Рубеж веков-2
Шрифт:
У ней на коленях месяц,
Звезды у ней в подоле.
Кричит она Тодору с броду:
«Тодор, птенец ты теткин,
Теткин птенец ты, сестрин,
Назад поверни упряжки,
Тетка тебя не узнала,
Тетка околдовала!
Издалека матушке крикни,
Пусть она собирает,
Собирает всякую траву,
Собирает пижму, и донник,
И тонкую горечавку,
Пускай их сварит, Тодор,
На нежилом огнище,
Пускай отвар отцедит
Сквозь брошеные колеса
И тебя искупает, Тодор».
Тодор к дому вернулся,
Звал он мать, не дозвался,
Покуда с душой не расстался.
Странная песня, на взгляд Лемка. Но Теодор в душе переживал — не о том ли поют, что это именно он, их лагатор, бездушный и жестокий?
Сам Теодор пересказывал
— Самодержец, узнав, что Лаодикия взята Танкредом, отправил Боэмунду письмо следующего содержания: «Тебе известны клятвы и обещания, которые давал Ромейской империи не ты один, но все вы. Теперь же ты, первый нарушив клятву, завладел Антиохией и наряду с другими крепостями подчинил себе даже Лаодикию. Итак, уйди из Антиохии и изо всех других городов, как требует справедливость, и не навлекай на себя новую войну»…
Молодые воины, затаив дыхание, внимательно слушали.
Болгары и несколько сербов привнесли такое занятие: изготовление гайтана — плетеного шнура, который широко использовался для украшения носимого костюма у местных.
Сперва гайтаном называли шнурок, на котором носили нательный крест, причем как мужчины, так и женщины. На гайтане-шнурке носили крест, гайтан-плетешок украшали монетами, ракушками, большими бусинами.
Вот они, сидя у разных костров, дружно их плели. А потом всем раздаривали.
Монахи тянули кирие элейсон. Евхит рассказывал молодым монахам-воинам о том, что церковь это отражение божественных таинств.
— Параллелепипед с куполом на вершине — это Космос, три одинаковых фасада символизируют Троицу, как и свет трех окон, а многочисленные проемы, пронизывающие три стены — это апостолы, пророки и мученики. «Крыша — это небеса, а золотые мозаики символизируют небесный свод, усыпанный звездами… Купол сравним с небом, арки, поддерживающие его, это четыре стороны света»
В другом углу болтали о войне.
— И все же, странная штука эта война. Вот скажи, зачем мы здесь, в этих горах, мерзнем и голодаем?
— За императора!
— За такие красивые слова платят слишком мало. Хотя, я вот думаю, зачем мне возвращаться домой? Я солдат, живу на жалованье и добычу. А там, в мирной жизни, я кто? И после того, как с маркизом, нобилями в одном строю сражался против сарацин, то идти грузчиком работать? Как-то не хочется…
— Доживи сперва.
— И то верно.
— Когда, думаете, это всё закончится?
— Когда закончится война? Хм… Те, кто властен закончить войну, не сделают этого, поскольку она приносит или еще принесет им барыши. Мы же, сытые войной по горло и удобряющие ее поля своими телами, наоборот, совершенно безвластны покончить с ней.
— Вену эти сволочи так и не взяли.
— Зато собираются взять Никополь, как говорят.
Никто не верил, что Никополь устоит. Мы уже знали, Пётр Кавасил отвёл свою небольшую армию из Добруджи, где он воевал с кочевниками и остатками войск силистрийцев, и осаждал местные городки. Ушел он на горные перевалы, практически отдав всё Придунавье врагу. Единственный город, укреплением которого занимались, был не Никополь, а Силистрия. Хартуларий объявил Никополь на осадном положении, и говорили что румелийцы бросили на штурм крепости огромные силы. Теодор не верил доходившим в отряд хвастливым заявлениям сарацин, что крепость падет со дня на день, но меру опасности, нависшей над всеми ромеями понимал вполне. За лето-осень 1600 румелийцы взяли все города Придунавья — Мезии и Парастриона, кроме Никополя и Силистрии. Никто не сомневался, что следующей компанией они сосредоточат усилия на наступлении в сторону Адрианополя, или перебравшись через Трояновы ворота, заполонят долину Филиппополя.
— Получить бы жалованье за весь срок, как выберемся… Главное, чтобы нас не посчитали дезертирами. Что-то переживаю по этому поводу…
— Что толку беспокоиться? Разве от наших страхов что-то изменится?
