Рождественская конфетка

Я осматриваю четыре ряда столов, за которыми сидят и разговаривают седовласые старики: некоторые из них дремлют в своих стульях, а остальные любуются комнатой. Рождественское бинго, веселые времена.

– Иди, начинай.
– Кендейс улыбается и направляется к столу в передней части комнаты.

– Стерва.

– Ой, да ладно, тебе нравится это.
– Она наклоняется ближе ко мне и берет печенье с тарелки.

– Простите, я немного опоздал.
– Раздает мужской голос.

Я разворачиваюсь, когда вижу, как Хэнк направляется ко мне. Он одет в сине-зеленую рубашку в клетку и пару потертых, отлично сидящих джинсов. Его улыбка заставляет что-то внутри меня взорваться с такой силой, что ощущение сходно с тем, когда прорывает мощную плотину.

– Хэнк, - говорю я, звуча, как полная идиотка, но мне больше ничего не остается. Я не могу отвести от него взгляд. И этому не помогает тот факт, что у меня были проблем со сном вчера ночью, потому что я провела, по крайней мере, час, фантазируя о том, что могло бы произойти, если бы пригласила его войти.

Мне хочется обращаться с Хэнком, как с конфетами из черной лакрицы, но вместо этого, он нравится мне так же, как те яблочные конфетки, которые были на его прилавке.

– Хэнк!
– Кендейс разводит руки в стороны и обнимает его, и эти объятья длятся слишком долго.

Он похлопывает ее по спине и смотрит на меня недоуменным взглядом, пока она его не выпускает из объятий.

Парень прочищает горло, слегка откашливаясь.

– Кендейс, так?

– Так.
– Она подмигивает мне, смотря через плечо.
– Рада наконец встретить тебя вновь. Я видела, как ты провожал Олив вчера до дома. Между вами что-то проис…

Ох, мать вашу.

– Ну, что ж мне нужно идти заниматься бинго.
– Я спешно прохожу мимо них двоих и направляюсь к середине ряда.

– Я помогу, - говорит быстро Хэнк.

– Не нужно.
– Окидываю комнату взглядом, насчитывая там не больше тридцати человек. Игра не займет много времени, и затем я смогу вернуться обратно к себе в студию на вечерние занятия.

– Мне казалось, я должен как-то поучаствовать во всем этом, в какой-то мере внести свой вклад. Ты понимаешь?
– Его голос кажется таким искренним.
– И тем более это кажется довольно неплохим времяпрепровождением.

– Существуют множество мест, где ты мог бы помо… - Я вскрикиваю, когда дедушка Барнс хватает меня за задницу, когда прохожу мимо него.

– Эй, - Хэнк указывает на него пальцем, - держи свои руки при себе.

Мистер Барнс хмурит свой морщинистый лоб.

– Мне восемьдесят, сынок, но я был бы рад выйти с тобой и преподать тебе урок, как нужно разговаривать со старшими.

– Какие-то проблемы, Олив?
– Миссис Блэк выкрикивает из дальней части комнаты. Ее раздражающий учительский тон заставляют меня ощетиниться.

– Нет, все в полном порядке.
– Я указываю своим подбородком в сторону стола для бинго.
– Просто проходи вперед.

Хэнк наклоняется и приближает свое лицо к мистеру Барнсу.

– Держи руки при себе, старый извращенец, или я скажу им лишить тебя шоколадного пудинга.

– Эй ты…

– Спасибо вам за ваши слова, мистер Барнс.
– Хэнк повышает свой голос, чтобы скрыть его сердитое бормотание.
– Счастлив находиться здесь.

Миссис Блэк резким движением руки указывает мне разобраться с этим. Поэтому я поспешно направляюсь к столу для бинго. Хэнк только что защитил мою честь или что-то вроде того? И почему это заставляет меня ощущать, как в груди разливается приятное тепло?

– Думай о черной лакрице, думай о черной лакрице, о черной гребанной лакрице, - я бормочу себе по нос, когда поворачиваюсь лицом к пожилой толпе (прим. пер.: лакрица — это та же солодка, с травянистым привкусом).

– Лакрица?
– Он стоит рядом со мной, его рука расслабленно покоится на рычаге барабана лототрона.

– Ничего. Просто дай мне уже в руки этот гребанный шар.

– Прости?
– На губах парня растягивается улыбочка, и он поворачивает ручку лототрона, шары начинают перемешиваться, ударяясь о серебристый барабан.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– Стараюсь изо всех сил улыбаться пожилым людям, которые сидят за рядами столов, и в то же время игнорировать усмехающуюся Кендейс, расположившейся в дальней части комнаты.

— Вот возьми, - Хэнк передает мне шар.

– О-45,- выкрикиваю я, и игра начинается.

По комнате проносится тихое бормотание, и миссис Блэк начинает играть на пианино, стоящем рядом с парадным входом, который сейчас залит солнечным светом. Забавная мелодия «Украсьте зал» задает праздничное настроение, в то время как мы с Хэнком называем номера шаров (прим. пер.: «Украсьте зал» - известная рождественская и новогодняя песня на английском языке, ставшая популярной в начале XIX века, которая не только поется во время зимних праздников, но и используется во многих художественных произведениях).

– Как часто ты помогаешь тут?
– спрашивает он.

– Примерно раз в неделю, - отвечаю я, после того как произношу следующий номер.

– Это так мило с твоей стороны.

– Это часть моей работы. Быть владельцем бизнеса - означает по возможности помогать людям.

– В этом случае, я хочу последовать твоему примеру.

– Как я уже сказала ранее, есть множество мест, где бы ты мог провести свое время с пользой, помогая людям.
– Я не хочу, чтобы он присутствовал в моей жизни больше, чем это необходимо.

Хэнк передает мне еще один шар, и на этот раз его пальцы задерживаются на моих чуть дольше, чем до этого. Это прикосновение пронзает меня взволнованным ощущением, несмотря на то что я изо всех сил стараюсь игнорировать его. Почему он так приятно пахнет? Чистотой и чем-то невообразимо мужским, плюс к этому всему сладостью, что вчера витала у него в магазине. Это неправильно, что парень пахнет настолько приятно.

Господи, думай о черной лакрице, о черной лакрице.

– Не могла бы ты назвать еще номер шара, дорогая?
– говорит миссис Кармайкл, поправляя свои очки с огромными стеклами.
– Я не могу расслышать его из-за моих кошек. Они так громко мяукают, когда голодны.

Я оглядываю комнату, в которой нет никаких кошек.

– Конечно, И-14.

– Спасибо, - говорит она с теплотой в голосе, смотря на свою карточку снизу вверх.

– Я хотел кое-что спросить у тебя прошлым вечером, но не смог, потому что слишком нервничал.
– Пальцы Хэнка вновь ласково прикасаются к моим, когда он передает мне следующий шар.

– Что?
– произношу я хрипло, когда называю номер. К этому времени мы должны уже закончить с бинго, но уже понятно, что в доме престарелых это займет некоторое время.