Роковые таблички

Максим, слушая Григория понял, что во всех, касающихся дороги, делах стоит полностью довериться ему. Всё-таки, в лесу, да в поле опасности заметно отличались от тех, что описывал опытный шофёр. Понял Максим и ещё кое-что. А именно, что за время скитаний в полном одиночестве, он будто копил все свои мысли и переживания глубоко внутри, под гнётом внешнего спокойствия и уверенности.

Теперь же, потоком слов со стороны общительного попутчика, дамба сдержанного молчания была сильно подточена, и Максиму захотелось выговориться. Его нестерпимо тянуло излить душу впервые за долгие месяцы. И он, дождавшись, когда иссякнут бесконечные дорожные истории Григория, заговорил.

Максим принялся рассказывать о том, как познакомился с Ольгой, и как потерял с ней связь. Как вырвался из замкнутой безопасности большого города, в надежде отыскать следы возлюбленной. Он рассказал о своей жизни в секте лесопоклонников, и в городке, задушенном гирляндами мёртвых тел. Рассказал всё, вплоть до момента, когда утром был разбужен металлическим лязгом, и познакомился с владельцем автомобиля, способного худо-бедно передвигаться.

Григорий слушал, не проронив ни единого слова. Лишь выражение его лица менялось в зависимости от накала событий в описываемой сцене. Максим же не мог остановиться, и рассказывал, и рассказывал всё подряд, что запомнилось из событий последних недель и месяцев. Раньше он видел подобное, наблюдая за героями кинофильмов, сериалов, и даже рекламных роликов. Все эти спекуляции на тему очистительной исповеди, вроде тех, где присутствует сакральная реплика: «У вас проблемы? Хотите поговорить об этом?».

Теперь же он сам буквально почувствовал, как с каждым словом, какая-то незримая, но чётко осязаемая тяжесть, покидает его сердце, очищая простор для свежих сил, необходимых в достижении его целей. Видя, как опускаются сочувственно уголки рта Григория, когда звучит рассказ о попытке Топора принести Макса в жертву, или, как пляшут искры в глазах, при прослушивании сцен вражеских предсмертных мучений, Максим понимал, что делал всё верно. Его рукой двигала сама судьба, иначе он был бы уже мёртв. А раз удача на его стороне, значит ничто не в силах помешать ему. И вскоре он обязательно встретит, и вырвет из любых бед свою ненаглядную Ольгу.

Когда Максим, наконец, закончил свой долгий рассказ, минут пять в салоне висела тишина, прерываемая лишь стонами старенькой машины. Обоим мужикам требовалось время, чтобы поразмыслить над услышанным. Даже самому рассказчику. Ведь, вслух описывая свои злоключения, он будто отстранённо взирал со стороны на самого себя. И сам себе он был, конечно, приятен, несмотря на некоторые ошибки, которых можно было избежать.

Минуты тишины окончились, с громким и восхищённым возгласом водителя.

– Да-а, ну и покувыркался ты, Макс. А я думал, что у меня тут жизнь бойкая. А вдали от трассы, оказывается, опасностей не меньше.

– Ерунда, - снисходительно отмахнулся Максим, всем своим видом стараясь показать, что все эти злоключения для такого бывалого человека, как он так же обыденны, как путь от дверей квартиры до почтового ящика. Тут же его внимание привлекла «свалка» из десятка лекговушек, запрудивших дорогу возле крутого поворота.

– Гриша, приторомози. Видишь, впереди штабель из тачек. Может, там ещё бензина можно нацедить. Ехать-то далеко.

– Отличная идея, - ответил Григорий, с ощутимой настороженностью в голосе. И эта опасливая нотка вынуждала сделать вывод о том, что на самом деле идея не такая уж замечательная. Было заметно, как его взгляд тщательно ощупывает, каждый кусок штампованного металла в этой куче мёртвого автохлама. Максим чуть ли не кожей ощутил волны тревоги, испускаемые Гришей, и решил развеять его сомнения:

– Ты чего это, мужик, решил, что засада? Мало, что-ли, машин брошенных вдоль дороги ржавеет?

– Мало-немало, а только, чтобы вот так аккуратно в одном месте сразу, и для проезда одна полоса осталась – не встречал. Это как же так получилось – столько машин в одном месте? Очень странно.

Максим понял, что напарник во многом прав – если призадуматься, то выглядит всё действительно странно. Но попытался всё же умерить его излишнюю подозрительность.

