Роза пустыни

Полонски покачал своей благообразной головой:

— Вы и правда стали дикарем, Уик.

— Так что же?

Граф вздохнул:

— К счастью, мой интерес направлен на другой объект.

— На Амелию Уинтерз.

Полонски удивленно поднял брови:

— Вы заметили?

— Заметил.

— Я сплю с чужой женой, а вы пытаетесь переспать с невинной юной девушкой. — Он сардонически добавил: — Мы действительно друг друга стоим.

Джек мрачно захохотал и пробормотал вполголоса:

— Мы оба — ублюдки. По характеру, если не по происхождению.

Андре Полонски покачал рюмку с янтарной жидкостью.

— Конечно, если есть желание разбираться в подробностях… Могу признаться, что я ублюдок и по происхождению.

— Я в своей жизни знавал множество и тех, и других, — проговорил Джек, стараясь четко выговаривать все слова. — Сдается мне, что дело скорее в характере, а не в происхождении.

С некоторой долей цинизма Андре Полонски поведал Джеку свою историю:

— Моя мать была… и есть… леди. Английская леди, кстати, но имя ее мы упоминать не станем. Мой отец уже был женат в тот момент, когда он встретил мою мать и они заключили свой «союз». О разводе речи быть не могло, естественно.

— Естественно, — откликнулся Джек.

— Судьба распорядилась так, что жена моего отца не могла иметь детей. Меня пришлось признать законным наследником, и я получил древний титул и земли.

— Счастливец, — хрипло пробормотал Джек.

Граф на секунду озадаченно наморщил лоб.

— Боюсь, что счастливцем меня назвать нельзя.

— Нельзя?

Тот вздохнул и театрально развел руками:

— Наша маленькая страна была зажата между Австрией и Венгрией. В течение нескольких лет там шли внутренние раздоры. Крестьяне становились все более и более непокорными и в конце концов восстали. Правящее семейство и аристократы вынуждены были спасаться бегством. Я выбирался из страны глубокой ночью и практически ничего не смог унести, кроме собственных ног.

Черный Джек отодвинулся на стуле от стола, нетвердо встал на ноги и сочувственно похлопал своего собутыльника по плечу.

— Чертовски обидно.

— Да, — пьяно согласился Андре Полонски, — это было чертовски обидно.

Джонатан Уик схватил свою бутылку и налил из нее бренди в рюмку графа.

— Давайте выпьем за бедных бездомных ублюдков вроде нас!

Они чокнулись и выпили с искренним уважением друг к другу.

— За бедных бездомных ублюдков вроде нас!

Оба джентльмена ко времени ленча дошли до кондиции, так что стюардам пришлось уводить в каюты обоих. Остальные пассажиры не заметили их недостойного поведения. У всех были поводы для веселья: на следующий день, на Рождество, «Звезда Египта» уже подходила к Луксору.

Глава 16

«Звезда Египта» встала на якорь в Луксоре. Этот день не был похож ни на одно Рождество в жизни Элизабет. Про себя она решила, что скорее всего ничего подобного не испытает и в будущем.

Пассажиры сошли на берег. Полковник и миссис Уинтерз, граф Полонски и Жорж, лорд Джонатан без своего верного Карима, Али, Элизабет и Колетт — в конных экипажах они отправились в гостиницу, расположенную на окраине города. Их багаж должны были везти следом, на повозках, запряженных волами.

Фивы — так назывался в древности этот легендарный город, по которому они ехали. Гости увидели колоннады. То были величественные храмы Карнака — жилище царя богов, Амона-Ра, и всех фараонов на протяжении тридцати пяти столетий.

Каждый фараон что-нибудь прибавлял к огромному храмовому комплексу, строя и перестраивая его: колоннаду там, ворота здесь, аллею сфинксов с круторогими бараньими головами, святилища из прекрасного розового гранита, статуи, пилоны и внутренние дворики…

Время беспощадно разрушило всю эту красоту. Кое-где были видны руины.

Прикрываясь от солнца зонтиком, Элизабет оперлась на руку Али и вышла из коляски.

— Этот дом предоставлен вам, ситте, хотя боюсь, что он недостаточно хорош для английской леди.

— Дом вполне хороший, Али, — уверила она молодого египтянина. — Думаю, мне здесь будет очень удобно.

Они вошли в парадную дверь — деревянную, что было роскошью для пустынной страны, где почти не было лесов.

Элизабет оказалась в комнате, которая в английском доме называлась бы гостиной.

Пол был застелен коврами ручной работы, а в самом центре красовалась набитая конским волосом кушетка (Колетт опасалась, что в ней обитают всевозможные гадкие насекомые, и на второй день их пребывания настояла на том, чтобы провели дезинфекцию). По полу были разбросаны большие подушки с кистями, заменяющие кресла. Кроме того, в комнате было несколько странных разрозненных предметов мебели, керамика, гобелены и медные украшения.

Однако Элизабет заинтересовалась не обстановкой. Ее внимание привлекли каменные блоки, из которых были сложены сами стены.

— Али, а откуда брали камень, когда строили этот дом?

Красивый юноша нахмурился:

— Камень, ситте?

Бросив зонтик и ридикюль на низенький столик, Элизабет внимательнее осмотрела стены.

— Да ведь это камни из храмов! Посмотрите, вот надпись. И вот, и вон там! — указала она. — Боже мой! — воскликнула девушка, всплескивая руками.

Али заволновался:

— В чем дело, ситте? Что случилось?

— Миледи, вы совсем побледнели, как полотно. Вам нехорошо? — спросила Колетт с искренней тревогой за состояние здоровья своей молодой госпожи.

— Со мной все нормально. Я не больна, — поспешила успокоить своих спутников Элизабет. Как объяснить им свои чувства? Это было удивительно — и прискорбно. Это было свято — и святотатственно. На нее нахлынули противоречивые чувства. — Вы представляете себе, что изображено на этой стене?

Оба отрицательно покачали головой.

Дрожащей рукой она прикоснулась к прекрасно сохранившемуся рельефу.

— Вот часть картуша, на нем ее имя. Это — часть лица и платья. А перед ней, в традиционном облачении фараонов, ее сын от Юлия Цезаря, Цезарион.

— От Юлия Цезаря, миледи?

Элизабет кивнула и быстро перевела иероглифы:

— Здесь изображена сцена принесения жертв богине. — Элизабет глубоко вздохнула и изумленно объявила: — Это — самая знаменитая из Клеопатр, Клеопатра Седьмая. Та самая Клеопатра.

— Mon Dieu! [7] На стене нашего дома? — воскликнула Колетт Дюве.

7

Боже мой! (фр.)

— Да, на стене нашего дома. Эти камни следует вернуть в храм Карнака, — заявила Элизабет. — Ведь наверняка кто-то пытается сложить куски в целое и восстановить древние строения во всем их прежнем великолепии.

— Есть люди, которые этим занимаются, ситте. — Али был не менее воодушевлен, чем она. Он с удовольствием объяснил ей: — В Египте всегда не хватало строительных материалов. Местным крестьянам нет дела до нашей истории: они не умеют ни читать, ни писать на своем родном языке. Их жизнь — это каждодневная борьба за выживание, бесконечные труды, чтобы на столе была еда и чтобы имелась самая простая одежда. — Тут он расправил свои худые, как у мальчишки, плечи: — Наш долг — долг тех, кто понимает и ценит историю, — хранить и беречь наследие этой великой страны.