Ронин

— И что? — Дима меня не понимал.

— Дима, скажи, а что бы было, если бы моя девушка до меня не дозвонилась и ее бы посадили в машину и увезли, потому что ее предупреждали, чтобы она отказалась от иска, а иск к колхозу признала, но она «по-хорошему» не поняла', и ей попытались бы объяснить «по-плохому»?

Дима заскрипел зубами. Его девушку, несколько лет назад, особо жестоко убили в Дорожном районе, перед тем, всласть помучив, а Диму, как главного подозреваемого, долго ломали в областном управлении, пытаясь добиться признания в совершенном зверстве. Дима ничего не признал, но из милиции уйти ему пришлось, поэтому он прекрасно понимал, что могло произойти с Соней. Конечно, любой адвокат вам, на раз-два, убедил бы, что это не доказано, что, вероятно, эти четверо молодых человека, с отличными характеристиками, просто хотели культурно поговорить с красивой девушкой, возможно, получить юридическую консультацию, но мы с Димой понимали, как быстро «культурная беседа», особенно, когда жертва боится и беззащитна, перерастает в что-то плохое.

— И что ты хочешь? — Дима справился с эмоциями и выглядел почти спокойным.

— Я наказать хочу. — Я улыбнулся.

— Кого?

— Всех. Председателя колхоза за то, что натравил парней на адвоката оппонента. Парней — сам–понимаешь, за что. Кооператора — за то, что Софью подставил и под молотки бросил.

— И как ты хотел… действовать?

— а я, Дима, хотел взять у тебя твой самосвал, какую-то бумажку от твоей фирмы, и поехать в эту деревню, вроде бы, для закупки мяса. Ну а там посмотреть, что и как.

— Паша, мне сейчас мяса не надо, холодильник забит, у народа сейчас, после праздников, денег нет… — испугался товарищ.

— Не факт, что я с этими по цене договорюсь. — я пожал плечами: — Кроме того, если что, я там полтуши куплю, а ты мне из нее тушенки сделаешь, я ее в свой магазин сдам на реализацию. Разберемся, не бойся. Ну что, дашь грузовик?

— Ну, конечно дам. Я только понять не могу, чего ты там найти хочешь?

— Да я сам не знаю. — пожал я плечами: — Только я одного не понимаю. Деревня у города стоит, дойди до трассы и рейсовый автобус тебя подберет. Несколько месяцев вся деревня без света сидит, значит, ни холодильники, ни телевизоры не работают. Ни одна лампочка не горит в домах по вечерам, какие-то керосинки светятся и всё. Только знаешь, что? Я с утра в библиотеке областной был. Все местные газеты просмотрел. И, ни в одной нет даже упоминания, что жители села на окраине города живут без электричества, как в каком-то девятнадцатом веке. Ни скандалов, ни разоблачений, ни депутатских запросов. Вообще ничего, не единой строки.

Глава 12

Глава двенадцатая.

Любовь Демона.

Январь 1994 года.

Застоявшийся на морозе грузовик мы заводили полтора часа, в результате оба устали, перематерились, затащили сдохший аккумулятор на подзарядку в тепло, да еще оказалось, что электролита в банках осталось явно меньше уровня. В общем, решили, что все переносится на завтра, поэтому, в полном расстройстве чувств поехали ко мне домой пить водку и вспоминать былое. Гостя мы с Демоном проводили на последний поезд метро, благо мое общежитие расположено в десяти минутах ходьбы до конечной станции главной транспортной артерии Города, немного погуляли у станции, на случай, если моего приятеля не пустит в метро постовой милиционер, после чего двинулись в обратный путь, сделав крюк через большой парк, раскинувшийся у подножья гигантской телевизионной вышки. Я отцепил карабин поводка, и Демон огромными прыжками убежал в темноту, а я встал на широкой, расчищенной от снега дорожке, и запрокинув голову, ловил лицом пушистые снежинки, медленно падающие с темно-серого неба. Крики я услышал минут через двадцать, когда успел продрогнуть и вполне себе протрезветь.

Рисуя в себе картины, одна страшней другой, я бросился через снежную целину к соседней дорожке, на третьем шаге завяз и набрал полные ботинки, быстро-таящего, бодрящего снега. Матеря себя за необдуманность порывов, я вернулся на дорожку, попытался выбить снег из обуви и, лишь после этого, пошел по дороге, в обход, успокаивая себя тем, что Демон без команды не имеет привычки нападать на людей.

