Рождённая на стыке веков

– А чего в комнату не пошли? – спросил он.

Мы пожали плечами.

– Ладно, пошли, – сказал он и пошёл вперёд.

– А можно спросить? – осмелились я, так как сооружение, называемое душем, мне не давало покоя.

– Что? – остановившись и повернувшись ко мне, спросил Мирза.

– Там это… на потолке висит, ну… в туалете, с маленькими дырочками, что это? – спросила я.

– Ты про душ, что ли? Из дырочек вода льётся и можно купаться. Душ называется, – ответил он и с усмешкой произнёс:

– Детский сад.

Правда, значения и этих слов я тоже не поняла. Но решила, что обязательно попробую искупаться в душе.

– У нас пара картошек осталось, на заводе перекусим, – сказал Мирза, вытаскивая из кастрюли варёную картошку.

– А вот хлеба нет, сегодня постараюсь раздобыть, – сказал Мирза, разрезая ножом картошку на кусочки.

В доме Турсун бая мы голода не знали, это неприятное чувство я испытывала долгие годы, пока обстановка немного не стабилизировалась. Мирза взял чайник и вышел из комнаты.

– Эти две картошки, он мог бы поесть один, а он с нами делится. Как мы отплатим за его доброту? – спросила Бахрихон опа.

– Может чапан ему подарить? Эргаш акя вон как обрадовался. Не дашь же ему женское платье или нимчу, – наивно сказала я.

Бахрихон опа задумчиво на меня посмотрела.

– Скоро лето, зачем ему твой чапан? Нужно в комнате прибраться, да вещи его постирать. Знать бы, как и где, – произнесла она.

Вернулся Мирза, с кипятком в чайнике и тут же бросил туда листья смородины. В общем, долго завтракать не пришлось. Мирза поднялся, следом поднялись и мы.

– Ну что? Пошли на завод, – сказал он.

А я всё думала, что же это такое, завод? И что там делают. Завод находился недалеко от ведомственного дома, где жили рабочие этого же завода, поэтому мы прошлись пешком. На проходной сидел пожилой мужчина и встретил нас сердито. Мирза открыл маленькую книжечку, пропуск и показал этому мужчине.

– Пулат акя, нам бы к директору, вот… на работу хотят устроиться, – кивая в нашу сторону, сказал Мирза.

Пулат акя внимательно нас оглядел.

– Товарищ директор ещё не приехал. Подождите его. Он к восьми обычно приезжает, – так же сердито, ответил Пулат акя.

– Что же делать? Мне к восьми на смену заступать, опаздывать нельзя… – пробормотал Мирза, посмотрев на Пулат акя.

– Так и иди на свою смену, они сами к директору зайдут, не маленькие, – ответил Пулат акя.

– Ну… тогда Вы пропустите их и покажите куда идти, – попросил Мирза.

– Без пропуска не положено, – твёрдо заявил Пулат акя.

– Откуда ему взяться, если они на работу пришли устраиваться? – теряя терпение, спросил Мирза.

– Не положено, – твёрдо заявил Пулат акя.

– Что делать… Вы посидите здесь, я постараюсь выйти, у мастера отпрошусь минут на пятнадцать. Мне идти надо. Только не уходите никуда, заблудитесь, – сказала Мирза.

Бахрихон опа растерянно посмотрела на него, потом перевела взгляд на меня.

– Вы идите, мы подождём, – сказала она.

Мирза, переминаясь с ноги на ногу, нехотя прошёл через проходную и скрылся за дверью. Мы просидели часа два, Пулат акя вдруг встал и побежал к воротам. Он их спешно открыл и во двор завода въехала чёрная машина. Автомобили мы никогда не видели, интересно было смотреть, как в железной, сверху закрытой арбе, без лошади, за стёклами, сидели и ехали люди.

– Наверное, это директор приехал. Мирза, значит, скоро выйдет, – сказала Бахрихон.

– Очень есть хочется, – тихо сказала я, услышав, как у меня в животе заурчало.

– Потерпи, я тоже голодна. Что ты, как маленькая? Мирза скоро выйдет, – ответила Бахрихон опа.

И Мирза вскоре вышел к нам. Он протянул Пулат ака бумагу, тот долго её изучал и наконец открыл нам низенькую дверцу проходной, за которой нас ждал Мирза. Мы прошли во двор и долго шли к зданию. Оглядываясь, я увидела огромных размеров цеха, это Мирза сказал, что именно оттуда выходят готовые тракторы. Что такое трактор, я не знала, но спрашивать не стала, видя, как торопится Мирза. Мы зашли в здание и подошли к кабинету директора. Там, за большим столом, сидела женщина.

– Галочка, нам бы к директору. Поговорить с ним нужно, это важно, – нагнувшись над столом, сказал Мирза.

Он говорил на русском языке и конечно, мы его не поняли. Описывая события своей жизни, я пытаюсь писать предельно понятно, думаю, разговор происходил именно так.

– Я сейчас спрошу у него. Подожди, – ответила Галочка и встав из-за стола, тихо постучала в дверь кабинета.

Она вошла и тут же вышла, приглашая нас войти. Меня сковал страх, ноги словно окаменели, я схватила за руку Бахрихон опа. У неё руки были ледяные, несмотря на тёплую, весеннюю погоду.

За столом сидел тот мужчина, что приехал на чёрной машине. Его совершенно лысая голова сверкала, от падающих через большое окно лучей солнца. Он постоянно вытирал платком свою лысую голову. Довольно упитанный, в костюме, он приподнял на лоб очки и посмотрел на Мирзу.

– Что у тебя? Разве ты не должен сейчас стоять за станком? – басовитым голосом спросил он.

– Владимир Иванович, у нас висит объявление, требуются сборщицы и упаковщицы. Вот, эти женщины пришли устраиваться на работу, – уверенно сказал Мирза.

– Ну… и иди в отдел кадров, чего до меня пришёл? – надевая очки, сказал Владимир Иванович.

– Я был там, Ваша подпись нужна,– ответил Мирза.

– Да, я знаю. Пусть пишут заявление, я подпишу. А ты работать иди, нам квартальный план сдавать, – громко сказал Владимир Иванович.

– Идём, Бахрихон, – сказал Мирза и быстро пошёл к выходу.

В отделе кадров, куда мы пришли с Мирзой, нас попросили написать заявление о принятии ученицами в сборочный цех. Я растерянно посмотрела на Бахрихон опу.