Россия и мусульманский мир № 5 / 2014

Другим источником определения религиозной картины в республике могут служить опросы населения. Так, в сентябре-октябре 2011 г. сотрудниками Института социально-политических и правовых исследований РБ было проведено анкетирование городского и сельского населения семи социально-экономических подрайонов РБ (объем выборки – 1026 человек). Из числа опрошенных 52,2% назвали себя мусульманами, 39,5 – православными, остальные 8,3% не определились с религиозной идентичностью. Мусульман и православных примерно равное количество в Уфе (44,5 и 43,4%), других городах РБ (45,7 и 46,8%), но мусульман вдвое больше среди жителей села – 63,4% против 30,1% – православных.

Вместе с тем не все башкиры и татары республики приверженцы ислама. Согласно данным социологического опроса (ИСПиПИ РБ, 2011), считают своей религией ислам 92,4% опрошенных башкир и 86,7% опрошенных татар. Среди относящих себя к мусульманам: 46,8% – жители села, 21,9 – жители Уфы, жители других городов РБ – 31,3%. Среди исламоориентированных респондентов женщины составили 53%, мужчины – 51%; имеют высшее образование 16,2%, незаконченное высшее – 9,7%. Большинство имеют диплом о среднем специальном образовании – 52,2%, 21,9% – со средним образованием и ниже. По возрастным группам респонденты-мусульмане распределены довольно равномерно: в диапазоне от 23,5% в возрастной группе от 45 до 54 лет и до 8,7% в возрастной группе от 65 лет и старше.

Отражением особенностей процесса реисламизации в регионе можно считать некоторое численное преобладание респондентов-мусульман. Считают себя верующими и стараются соблюдать мусульманские обычаи и обряды 31,5% декларировавших свою исламскую религиозность (в том числе 32,0% башкир и 29,5% татар). Относят себя к верующим, но не соблюдают обычаи и обряды 58,8% опрошенных потенциальных мусульман (в том числе 58,0% башкир и 61,0% татар). Таким образом, число верующих, согласно опросу 2011 г., составило 90,3% тех, кто был причислен к представителям мусульманской традиции. То есть субъективный индикатор религиозности (исламская самоидентификация) очень высок и примерно одинаков среди мусульман-башкир и мусульман-татар.

Как известно, истинным мусульманином считается лишь тот, кто не испытывает никаких сомнений в существовании Аллаха. По данным исследования ИСПиПИ РБ (2011), лишь 44,6% опрошенных мусульман не испытывают никаких сомнений в том, что Аллах существует, в том числе 47,2% башкир и 39,5% татар. Результаты опроса показали, что убежденность в существовании Аллаха практически не зависит от уровня образования. Истинно верующих больше среди людей пенсионного возраста, среди женщин по сравнению с мужчинами (49,3 и 38,8%), среди горожан по сравнению с жителями села (Уфа – 46,9%, другие города РБ – 47,9, село – 41,2%).

Вместе с тем среди жителей городов присутствуют как коренные их обитатели, так и горожане в первом поколении – выходцы из села. Эта маргинализированная группа (горожане – выходцы из села) сохраняет многие ментальные ценности и мировоззренческие установки, характерные для традиционного сознания сельских жителей. Хотя выходцы из села живут в городе, они не потеряли связи с деревней (где, как правило, остались родственники, родители, помогающие им материально). Особенно это характерно для возрастной группы до 20 лет, в которой большинство составляет учащаяся молодежь. В этой возрастной когорте родившихся в городе мусульман – 42,5%, а проживающих в нем – 81,7% (среди башкир до 20 лет соответственно 32,4 и 82,4%) 33 .

33

По данным опроса, который был проведен в 2007–2008 гг. среди жителей четырех городов (в том числе Уфы) и девяти районов республики в рамках гранта РГНФ, рук. проекта Л.А. Ямаева. См.: Аминев З.Г., Ямаева Л.А. Региональные особенности ислама у башкир. – Уфа, 2009. – С. 151, 153.