Демон действительно на людей не нападал, он напал на собаку, и когда я вышел на соседнюю тропинку из-за густых кустов, я увидел, что процесс нападения закончился — две немецкие овчарки, одна огромная, черная, и вторая, компактная, чепрачная, с яркой рыжинкой, стояли, сцепившись задами, с глупыми выражениями на мордах, что означало, что хозяйке рыжухи, что бегала вокруг блудливой парочки, уже поздно суетиться.

— Это ваша собака?! — ко мне, грозно потрясая поводком, бросилась высокая, с меня ростом девушка, одетая в черные, спортивные трико и, легкую, несмотря на мороз, серую штормовку.

Убегать от яростно наступавшей на меня девицы я не мог — Демон после акта любви пребывал в беспомощном состоянии.

— Пес мой. — с достоинством согласился я: — А что случилось?

— Вы издеваетесь? — крупный карабин брезентового поводка, прицепленный к широкому, в металлических заклепках ошейнику, опасно заплясал перед самым моим носом: — Вы что, не видите? Ваш кобель изнасиловал мою Грету!

— Так, барышня, давайте успокоимся. — я с трудом сдерживал смех: — Сразу, как милиционер вам заявляю, никаким насилием тут и не пахнет. Ваша сука выглядит вполне довольной.

— Ах, вы еще и милиционер! Ну тогда мне все становится понятным.

— И что вам становиться понятным? — обиделся я.

— Вот все и понятно, как вороны, хватаете все, до чего можно дотянуться. Мой брат бизнесом занимается, он про вас много чего рассказывает.

— Уж не знаю, что там ваш братец вам наплел, но, подскажите, почему ваша течкующая сука бегает по парку без поводка?

— Мы бегали вместе, а потом она выдернула голову из ошейника и убежала…- девушка, в сердцах, топнула по снегу стройной ножкой.

— Так что вам очень повезло, что я меня не какой-нибудь боксер или, упаси боже, кавказец…

— Это я вам должна спасибо говорить? Да, если хотите знать, Грету должны были завтра повязать с чемпионом Союза, с самим Вулканом! — девушка вновь стала наступать на меня.

— Ну знаете, между нами говоря, вязка с Вулканом — удовольствие сомнительное, говорят, что щенки от него в последнее время не очень получаются.

— Вы тоже это слышали? — сразу стала серьезной девушка: — А я все размышляла, надо ли моей Греточке с этим Вулканом связываться…

Не знаю, что это за Вулкан такой, впервые о нем слышал, но покивал сочувственно, а потом широко улыбнулся:

— Ну теперь то все разрешилось, само собой. Как говорится, это судьба.

— У вас хоть документы есть на собаку? — подозрительно спросила (кто она теперь Демону — теща кажется?): — Или вы его на рынке купили за три рубля?

— Вот сейчас даже обидно как-то. — изобразил оскорбленную невинность я: — Документы у нас полностью в порядке, мы тоже, не какие-то там, приблуды. Вы сами посмотрите, какой у нас экстерьер, какая спина мощная. А вот ваша девочка немного подкачала, лапки задние слабоваты…

Потом я пять минут слушал эмоциональные высказывания о прелестях и достоинствах молодицы по кличке Грета, о ничтожности моих познаниях в величайшей науке — кинологии и прочих недостатках меня и демона лично.

— Пойдем, малыш, мы тут не ко двору пришлись. — я развернулся и двинулся к своему дому.

— Стойте, подождите. — меня догнали и ухватили за рукав куртки: — Вы что, щенков нам заделали и сразу в кусты. Мне документы ваши нужны.

— Я паспорт с собой не ношу.

— Да зачем мне ваш паспорт? Мне агрессора вашего документы надо посмотреть. — девушка показала Демону кулак, но уже без особой агрессии, как теща зятю.

— У меня документы на собаку дома, можем сейчас зайти.

— Пойдемте. — Девушка надела на Грету ошейник, затянув его потуже и взяла меня под руку, видимо, до конца не доверяла, и мы двинулись к моему общежитию.

Когда мы вчетвером ввалились в мою маленькую квартирку, я, в очередной раз, убедился, насколько она тесная и убогая. Пока Демон показывал своей подруге свои владения, я полез в шкаф, где, в образцовом порядке, оставленном Наташей, лежали документы, достал их и поймал взгляд своей гостьи, направленный на следы нашего с Димой застолья.