Рожденные ползать

— Аналогичный случай, — в нетерпении рассказать свою историю, перебил Панина Дед, — произошел в нашей Группе Войск в ГДР. Там, как легенда, передается из уст в уста, такая запись. Летчик пишет: «При включении радиостанции слышны невероятные шумы». Ответ специалиста группы радиооборудования, устранявшего неисправность: «Шумы доведены до более вероятных».

Наш веселый разговор прервался появлением официантки. Она принесла нам с Дедом, заказанный суп, а нашим товарищам — второе. Пользуясь моментом, что все замолкли, занятые поглощением пищи, я решил высказать свое мнение:

— Кстати, в случае с ЖПСом, я считаю, что Гусько прав на сто процентов. Какое замечание — такое устранение. Летчик — русский? Русский. Вот, и пусть сначала научится пользоваться родным языком и правильно выражать своим мысли.

— Летчики! — все разом загалдели, видимо, я затронул больную тему. — Ты их трогать не моги!

— Ты говоришь, «русский язык». Да он может его вообще не знать, а летная пайка ему все равно положена, — Борзоконь постучал ложкой по моей тарелке. — Ты здесь это пойло хлебаешь, а у них колбаска, сыр, шоколад. Овощи, фрукты, даже зимой.

— Да, разве только в жратве дело, — перебил его Шувалов. — Ты вот, Анютов, в клоповнике живешь и еще радуешься. Потому как до этого, почти целый месяц на КДП орден глухого первой степени зарабатывал. Правильно? А ты много летчиков, живущих в гостинице, видел?

— Нет, — растерялся я. Действительно, почему я раньше об этом не задумывался.

— А на КДП? — ехидно поинтересовался Дед.

— Дед, даже не смешно. Не перебивай. Дай закончить, — попросил Славка. — Это потому, что даже молодых летчиков, сразу после училища стараются не селить в гостинице. Им, даже холостым, если и дают всего лишь комнату, то все равно отдельную и в квартире. У него режим и все такое прочее. Он качественно отдыхать должен. А наш брат, и женатый, и с детьми бывало, годами по углам мыкается.

— Что, квартира, — не удержался Панин. — У них даже официантки в столовой красивее. Все под себя подгребли!

— Кто это красивее? — над нашим столиком стояла официантка по прозвищу «Зинуля-красотуля» с подносом. — Кто сейчас это сказал? Ты, Панин? — обратилась она к моему старшему технику. — Все, кормить больше не буду!

— Что ты, что ты! — в деланном испуге замахал тот руками. — Зиночка, тебя это не касается. Ты, для меня, самая красивая девушка в гарнизоне!

— Смотри у меня. Так и быть, за комплимент прощаю, но в первый и в последний раз, — строго сказала официантка, сгружая с подноса тарелки со вторым блюдом и передавая их мне с Дедом.

— Ну, тогда, дай добавки, — встрепенулся, уже собиравшийся уходить Сашка. — Я тебя даже поцелую. Уж больно ты на одну девушку похожа, которую я в школе любил.

— Панин, — мгновенно отреагировала Зинуля, — может быть, ты тогда и замуж меня возьмешь?

— А, что. Хоть завтра! — неожиданно серьезно ответил офицер.

— Вот завтра и приходи и за добавкой и за поцелуем.

С этими словами официантка повернулась и поплыла по проходу в сторону кухни. Панин, изумленно развел руками и посмотрел на нас, как бы ища поддержки.

— Будь ты проще и за тобой массы потянутся! — ответили мы ему хором, уже вовсю гулявшим в полку, замполитовским афоризмом.

Родился Панин в небольшой деревушке на южном Урале. Там же окончил среднюю школу.

Как-то, в шестом классе, они с пацанами первый раз пошли на танцы. Сашке очень нравилась одноклассница Ирка Игумнова, и он хотел пригласить ее, но боялся. Пока мальчишка собирался с духом, к нему подошла другая его одноклассница — Тамарка Кулакова.

— Потанцуем, Саш? — спросила она.

Панин замялся. Тамара была толстая с широким, похожим на блин лицом, на котором красовались узенькие, как щелки глаза. Танцевать с ней не входило в его планы, но и обижать не хотелось. Он вздохнул и уже сделал шаг вперед, но тут увидел, как его друзья тычут в их сторону пальцами и давятся от смеха. Сашка покраснел до корней волос и отказался.

— Все равно ты будешь со мной. Я тебе это обещаю! — упрямо сжав челюсти, сказала Кулакова и выскочила с танцплощадки.

Панин еще не знал, что этот вечер во многом определил его дальнейшую судьбу.

Время шло. Как и все деревенские мальчишки, подросток с детства был приучен к тяжелому физическому труду. Годам к шестнадцати, он не хуже отца мог выполнять любую работу по хозяйству. Все горело в его руках. Работал Панин быстро и ловко, но самое главное весело и с постоянными шутками-прибаутками.

К выпускному десятому классу Саша сильно вытянулся и возмужал. Стоило ему только остановиться на месте, как вокруг него тут же начинала собираться молодежь, звенел смех, возникали какие-то розыгрыши. Кроме того, он неплохо играл на гитаре, что делало его душой любой компании.

Поэтому, несмотря на то, что красавцем Панин не являлся, почти все девчонки в классе были в него влюблены. Особенно, его акции поднялись, когда стало известно, что он собирается после школы поступать в летное училище. Больше всего старалась обратить на себя его внимание Тамара Кулакова. Как бы случайно она всегда находилась рядом с ним. Таскала ему в школу пирожки с капустой и дорогие шоколадные конфеты. Будучи круглой отличницей, постоянно предлагала помощь с уроками. Панин же упорно не замечал этих знаков внимания. Он прочно запал на Ирку Игумнову.

Однажды после новогоднего вечера в школе он пошел провожать Игумнову до дома. Учитывая, что девушки не обходили его своим вниманием, Сашка имел некоторый опыт общения с противоположным полом и уже вовсю целовался. Иногда ему удавалось даже ухватить кого-нибудь за грудь или погладить по коленке. Поэтому и в этот раз, проводя Ирку до калитки ее дома, он попытался прижать ее к себе и поцеловать. Девушка резко отстранилась и выскочила из объятий.

— Ты чего? — спросила она.

— Я — ничего. Это ты — чего? Ну, не ломайся. Давай поцелуемся.

Ирка помолчала немного, потом серьезно спросила:

— А ты женишься на мне, Саша?

Панин ошеломленно замер. В десятом классе даже мысли о женитьбе ему казались полным бредом.

— Ты что, больная? Это же просто поцелуй!

— Я — больная? — девушка задумалась и после некоторой паузы сама ответила на вопрос: — Наверно. И уже давно. Плохо только, что ты этого не замечаешь. И для меня это не просто поцелуй. Именно поэтому я хочу все или ничего!

— Ну, хорошо, хорошо, — попытался отшутиться Панин. — Может, и женюсь когда-нибудь…