маршрут. Так, вариант, похоже, только один. И склон этот с небольшими домиками на гребне, всколыхнул смутное ощущение, что Максиму здесь доводилось бывать. Он присмотрелся внимательней – так и есть, проезжал как-то раз по этой дорожке. Точнее, вынужден был проехать, в объезд основной трассы.

– Это Дмитров. Только мы к нему с изнанки подошли. Это что-то вроде объездной дороги.

– Нам сюда надо?

– Нет, нам здесь делать нечего. Сейчас передохнём немного, и дальше двинем.

– А, может, в гости к кому зайдём? Мне после этой ночи в лесу, жуть, как охота под крышей поспать, - на этих словах Григорий изобразил гримасу боли, и схватился за поясницу, будто в результате ночёвки в холодном лесу заработал жестокий ревматизм. Потом он вдохнул поглубже, и заорал так, что Максим прикрыл уши, испугавшись за свой слух.

– Э-э-й! Люди-и! Есть кто живой? Отзовись.

Максим дёрнул напарника за рукав, и прикрикнул на него:

– Ты чего, забыл, от кого мы вчера в лес убегали? А вдруг, и здесь такие же отморозки проживают? У меня ведь один заряд остался.

Григорий развёл руками, вроде: «Виноват, забылся». Потом взглянул ещё раз вверх, и повернулся к Максиму.

– Ладно, идти, так идти. Пойдём, место для отдыха поищем.

Но только они сделали шаг по дороге, как сверху донёсся грубый голос: