Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)
Шрифт:
Глава 3
Вступление Василия III на престол
В конце июля 1503 г. «начат изнемогати» тяжелой болезнью шестидесятитрехлетний великий князь Московский Иван Васильевич, ставший после присоединения к Москве Новгорода в 70-х годах XV в. и Твери в 1485 г. государем «всея Руси» [262] .
Время долгого правления Ивана III ознаменовалось событием всемирно-исторического значения. Перед глазами современников Русь, раздробленная ранее на множество земель и княжеств, предстала государством, объединенным под властью великого князя Ивана Васильевича, государственной мудрости и решительности которого современники единодушно отдавали дань уважения. Если в 1462 г. Иван III наследовал княжество, размеры которого едва ли превышали 430 тыс. кв. км, то уже при вступлении на престол его внука Ивана IV в 1533 г. государственная территория Руси возросла более чем в шесть раз, достигая 2 800 тыс. кв. км с населением в несколько миллионов человек [263] . Причем основные приобретения были сделаны именно в годы правления Ивана III. С могущественным Русским государством отныне должны были считаться крупнейшие европейские и ближневосточные страны.
262
ПСРЛ,
263
А. И. Копанев. Население Русского государства в XVI в. — «Исторические записки», 1959, кн. 64, стр. 235, 245; Я. Е. Водарский. К вопросу о численности населения России в XVI в. — «История географических знаний и историческая география. Этнография», вып. 4. М., 1970, сгр. 17.
К 1503 г. Иван III находился в зените славы. Успехам во внутренней и внешней политике, казалось, не было предела. Решительно и непреклонно покончил он с соперничеством враждовавших при его дворе партий, одну из которых возглавлял наследник престола Дмитрий (сын умершего в 1490 г. первенца государя Ивана Молодого), а другую — княжич Василий (сын второй жены великого князя — Софии Палеолог). Девятнадцатилетний Дмитрий со своей матерью Еленой (дочерью молдавского господаря Стефана) весной 1502 г. были отправлены в заточение, а наследником великого князя был объявлен двадцатитрехлетний Василий [264] .
264
ПСРЛ, т. XXVI, стр. 295; т. XXVIII, стр. 336.
Весной 1503 г. Ивану Васильевичу удалось заключить выгодное для России перемирие с Великим княжеством Литовским. Громадные приобретения, сделанные Россией в ходе русско-литовских войн конца XV — начала XVI в., отныне признавались свершившимся фактом [265] .
28 марта 1503 г. было заключено перемирие и с союзником Литвы Ливонским орденом. Магистр Вальтер Платтенберг дал обещание воздержаться от заключения союза с Польшей и Литвой, а тартусский (дерптский) епископ обязался выплачивать дань за древнерусский город Юрьев. Это перемирие оказалось в дальнейшем весьма действенным. Другой союзник великого князя Литовского Александра Казимировича — Тевтонский (Прусский) орден — также в 1503 г. заключил перемирие с Россией. Позднее, после некоторых колебаний, он все больше склонялся к прочным мирным отношениям с Русским государством, ибо его существование находилось под постоянной угрозой со стороны Польши и Литвы [266] . После договора 1493 г. традиционно дружественными были отношения между Россией и Данией. Мирные переговоры велись и между Иваном III и Империей [267] . В это же время, после смерти рязанского князя Федора (около 1503 г.), Иван III получил Рязанский удел с городом Перевитском и треть Переяславля-Рязанского. Решение вопроса о ликвидации самостоятельности самого Великого княжества Рязанского, где номинально правил малолетний брат Федора Иван, оставалось делом времени.
265
Подробнее см.: Я. В. Базилевич. Внешняя политика русского централизованного государства. Вторая половина XV века. М., 1952, стр. 518–522.
266
В. Н. Балязин. Россия и Тевтонский орден в 1466–1525 годах. Автореферат канд. дисс. М., 1963, стр. 9.
267
Памятники дипломатических сношений (далее — ПДС), т. I. СПб., 1851, стр. 1-139.
И совершенно, казалось бы, неожиданно на великого князя обрушились всевозможные беды. 17 апреля 1503 г. умерла София Палеолог, принесшая с собой на Русь отблеск былого величия Византии, наследницей которой отныне должна была стать Россия.
Накануне смерти Софии (16 апреля) в Москве оказался пронырливый игумен Волоколамского монастыря Иосиф. Воспользовавшись угнетенным состоянием Ивана Васильевича, он выпросил у вконец расстроенного государя согласие на преследование еретиков (когда-то верных сподвижников великого князя, входивших в окружение опальной Елены Стефановны), врагов умирающей Софии. Очевидно, Иосиф нашептал Ивану III, что именно еретики повинны в болезни великой княгини и что только истинно христианским благочинием можно предотвратить новые несчастья. Во всяком случае московский государь обещал волоцкому игумену: «…однолично, деи, пошлю по всем городам да велю обыскивати еретиков да искоренити» [268] . Правда, когда прошли первые минуты горя после смерти Софии, Иван Васильевич решил повременить с выполнением столь опрометчиво данного им обещания.
268
Послания, стр. 175–176.
Совсем некстати была и болезнь самого великого князя, которая давала возможность за его спиной выступать всем тем, кто ранее не посмел бы ему перечить. Как раз в августе — сентябре 1503 г. Иван III собрал церковный собор, на котором поставил уже давно вынашивавшийся им вопрос о ликвидации монастырского землевладения. За счет вотчин духовных феодалов можно было окончательно разрешить ту проблему земельного обеспечения широких кругов дворянства, с которой не удалось справиться и путем новгородских конфискаций, и путем освоения необозримых просторов на юге и востоке страны. Однако почувствовавшие уже привкус власти воинствующие церковники во главе с новгородским архиепископом Геннадием и Иосифом Волоцким, при содействии безвольного митрополита Симона дали решительный бой самому Ивану III и его союзникам из среды нестяжательной части духовенства (Нил Сорский и его окружение). Программа секуляризации была провалена. Решение церковного собора 1503 г. о запрете постановления на церковные должности «по мзде» (за взятки) и отставка «сребролюбца» и «мздоимца» Геннадия были лишь слабой компенсацией за крушение всех церковных планов великого государя [269] . Только в 1762 г. правительство Петра III осуществило то, что было поставлено на повестку дня еще в 1503 г.
269
НЛ, стр. 64; ПСРЛ, т. XXX, стр. 200; ПЛ, вып. I. М.-Л., 1941, стр. 89. Подробнее см.: А. А. Зимин. Зарождение земских соборов. — «Ученые записки Казанского государственного педагогического института», вып. LXXI. Казань, 1969, стр. 5-22.
А
тут в довершение ко всему после осенней поездки по монастырям, во время которой произошел жаркий спор с троицким игуменом Серапионом по поводу одной из пустяшных земельных тяжб, «прииде же посещение от бога на великого князя самодержца: отняло у него руку и ногу и глаз» [270] . Ну как в таких обстоятельствах не увидеть в случившемся «гнева божия», кару за действительные и мнимые грехи! Пришлось великому князю задуматься о приближении смерти…Поэтому Иван III занялся составлением духовной грамоты, которая содержала распоряжения о судьбах русских земель на случай его кончины. Впрочем, после смерти 28 ноября племянника — князя Ивана Борисовича Рузский удел перешел к великому князю и пришлось спешно изготовить новый вариант завещания (конец декабря 1503 — первая половина января 1504 г.) [271] . Тяжелобольной государь уже не мог самостоятельно управлять огромной державой и при жизни еще разделил ее территорию, выделив два удела братьям наследника Василия: Юрию — Дмитровско-Рузский и Дмитрию — Углицкий. Младшие дети великого князя должны были также получить уделы: Калугу и Бежецкий Верх — Семен и Старицу с Вереей — Андрей. Но реализация этого последнего распоряжения (вследствие малолетства княжичей) откладывалась до того, как Василий сочтет возможным осуществить наделение землей своих младших братьев. Всего, по подсчетам С. М. Соловьева, Василий получал 66 городов, тогда как все остальные сыновья великого князя должны были удовольствоваться 30 городами [272] .
270
Ю. К. Бегунов. «Слово иное» — новонайденное произведение русской публицистики XVI в. о борьбе Ивана III с землевладением церкви. — ТОДРЛ, т. XX. М.—Л., 1964, стр. 352. Намек на эту болезнь («Ивану самодержцу тогда нечто божественно случися») есть в Житии Иосифа, написанном Львом Филологом (Чтения ОИДР, 1903, кн. 3, стр. 39), и в его источнике — Житии архиепископа Серапиона (Г. Н. Моисеева.Житие новгородского архиепископа Серапиона, стр. 157).
271
С. М. Каштанов. Социально-политическая история России конца XV — первой половины XVI в. М., 1967, стр. 198–202.
272
Соловьев, кн. III, стр. 142–143.
Если сравнить систему уделов, созданную в 1462 г. завещанием Василия II, с уделами по духовной грамоте его старшего сына, то обнаружится резкая перемена, отражающая сдвиги в политической истории России за прошедшие 40 лет. У Ивана III, так же как и у Василия II Темного, в момент составления духовной грамоты было пятеро сыновей. Старший из сыновей Ивана III, Василий, получил львиную долю владений своего отца. Кроме коренных великокняжеских земель ему передавался ряд важных городов из уделов, в том числе Вологда (составлявшая когда-то удел Андрея Меньшого), Медынь и Можайск (опорный пункт в борьбе с Литвой). Удел четвертого сьдна Василия Темного продолжал существовать, но в весьма урезанном виде (Волоцкое княжество князя Федора Борисовича), так как Руза из его состава изымалась. Уделы второго и третьего сына Василия II, Юрия и Андрея, были переданы в измененном состоянии детям Ивана III. Юрий Иванович получил Дмитров, а его брат Дмитрий — Углич. Но так как от первого удела были отделены Можайск и Медынь, то в компенсацию князь Юрий получил Звенигород (входивший ранее в Углицкий удел). Углицкий удел потерял кроме Звенигорода еще и Калугу (наследие князя Ивана Андреевича Можайского) и Бежицкий Верх. Они составили новый удел— князя Семена Ивановича. Наконец, последний удел (Андрея Ивановича) образовала Верея, полученная Иваном III по завещанию князя Михаила Андреевича Верейского, и Калуга [273] .
273
Калугой кн. Андрей Васильевич был пожалован в 1473 г. (ДДГ, № 70, стр. 242). Остальные владения кн. Михаила Андреевича (Белоозеро и Малый Ярославец) Иван III передал своему старшему сыну Василию (ДДГ, № 80, стр. 301–315).
Удел князя Ивана Борисовича Рузского был разделен на две части: Рузу получил князь Юрий, а половину Ржева — Дмитрий. Это наделение имело чисто политическую цель: Иван III сталкивал своих удельных детей с Федором Волоцким, который, очевидно, рассчитывал на наследие своего рузского брата.
Итак, в удел шли только старинные удельные земли, да и то не все. Судьба владений, добытых с большим трудом самим Иваном III за долгие годы его правления, была особенно показательна. Великий Новгород с его огромными землями получил княжич Василий, уже ранее считавшийся новгородским князем. Иван III опирался на старинную традицию, согласно которой великий князь был одновременно и новгородским князем.
Тверское княжество разделялось на неравные части, но к соответствии с существовавшей в Твери системой уделов. Саму Тверь и Городен получал Василий Иванович, Кашин — Юрий, Зубцов — Дмитрий, Старицу — Андрей. Семен в тверском наследии доли не имел.
Весьма своеобразно распорядился Иван III наследием литовских войн конца XV — начала XVI в. Южную половину новоприобретенных владений составляли княжения «слуг» — Семена Ивановича Стародубского (Стародуб, Любич, Гомель) и Василия Шемячича (Яовгород-Северский и Рыльск), а также небольшое княжество Трубецкое.
Северная половина новоприобретенных земель представляла собой как бы пестрополье. Здесь сохранялись небольшие владения княжат Одоевских, Белевских, Воротынских (с городами Одоевом, Перемышлем, Белевом, третью Воротынска, Мосальском) [274] . В их среду были внедрены владения князей московского дома. Василий Иванович вместе с Вязьмой и Дорогобужем получал дорогу на Смоленск. Тем самым Иван III как бы завещал своему сыну завершить воссоединение русских земель, все еще частью находившихся в Великом княжестве Литовском. Эта часть великокняжеских владений опиралась на города Можайск, Медынь и Малый Ярославец. Василий Иванович получал также две трети города Воротынска и Мценск — в самой гуще владений северских служилых князей.
274
Сб. РИО, т. 35, стр. 318; ДДГ, № 89, стр. 353.
Второй сын Ивана III, Юрий, наследовал сравнительно большую часть земель, лежавших южнее Вязьмы и Дорогобужа. Их центрами были Серпейск и Брянск. Впрочем, этот лакомый кусок был удален от основных владений дмитровского князя.
Дмитрию Углицкому Иван III завещал небольшую часть земель за Угрой с городом Мезецком, вымененным у князя Михаила Мезецкого. К Калужскому уделу князя Семена была присоединена узкая полоска прилегающих земель с Козельском как их административным центром. Наконец, последнему сыну, Андрею, должен был отойти также прилегающий к Угре Любутск (соседний с Алексином, также пожалованным Андрею).