– Так бензин всё-равно нужен. И потом, ты кое-что забыл – у меня же вот это имеется, - и Максим указал большим пальцем руки на приклад дробовика. Водитель, посмотрев на оружие, вздохнул, не то с завистью, не то с недоверием.

– Эх, тут ты, похоже, прав. Вдвоём проще будет. Ты смотри за обстановкой, а я баки проверю. Машину глушить не буду, чтоб, если что, сразу свалить.

«Москвичёнок» медленно встал на единственном свободном участке асфальта, окончательно перекрыв трассу. Звонко хрустнув рукоятью ручника, Гриша жестом указал Максиму на дверцу, а сам вышел и направился к багажнику. Макс взял ружьё наизготовку, и принялся топтаться вдоль кромки автокладбища, заглядывая во все укромные уголки, доступные глазу. Его напарник, тем временем, подошёл к одной из, наименее помятых, машин со шлангом и монтировкой в одной руке, и с канистрой – в другой.

Григорий ловко отковыривал монтажным ломиком лючки бензобаков, потом опускал в горловину шланг, и, если его конец оказывался влажным, принимался ртом тянуть воздух из шланга, и сливать топливо. Этот нехитрый набор действий был повторён семь или восемь раз. Судя по тому, что у каждого бака Гриша задерживался недолго, бензин был во всех машинах, но в очень малом количестве. От постоянного вдыхания паров бензина, лицо Григория побагровело и приобрело немного дурашливое выражение.

Максим едва не расхохотался, когда он этой маской свекольного оттенка, принялся корчить уморительные гримасы. Потом Максим всё же понял, что Гриша с помощью этих знаков пытался заставить его следить за округой, а не за его манипуляциями. И, как оказалось, вовремя. Краем глаза Максим заметил какое-то движение, и, повернувшись в ту сторону, увидел макушку, нырнувшую в проём между машин. Максим был уверен, что ему не показалось.

Он решил посмотреть, кто же там прячется, но соваться в тесные проёмы между пыльными боками автомобилей не пожелал. Подобрав обломок асфальта, он швырнул его в ту сторону, где видел голову. Кусок с грохотом рухнул на серую, лакированную крышу роскошной «ауди», рассыпавшись на несколько мелких лоскутков. Максим гаркнул во всё горло, так громко и неожиданно резко, что даже сам вздрогнул:

– Эй, кто там прячется? А ну покажись!

Максим заметил, как напряглось ещё больше лицо Григория, и жестом предложил тому идти к машине. Тот закрыл канистру, и потащил свой нехитрый инструментарий к багажнику «москвича». А крик Максима возымел неожиданный эффект. То есть он не ожидал, что метрах в пяти от них, во весь рост поднимутся семеро крепких ребят. Тот, что был ближе к месту приземления куска асфальта, недовольно ковырял в ухе.

– Пацаны, нас заметили, можно не прятаться. Мужик, ты чего камнями бросаешься – люди кругом. Давай, показывай, что там у вас имеется, - оглушённый бандит двинулся в сторону Макса, и остальные так же быстро стали приближаться, умело используя проходы между битыми тачками. Максим понял, что пугать лихих ребят ружьём не имеет смысла, так как их арсенал по мощи значительно выигрывал. Ему ничего не оставалось, как заорать, что есть мочи:

– Щас, покажу! Первый, кто ещё шаг сделает, свинцом подавится. Срельну без размышлений.

При этом Максим стал потихоньку пятиться к пыхтящей за спиной на холостых оборотах машинке. Головы, торчащие над разноцветными автомобильными крышами на крепких, грязных шеях, принялись по-жеребячьи гыгыкать – похоже ребят забавляла решимость этого путника. Тот, что ковырял в ухе, сделал ещё шаг, и нагло ухмыльнулся:

– Ну вот, хотели просто, чтоб ты с нами добром поделился, а ты в нас стволом тычешь. Это уже оскорбление. Придётся тебя убить, наверное. Я прав?
– он коротко мотнул головой в сторону своих дружков, и, как в замедленном воспроизведении, вытянул руку с пистолетом в направлении Максима. Тот, увидев, как стальное жало ствола рыщет в поиске кратчайшего пути для пули, назначенной убить его, будто впал в оцепенение. Но длилось оно, по счастью, лишь доли мгновения. Только до момента, когда за спиной хлопнула дверца, взревел двигатель, и раздался крик Григория: