Рубеж веков-2

На привалы вставали в немногих удобных местах, на высоких полянах, в зеленых лесных массивах. Вокруг были гранитные скалы, леса, поляны, на которых вольно разросся дикий шиповник. Ветвистые деревья грецких орехов росли над нами, а под ногами были травы с крупными цветами, яркими и красивыми, отчего все казалось застеленным огромным ярким ковром.

Несколько миль шли по тропинке шириной редко более двух футов, проложенной высоко на склоне крутой скалистой горы. К счастью, кони и ослы оказались хладнокровными и уверенными в себе. Большая часть местности, по которой проезжали в отдельные дни, была не только невозделанной, но и почти полностью бесплодной; вокруг росли низкорослые кустарники, день пути мы не миновали ни одного леса.

Местные жители говорили, что живут практически на одном хлебе. Обычно у них есть немного сыра или лука, чтобы сдобрить хлеб, но мясом, птицей или яйцами они балуются только в праздничные дни. Захваченная отрядом еда, блея, отдавалась нуждающимся, чтобы вскоре превратиться в дымящееся рагу.

Отряд выходил к древней Элладе.

Глава 20

Дорога, круто опускающаяся вниз, вела нас сквозь лес, который окружал ее с обеих сторон до самого подножия. Только когда мы подходили к молодым деревьям или кустарникам, перед нами открывались просветы. Кроме того, дорога часто проваливалась в ложбину или овраг, неприятные тем, что хорошо годились для огромной западни против нас, по которой мы спускались, подобно крысам в водосточной канаве. Никому не составило бы большого труда перекрыть нам путь или отрезать нас от северного пути, по которому мы шли.

И идти по этому бездорожью, неся на себе припасы, фунтов по 60 минимум, не считая вооружения, было нелегко. Лишь благодаря постоянно присоединявшимся местным жителям, основу которых ныне составляли эллины и македоняне, разросшийся отряд уверенно двигался дальше вдоль Струмы.

Чтобы вырваться из теснины Струмы на просторы, отряду Лемка надо было пройти ущелье Рупель и древний город Гераклея Синтика, ныне известный под названием Петрич.

Говорили, что об отряде Лемка уже узнали, и паша Салоник спешно собирает ополчение и всех тех, кто не против сразиться с гяурами.

Турки так озверели на своих территориях против неверных из-за бандитизма в том числе, что из-за их действия даже очень лояльная или пофигистичная часть переходит на сторону Визы

Болгары из войнуков, греки из мартолов, другие народы легко переходили на нашу сторону — что знатные, что выходцы из простонародья. Для нас они становились долгожданным пополнением, потому закрывали глаза на их прошлое, давая шанс выслужится. Тогда как кочевников и прочих исмаилитов обычно вешали или оттащив подальше улавливали. Проблемы с запасами продовольствия/питанием и невозможностью обменять или продать пленных, требованием выделять им крепкую охрану делали их обузой

Чтобы не дать им время собраться, Лемк гнал людей вперед как можно быстрее — благо осталось совсем немного! Требовалось опережать врага. Нельзя было сидеть в обороне, здесь уже некуда было уйти в горы, кроме как повернуть назад, а на это бы уже не хватило продовольствия. Поэтому только вперед! Лемк помнил историю. Он помнил, как буквально вот совсем недалеко, почти рукой подать, в Клейдионском ущелье произошла кровавая битва между болгарами во главе с царем Самуилом и армией императора Василия II. Которого именно после этой битвы прозвали Болгаробойцей.

(Прим.авт.- в нашей истории армии греков и болгар в 1913 году столкнулись там же и вновь не в пользу болгар)

Теодор чувствовал себя не лучше других, хоть и проводил значительную часть времени в седле Гоплита.

Потный воротник кафтана неприятно колол шею. Солнце, словно раскаленный шар, висело над горизонтом, нагревая все вокруг до того состояния, в котором было проще скинуть с себя груз под камни, а самому упасть в поток горной реки. Лемк постоянно напоминал себе, что остальным бойцам было еще хуже — у него ноги не гудели от усталости.

Огляделся на боевых товарищей вокруг. Те же усталые лица, те же мутные взгляды, устремленные вдаль. Шли по несколько часов, не останавливаясь ни на минуту. Враги были где-то рядом, и эта мысль гнала вперед, не давая передохнуть. Жажда мучила невыносимо, хотя воды было вдоволь. Горло саднило, язык прилипал к нёбу. Такая прохладная, чистая вода… Облегчение от неё наступало ненадолго — чем больше пьешь, тем больше хочется.

— Быстрее! Пока мы тут тащимся, враги собирают силы! — Теодору хотелось бы дать в рожу тому, кто так кричал, не будь он сам этим человеком.

Люди ускорили шаг, но ноги все равно плелись, как у стариков.

— Еще немного, и остановимся. — добавил Лемк.

Один из ромеев рядом кивнул в ответ, когда поймал взгляд Теодора, но было видно, что сомневается. Силы были на исходе. Одежда, пропитанная потом и пылью, словно окаменела на теле. Соль выступила белыми разводами на рукавах и. Длинная колонна растянулась на сотни метров, и хвост её прятался за складки местности.

Зато ромеи сделали быстрый переход, не давая шанса возможным преследователям их нагнать.

Местные жители, ортодоксы, сообщали ромеям о движении врага.

Бейлербей Селаник — дамат Рустем-паша, силы которого недавно удалось вытеснить из Фракии, спешно собирал новые силы. Цель у него была простая: не дать нам выйти из речной долины Струмы. У него, по словам перепуганных от собственной храбрости крестьян, было тысяч двадцать человек. И состояли главным образом из арабов, гази, дели и морских разбойников из Селаник. Бывший второй город империи, великие Салоники до сих пор оставался крупным морским центром, где ошивались немалое количество смутных людей.

И вот уже ныне авангард ромеев встретился с пешими отрядами исмаилитов, завязав перестрелку. Выйти без боя из Клейдонского ущелья становилось невозможно.

На совещании, где присутствовали всё те же, самоназванные мною «офицеры» и друзья — Йованна, нагнавший их Траян, Рыжеусый, Месал, Евхит, Юх и Ховр, старались напрячь головы над тем, как опрокинуть врага.

Никому не приходилось объяснять то, что назад нам не повернуть — просто продовольствия нет. К тому навстречу могли идти янычары, а войска Рустема-паши наседали бы на пятки. И тогда ромеев бы уже ничто не спасло. Никто не хотел сарацинской милости — оказаться гребцом на галерах. Хотя в их случае, их бы в самом мягком варианте развития событий подвесили связанными верх ногами на деревьях, смотря как от прилившейся к голове крови чернеют и распухают тела.

— Вы сами слышали — по слухам их там двадцать тысяч! Нас, по моим наблюдениям, сейчас около четырех тысяч человек. Вступать в бой будет, мягко говоря, немного неосмотрительно… — вещал опытный Траян, который больше привык к разбойным налетам в своей борьбе с сарацинами. — Если нам разбиться на десяток отрядов, то мы сможем сохранить основные силы, чтобы в дальнейшем продолжить…

— Атаковать! Такие трусливые заявления мужчины не должны делать! — кто бы сомневался, что Йованна будет предлагать что-то другое. — Мы пойдем и убьём их всех! Когда в моем отряде было три десятка человек, мы могли выйти против сотни и разгромить их!