— Вы правы. Беспокойство — плохой советчик. Но и забывать о долге нельзя. Мы солдаты, а не трусы. Совесть наша чиста.
— Чиста ли? Мы ведь так и не вышли к своей турме. Многие так и вовсе бросились в кусты сразу,
как жареным запахло.— Мы сделали все, что могли. Силы были неравны. Оставаться там значило бы гибель для всех нас. Да и какой смысл в бессмысленной жертве?
— Верно. Лучше живым вернуться и отомстить за погибших.
Новости в мире распространяются всюду, как не скрывайся от них, куда не денься. Зима зимой, а приходили потихоньку новости о том, что творится в окрестных землях. Главным образом от новых людей и дружественно настроенных купцов воины узнали о всяком разном.
Шли разговоры и о том, что творится в столице, в Константинополе. Один рассказывал о том, как после взятия Силистрии в Константинополь привезли добычу на продажу:
— Представляете себе, какое столпотворение было! Первыми, само собой, слетелись купцы. Ну, вы же понимаете, такая добыча — это золотая жила! Представьте себе тысячи человек! Вельможи со своими свитами, аристократы, слуги, стража… Огромная толпа! и у всех есть деньги! И все эти люди что-то да продадут, и купят. Англичане, голландцы, немцы, поляки, венецианцы, генуэзцы, тосканцы, испанцы, армяне, персы — все они привезли свои товары: сукна, полотна, ткани, меха, драгоценности, сладости, покупая ткани, рабов, оружие, ковры, доспехи, сталь. Весь город был заполнен рядами с товарами, а за городскими стенами разрослись целые базары. И эти новые дворяне, пронои, ой, как съезжалась! Такими толпами, словно война не идет, а они не должны сражаться! Если бы они всегда так дружно собирались, никакой враг бы не устоял! Ей-ей, так и есть!
— Василевс Андроник IV Гаврас, будучи в гневе, обвинил в летнем поражении основной ромейской армии и в том, что не знал о предательских планах Карла Савойского — хартулария Петра Гарида. Его схватили, оскопили и ослепили по приказу василевса. А что он мог тогда сделать в том случае? Почти всех его сторонников среди придворных — презентов в войско отправил. Впрочем, от этого боеспособность оставшихся сил, спешно пополняемых молодыми рекрутами, не слишком повысилась…
Чтобы добыть денег на новый набор людей и их снаряжение, василевс заложил полученную долю вернувшейся в государство земли и свою коронационную тиару (хотя говорили, что уже не раз её закладывал купцам — но то слухи).
А брать стали и вовсе всех, кто мог держать оружие. Раньше в пехотном бою важны были сила и смелость воина. Сейчас же главное — огнестрельное оружие, которое уравнивает всех. Как стали говорить: «Ибо и ребенок может застрелить великана». Армии остро нужны аркебузы и мушкеты. В силу спроса последние, с учётом доставки, ныне стоили в северо-итальянских землях 1 дукат, а при доставке их купцами до Золотого Рога до 2 дукатов за 1 единицу и более. Купцы неплохо наживались.
Тень долгов висела над страной. Империя Ромеев, в далеком прошлом могущественная и простершая свои владения от Дуная до Египта, оказалась в огромнейших тисках финансовых проблем. Старые долги, помноженные на новые займы и войны с сарацинами, восстановление дворцов, роскошные пиры и раздача щедрых подарков и земельных наделов знати истощили имперскую казну. Император, василевс принимал одно непопулярное решение за другим: отдал ряд новых провинций и ключевых отраслей в налоговый откуп, провёл новую порчу монет.
«Это всего лишь временная мера!» — уверяли придворные и чиновники всех вокруг. Однако все понимали, что временное часто становится вечным. Иностранцы, получившие контроль над ключевыми отраслями экономики, быстро превратились в фактических хозяев захваченных территорий. Они устанавливали свои законы, порой чеканили собственную монету и создавали свои частные армии.
— Наша столица, это просто черт-те что! С одной стороны, величественные соборы устремлены к небесам, с другой — шумные базары, где можно купить все, что душе угодно, включая место в раю. Да-да, вы не ослышались! Даже должности священнослужителей продаются с молотка. Чего глаза округлил, будто не слышал подобного? Представляешь себе: архиерей становится объектом торга, как мешок зерна. И не важно, что ты не умеешь читать толком и никогда не держал в руках священные книги. Главное — иметь достаточно денег! Некоторые должности продают за тысячи монет! И пожалуйста, можно поставить кого хочешь.