Роза пустыни

Элизабет смотрела на их молодого проводника с большим уважением.

— Конечно, вы правы. Это сделают такие преданные и способные египтяне, как вы.

Молодой человек ответил быстрым вежливым поклоном.

— А теперь я должен извиниться и уйти. Мне надо позаботиться об устройстве остальных гостей.

Его рука уже лежала на ручке двери, когда Элизабет, окликнув его, задала наконец вопрос, который не давал ей покоя:

— Али, а где мой отец? Когда я его увижу?

— Наш… Лорд Стенхоуп отправился на раскоп еще до рассвета, ситте, как он делает каждый день. Он просил сказать, что вернется к чаю.

Лицо Элизабет омрачилось.

— Только к чаю?

Он ответил очень мягко:

— Таков его обычай.

— Спасибо вам, Али. Я понимаю, — сказала Элизабет.

Хотя на самом деле Элизабет ничего не понимала. С тех пор, как она в последний раз виделась с отцом, прошли долгих три года. Она преодолела тысячи миль на поезде, корабле, в запряженных лошадьми экипажах, на осликах и даже на верблюде. Почему-то она ожидала, что отец встретит «Звезду Египта» на пристани или по крайней мере будет ожидать ее здесь, чтобы убедиться в ее благополучном прибытии в Луксор. И ей трудно было скрыть свое разочарование и боль.

— Не надо расстраиваться, ситте. Просто он такой, — сказал Али на прощание.

Когда за ним закрылась тяжелая входная дверь, Колетт начала бормотать по-французски:

— Где он? Он же ваш отец. Какой стыд! Какой позор!

Элизабет с трудом проглотила ставший в горле ком. На глаза ее навернулись жгуче горькие слезы.

— Ну пожалуйста, Колетт! Папа не хочет никого обидеть. Правда!

— Это я знаю. И конечно же, мне самой все равно. Это вы, cherie, страдаете от его невнимательности.

Элизабет смахнула со щеки слезу.

— Али прав. Папа просто такой.

— Ах, милочка, не обращайте на это внимания. Я рас. пакую наши вещи, и к чаю этот дом уже будет в полном порядке. Но сначала мне надо проверить спальни!

Колетт вышла из гостиной. В синюю входную дверь робко постучали.

— Это, конечно, наши сундуки. Я распоряжусь сама, — крикнула Элизабет своей служанке.

Она направилась к выходу и, открыв дверь, с изумлением обнаружила на пороге мальчика лет десяти-одиннадцати. В руках он держал небольшую коробочку.

— Ситте?

Она кивнула:

— Да.

Он протянул к ней руки с коробочкой, показывая, что она должна принять ее.

Никакой записки не было.

— Но от кого она?

Мальчик покачал головой: видно было, что он не понял ее вопроса.

Элизабет все равно попробовала еще раз:

— Кто дал тебе эту коробочку?

Карие глаза мальчишки по-прежнему выражали недоумение. Потом вдруг они вспыхнули, и он начал что-то оживленно тараторить. Теперь уже Элизабет не могла понять ни слова из того, что он говорит.

Немного подумав, она подняла руку высоко над головой:

— Мужчина?

Он нахмурился, потом энергично закивал головой:

— Мужчина!

При этом он подпрыгнул высоко в воздух и вытянул вверх руку, чтобы показать, каким невероятно высоким был этот мужчина.

— Черные волосы? — внятно произнесла она, указывая на собственные темные локоны.

Мальчишка ухмыльнулся и снова кивнул.

Высокий мужчина с черными волосами.

Им мог быть только Джек.

Сделав знак свободной рукой, Элизабет велела посыльному:

— Подожди, пожалуйста.

Она ушла в дом, чтобы достать из ридикюля мелкую монетку, однако когда снова вышла за дверь, мальчишка уже исчез.

Элизабет закрыла синюю дверь, прошла в комнату и, поставив коробочку на столик у кушетки, принялась рассматривать ее. Она решила, что вещица изготовлена из алебастра и относится ко времени девятнадцатой династии. Значит, это была вещь древняя и весьма ценная. Резьба на крышке и боковинах была выполнена умелым мастером. Коробочка поражала своей изящной простотой.

Пульс девушки стал быстрым и неровным. Неуверенно протянув руку, она открыла крышку. Секунду была в недоумении — но только одну секунду.

Радостно улыбаясь, Элизабет достала из коробочки великолепную и очень реалистичную фигурку. Это оказалась миниатюрная овечка из черного оникса…

Элизабет хотелось, чтобы ее встреча с отцом после долгой разлуки произошла не на глазах у всех. Однако этому не суждено было случиться. Все путешественники собрались в главном здании гостиницы на традиционный английский чай, когда к дверям подкатила его коляска.

Глядя в окно, Элизабет поначалу его не узнала. Она увидела немолодого мужчину в пыльных одеждах. Когда тот сбросил с головы капюшон, то видно стало лицо, покрытое морщинами, обветренное и обожженное солнцем. Волосы у приехавшего были длинные, косматые и совершенно седые. Кожа его напоминала коричневый сафьян. Глаза привычно щурились.

Она поняла, что это ее отец, только когда Али бросился привязывать коня.

Что скажет ей отец после долгой разлуки? И что скажет ему она?

С глубоким волнением и нарастающим нетерпением Элизабет поднялась из кресла и поспешила в вестибюль, чтобы поздороваться с ним.

Эвери Гест, шестой граф Стенхоуп, стремительно прошел в парадную дверь гостиницы. Широкие одежды его развевались, сапоги были покрыты красной пылью пустыни. Граф что-то быстро говорил по-арабски, обращаясь к красивому молодому египтянину, шедшему рядом. В эту секунду он поднял голову, заметил ее и остановился, как вкопанный.

Рот его раскрылся от изумления.

— Лиззи?

Элизабет старалась владеть собой. Она не даст воли жгучим слезам, которые подступали к ее глазам. Она закусила нижнюю губу с такой силой, что во рту появился вкус крови.

— Да, папа.

Он посмотрел на нее долгим и пристальным взглядом, но не сделал к ней даже шага.

— Ты выросла.

— Да, выросла, — глуховатым голосом подтвердила она.

Внезапно на загорелом лице лорда Стенхоупа появилась виноватая улыбка.

— Ты уже больше не «моя малышка Лиззи» — да?

— Да, папа.

Она уже много лет не была «его малышкой Лиззи». Просто отца не было рядом, и он не видел, как она растет, как из ребенка превращается в подростка, из подростка — в юную женщину. И его не было рядом тогда, когда он был ей нужнее всего. Он сам этого захотел. Но в результате потеряли они оба.