Приехавшая в город для получения образования сельская молодежь из этнических мусульман, несомненно, испытывает психологический стресс в атомизированной городской среде, которая отличается от привычного, насыщенного социальными связями мира деревни. Психологический дискомфорт связан прежде всего с понижением их статуса, поскольку их язык, манеры, а иногда и одежда на фоне городских жителей выглядят «непрестижно». Русские жители городов воспринимают этнических мусульман из села как «отсталых от цивилизации», что замедляет интеграцию последних в городскую среду. В результате выходцы из села пытаются найти в городе собственную нишу, опираясь на свою этническую и религиозную идентичность. В частности, из этого маргинализированного слоя, согласно полевым материалам Р. Галлямова, рекрутируется мусульманское духовенство низшего звена. Большинство молодых имамов (подчиненных как ЦДУМ, так и ДУМ РБ), отмечает исследователь, имеет невысокий общеобразовательный уровень и не может похвастаться широкой эрудицией в светских вопросах. Многие из них завершили свое светское образование в профессионально-технических училищах или даже в неполной общеобразовательной школе. Это наблюдение, подчеркивает Р. Галлямов, справедливо и по отношению к некоторым из тех, кто затем получил духовное образование в ведущих исламских учебных заведениях дальнего зарубежья – в Египте, Сирии, Иордании, Саудовской Аравии 34 .

34

См.: Галлямов Р. Указ. соч. – С. 81, 82.

Определенная часть молодежи из этой маргинализированной страты для удовлетворения нереализованных амбиций переходит на позиции «радикального ислама». Положение вещей усугубляется, судя по результатам исследований, проведенных в Институте социально-экономических исследований Уфимского научного центра РАН (ИСЭИ УНЦ РАН), относительно низким уровнем жизни этнических мусульман, прежде всего башкир. В ходе проведенного исследования выявлено, что преобладающее большинство муниципальных образований с преимущественно башкирским населением относится к отсталым или депрессивным в своем развитии территориям. Кроме того, для социально-профессиональной структуры башкирского населения характерна преимущественная занятость в сельском хозяйстве. Как показывает статистика, на селе низкий уровень оплаты труда соседствует с высоким уровнем бедности. В результате в среде башкир, проживающих в сельской местности, обостряются такие негативные социальные явления, как безработица, недоступность образования, алкоголизм, рост самоубийств.

Основным источником увеличения численности башкирского населения в городах является миграция из села. Стартовые условия и степень вертикальной социальной мобильности у горожан-башкир хуже, чем у представителей более урбанизированных этносов (по республике среди горожан преобладают русские – 76,7%, затем татары – 68,3 и только потом башкиры – 47,5%). Большинство городских башкир – выходцев из сельской местности, имея низкий уровень социальных и финансовых возможностей, автоматически пополняют бедные слои современных городов. Среди факторов, обусловивших низкий уровень жизни башкир, социологи ИСЭИ УНЦ РАН называют также их ментальные особенности, в частности заниженные представления о богатстве и бедности, низкую мотивацию в социально-экономической сфере, безразличие к существующей экономической дифференциации в обществе 35 . Последнее обстоятельство, несомненно, является показателем сохранения в среде башкир особенностей их религиозной самобытности, а именно – суфийской составляющей «локального ислама».

35

См.: Каримов А.Г. Современные социально-экономические аспекты уровня жизни народов Башкортостана // Ватандаш. – 2011. – № 1. – С. 148, 149, 151, 152.

Низкий уровень жизни становится для молодых башкир в отдельных случаях причиной их вовлечения в нетрадиционные для России религиозные движения исламского происхождения (ваххабизма / салафизма, нурсизма, секты ахмадийа, «исламских джамаатов», партии «Хизб ут-Тахрир» и др.). Вместе с тем трудно согласиться с голословными заявлениями некоторых уфимских исследователей, которые утверждают, что значительная часть башкир-мусульман являются салафитами 36 . Подобные заявления, не подкрепленные данными статистики или социологических исследований, без ссылки на авторитеты и печатные издания могут дезориентировать читателей, плохо знающих догматику ислама, его обряды и, наконец, историю 37 .

36

См.: Юсупов Ю.М. Традиционные исламские течения в общественной жизни современного Башкортостана // Перспективы модернизации традиционного общества: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. – Уфа, 2011. – С. 429.

37

История салафизма началась в XVIII в., когда ханбалитский проповедник Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб (отсюда «ваххабизм») провозгласил, что мусульманское вероучение после смерти Пророка Мухаммеда было извращено, и поэтому необходимо вернуться к истокам «чистого» ислама (отсюда «салафизм» – от выражения «ас-салиф ас-салих» («праведные предки»), т.е. его сторонники должны во всех своих действиях, нормах и правилах следовать догматам первоначального ислама). Главной чертой нового течения стало буквалистское и примитивное толкование Корана, породившее отрицание значительной части мусульманской вероучительной литературы, а также целого ряда догматов и обрядов, определенных как «бида» – запрещенные нововведения. Ваххабиты объявили целый ряд направлений ислама еретическим, приравняв их последователей к язычникам. Отдельные приверженцы салафизма пытаются позиционировать его как безмазхабный ислам. Однако появление и развитие этого течения в исламе связано с ханбалитским мазхабом суннизма, наиболее консервативным из всех четырех. Особое неприятие у ваххабитов вызывали шииты и суфии, практиковавшие почитание святых мест, полумистические формы богослужения (зикр и др.) и аскетизм. В 1925 г. ваххабизм был признан официальной религией в Королевстве Саудовская Аравия. К началу XXI в. это направление ислама в той или иной форме распространилось по всему миру и стало доминировать в Объединенных Арабских Эмиратах, Кувейте, Катаре, Судане и Афганистане. Новые реалии жизни привели к формированию политической доктрины салафизма. Ее отличительными особенностями стали непримиримость к гражданскому светскому обществу и стремление к замене его исламским, устроенным по законам шариата, недопустимость раздельного существования религии и государства, противопоставление исламского мира остальным цивилизационным моделям, отрицание всех неисламских законов.

После распада СССР на территории России появились эмиссары исламских благотворительных фондов, которые ставили своей целью возрождение мусульманской уммы в России. Особое внимание зарубежные фонды уделяли образовательным программам, призванным воспитывать новую генерацию духовных лидеров и служителей культа. Молодые мусульмане из республик Северного Кавказа и Урало-Поволжья сотнями отправлялись на учебу в зарубежные медресе в рамках арабских и турецких программ содействия реисламизации российских мусульман. В итоге большинство молодых людей попало в центры идеологической, а в некоторых случаях и комплексной подготовки «бойцов джихада». Многие из них согласились на роль миссионеров «чистого» ислама. К середине 1990-х годов сотни образованных и амбициозных радикалов стали возвращаться в Россию, формируя костяк салафитского движения 38 . Вместе с тем число получивших зарубежное религиозное образование среди мусульман Башкортостана существенно ниже, чем среди мусульман Татарстана и республик Северного Кавказа. Так, в 2006 г. в религиозных образовательных учреждениях Египта, Сирии, Саудовской Аравии и Турции обучалось всего 30 человек – выходцев из Башкортостана (19 человек от ЦДУМ, 11 человек от ДУМ РБ). На тот же период число заграничных шакирдов из Татарстана составляло 100 человек. Только в одном всемирно известном мусульманском университете «Аль-Азхар» (Каир) в 2004 г. обучалось свыше 200 выходцев из России 39 .

38

См.: Силантьев Р.А. Указ. соч. – С. 530, 531.

39

См.: Галлямов Р. Указ. соч. – С. 99, 100.

«Группой риска», которая подпитывает салафитское движение в республике, являются молодые мусульмане, подверженные «комплексу геронтофобии». Характеризуя эту группу, один из духовных лидеров мусульман современного Татарстана Валиулла Якупов отмечает, что формируется она, как правило, из молодежи – выходцев из социально неблагополучных семей. Конфликты с собственными родителями переходят в идеологическую плоскость. По наблюдениям В. Якупова, юноши начинают считать родителей грешниками, потому что те не читают намаз, ведут неправедный образ жизни. Несогласие с образом жизни семьи подвигает их к поиску иных стандартов поведения. Эту непростую психологическую ситуацию часто используют, подчеркивает В. Якупов, проповедники «чистого» ислама. Они умело переносят стереотип недоброжелательства и неуважения, возникший у молодого человека к своим старшим родственникам, на все старшее поколение. Проповедники салафизма внедряют молодежи мысль о том, что «бабаи» (представители традиционного, или «примечетного», ислама) – главная помеха на пути возрождения религии, вербуя таким образом в свои ряды новое пополнение 40 . Судя по полевым материалам автора и отдельным публикациям в периодической печати, похожим образом складывается ситуация и в Башкортостане.

40

См.: Якупов В. Роль традиционного ислама в религиозном возрождении // Казанский федералист. 2005. № 1 (13). Спец. вып. С. 37.